Изменился даже дедушка. Его страх перед женой куда-то исчез. Бена, безусловно, беспокоило мое тоскливое настроение, когда разговоры касались отъезда, и он все чаще приглашал меня в Оуклэнд. Хотя я с удовольствием являлась бы туда и незваным гостем.
Это были ежедневные посещения, к которым привыкли даже слуги. Мистер Уилмот, по словам Ханны, заявил, что радуется возвращению семьи в родовой замок.
В доме я больше всего любила галерею в сто футов длиной и двадцать шириной. Здесь проходили балы, тут мама познакомилась с отцом. У окон стояли стулья с высокими спинками. Я часто отдыхала тут, представляя давно ушедших Клейверингов, танцующих под портретами предков. В том месте, где раньше стоял клавесин, было пусто. Пол украшали персидские ковры, которые Бен купил у нас.
Было приятно представлять маму в вишневом бархатном платье, такой Десмонд увидел ее впервые. Она, видимо, когда-то надеялась, что ее представят обществу именно в этой галерее.
– Вы будете скучать по мне, Джесси? – не сдержался Бен.
– Лучше не говорите об этом.
– Почему? У меня есть новости. Неужели вы думаете, что я уеду и оставлю вас одну? Мне бы хотелось, чтобы вы тоже присоединились.
– Бен!
– Я так решил. Что вы по этому поводу думаете?
Я мгновенно представила себя в гостиной Дауэра, объявляющей об отъезде.
– Мне никогда не позволят.
– Не беспокойтесь… Предоставьте это мне.
– Вы их плохо знаете.
– Наоборот. Ваши родные меня не выносят. Я ведь забрал у них этот замок. Но есть еще кое-что… Я встречался с вашим дедушкой до того, как купил имение, и обязан рассказать правду. Не хочу, чтобы между нами были тайны… У вашей семьи есть особая причина ненавидеть меня.
– Выкладывайте, – попросила я.
– Я сказал вам полуправду. Помните наш разговор? Я увидел дом, решил, что получу его, сделал деньги и купил имение. Все так. У меня было состояние, а дедушка Клейверинг не мог свести концы с концами, но продолжал содержать имение, как и его предки. Я – подлый старик, Джесси, и очень богатый. Денег хватает, чтобы время от времени поиграть в карты. Мир представляется мне сценой, а люди – игроками, которых я заставляю плясать под свою дудку. Я говорил, что всегда был картежником в душе, хотя не таким заядлым, как Клейверинги. Мне кажется, что этот порок сидит и в вас, Джесси.
Ваш дедушка является членом одного из элитных лондонских клубов. Я узнал об этом от прислуги. Когда-то в юности мы поставляли туда пряники. Это отличное заведение, вход в которое охраняют каменные львы. Эти звери никогда не впускают выскочек. Но я дал себе слово и сумел вступить в клуб. Там мы встретились с вашим дедушкой, который обожает покер. За карточным столом в течение нескольких часов можно потерять целое состояние. У него это заняло два или три дня. Я оказался с мистером Клейверингом за одним столом, причем не случайно… и получил Оуклэнд. Все вышло легче, чем я предполагал.
– Вы сделали это преднамеренно?!
– Не нужно так смотреть на меня, Джесси. Игра была честная. В ней у всех одинаковые шансы на выигрыш. Я поставил все, что имел, но он оказался более безрассудным, заложил замок и проиграл. Пришлось продать его. Так Оуклэнд Холл достался мне. Именно это не простила мне ваша семья… И дедушка в особенности. Теперь вы знаете все.
– Бен, вы не жульничали? – искренне спросила я. – Я должна знать правду.
– Клянусь, – он смотрел мне прямо в глаза. – Это была честная карточная игра.
– Бабушка знала об этом?
– Конечно, отсюда и ее ненависть. Но мне бы не хотелось, чтобы ваше отношение ко мне изменилось.
– Раз играли честно, этого никогда не произойдет.
– Вот и прекрасно. Теперь мы друг друга понимаем, и, думаю, мне удастся устроить вам поездку в Австралию.
– Трудно поверить в такое счастье.
– Надо все обдумать.
– Родные будут в ужасе.
– Тем интереснее наша затея, – с хитринкой заявил Бен.
Он хмыкнул, и я так и не выяснила, что у моего друга на уме. Хенникер много говорил о своей компании и городе под названием Фэнси Таун, часто упоминал Джосса. Это имя постоянно мелькало в наших разговорах, что казалось вполне естественным, ведь Джосс – сын Бена. Но, зная о его заносчивости, я не могла хорошо думать об этом человеке.
Хенникер постоянно повторял:
– Когда вы приедете в Австралию…
Но ни одним словом не упоминал, как избежать запрета семьи. В июне мне исполнилось семнадцать, и я еще не была хозяйкой собственной судьбы.
Наши разговоры доставляли истинное удовольствие обоим. Мне нравилось слушать рассказы о шикарном доме и Павлиньем поместье. Я представляла величественных птиц на газоне и Павлина в человеческом обличье среди них. Бен рассказал мне о своей экономке, миссис Лод, которую высоко ценил за деловые качества. У нее было двое детей – сын и дочь. Джимсон работал в компании, а Лилия помогала матери по дому. В особняке полно прислуги, в том числе из аборигенов.
Я внимательно слушала Бена и часто спрашивала:
– Как же я туда попаду?
– Предоставьте все мне, – только ухмылялся он в ответ.
Я всегда находила время, чтобы навестить слуг в Оуклэнде, и мы часто виделись с Ханной.
– Мистер Хенникер сказал, что скоро уезжает, – поделилась новостями миссис Бакет. – Он предупредил мистера Уилмота. Дом опустеет, и слугам это не нравится. Так всегда бывает с теми, кто не родился здесь. Хотя вы, наверное, будете скучать по нему. Я чуть не выдала наши планы, которые казались сумасшедшими мне самой. Возможно, Бен просто старается успокоить меня, заранее зная, что родные никогда не согласятся на мой отъезд.
В комнату постучали, и вошла Мириам, откровенно похорошевшая и счастливая.
– Нужно поговорить, Джессика, – сказала она. – Мы с Эрнстом собираемся пожениться. Что ты думаешь по этому поводу?
Я обняла и поцеловала ее, радуясь, что Мириам наконец-то решилась. Чувствуя мое искреннее одобрение, она покраснела до кончиков волос.
– Я очень счастлива. Мы решили больше не ждать, несмотря на запреты мамы.
– Я очень рада, Мириам. Нужно было сделать это давно. Но лучше поздно, чем никогда. Как скоро ты выходишь замуж?
– Эрнст говорит, что нет смысла больше откладывать. Мы думали, что он станет викарием, так как нынешний очень стар. Но этот человек проживет еще добрый десяток лет, и дай Бог ему здоровья.
– Ты права. И я надеюсь, что вы будете счастливы.
– И очень бедны. Папа ничего не может дать. А еще предстоит разговор с мамой.
– Не позволяй ей заставить тебя изменить решение.
– Этого не произойдет. Наша собственная бедность научила меня экономить, так что справлюсь…
– Ты абсолютно права, Мириам. Когда свадьба?
Она внезапно испугалась.
– В конце августа. Эрнст сказал, что объявит о нашей помолвке в церкви для того, чтобы никто не смог нам помешать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66