«Это, – сказала она себе, – по-моему, очень плохо. Монсеньор уехал, и в этом огромном отвратительном Лондоне я его не отыщу. А Фанни, по-моему, дура. Или сумасшедшая, как она сама сказала… – Леони поразмыслила. – Но, может, дело просто в том, что она англичанка. А Эдварду, конечно, не понравится, что я тут. Mon Dieu, наверное, он решит, что я просто une fille de joie. Очень даже возможно. Если бы монсеньор не уехал! – Эта мысль занимала ее довольно долго, а затем привела к следующей. – Хотела бы я знать, что он подумает, когда увидит меня? Эта Фанни сказала, что я обворожительна. Это, конечно, глупость, но, по-моему, я выгляжу почти хорошенькой. – Она встала и поставила свое кресло перед зеркалом, нахмурилась на свое отражение и покачала головой. – Ты не Леон, тут сомнений нет. От Леона у тебя осталась лишь чуточка. – Она нагнулась и посмотрела на свои ноги, еще обутые в башмаки Леона. – Hиlas! Только вчера я была Леоном, пажом, а теперь я мадемуазель де Боннар. И чувствую себя в этой одежде очень неловко. И по-моему, мне немножечко страшно. Даже и мосье Давенанта тут нет. Меня заставят есть пудинг, а эта женщина будет меня целовать».
Она испустила тяжкий вздох и печально сказала вслух:
– Жизнь так тяжела!
Глава 11
СЕРДЦЕ МИСТЕРА МАРЛИНГА ПОКОРЕНО
Леди Фанни нашла своего супруга в библиотеке, где он стоял перед камином и грел руки. Он был среднего роста, с правильными чертами лица и внимательными серыми глазами. Он обернулся, когда она вошла, и раскрыл объятия. Леди Фанни подбежала к нему.
– Осторожнее с моим платьем, Эдвард, прошу тебя. Оно новое – Серизетта его только что прислала. Элегантное, правда?
– На редкость элегантное, – согласился Mapлинг. – Но если из-за него я не смогу тебя поцеловать, то сочту его безобразным.
Она подняла на него голубые глаза.
– Хорошо, Эдвард, но только один раз. О, сударь, какой вы жадный! Нет, Эдвард, не обнимай меня. Я должна тебе сказать безумно интересную вещь. – Она осторожно поглядела на него из-под ресниц, взвешивая, как он воспримет ее новость. – Ты помнишь, любовь моя, что я была сегодня так ennuyиe, что чуть не плакала?
– Еще бы не помнить! – улыбнулся Марлинг. – Ты была со мной очень жестока, голубка.
– Ах нет, Эдвард! Я не была жестокой. Это ты был несносен. А потом ты уехал, и мне было так скучно! Но теперь все по-другому, у меня есть такое чудесное занятие!
Эдвард обнял ее стройную талию.
– Неужели? Какое же?
– Одна девушка, – ответила она. – И такая красавица, Эдвард!
– Девушка? – повторил он. – Что это за новая причуда? Зачем тебе понадобилась девушка, дорогая моя?
– Ничего она мне не понадобилась! Я о ней даже не думала. Да и как бы могла думать, если я ее никогда не видела? Ее привез Джастин.
– Джастин? – сказал Марлинг. – А! – Тон его был вежливым, но отнюдь не радостным. – Я думал, он в Париже.
– Он и был в Париже до самых последних дней, а если ты будешь говорить неприятности, Эдвард, я заплачу. Джастин мне очень дорог.
– Да-да, дорогая. Продолжай. Какое отношение эта девушка, кем бы она ни была, имеет к Эйвону?
– Вот это и есть самое удивительное! – сказала Фанни, чье лицо посветлело, как по волшебству. – Она приемная дочь Джастина! Так интересно, правда, Эдвард?
– Что-о? – Рука Марлинга соскользнула с ее талии. – Джастин… что-что?
– Его приемная дочь, – ответила она безмятежно. – Очаровательное дитя, мой милый, и так ему предана! Право, я ее уже полюбила, хотя она слишком уж прелестна и… ах, Эдвард, не хмурься!
Эдвард схватил ее за плечи и заставил посмотреть на себя.
– Фанни, неужели хочешь сказать мне, что у Аластейра хватило наглости привезти эту девицу сюда? И ты была настолько безумна, что приняла ее?
–Да, сударь, а почему бы и нет? – осведомилась она. – С какой стати я закрыла бы дверь перед воспитанницей моего брата?
– Воспитанницей! – Марлинг еле удержался от сардонического смеха.
– Да, сударь, его воспитанница! Нет, не стану отрицать, что и я подумала то же самое, когда увидела ее, но Джастин поклялся, что это не так. И, Эдвард, ты же знаешь, как строго Джастин соблюдает приличия во всем, что касается меня! Ну, не сердись! Она же еще совсем ребенок, а к тому же наполовину мальчик.
– Наполовину мальчик? Фанни, что ты такое говоришь?
– Она была мальчиком семь лет, – торжествующе сообщила Фанни, но, когда он крепко сжал губы, она сердито топнула ножкой. – Какой ты недобрый, Эдвард! Как ты смеешь думать, будто милый Джастин вздумал бы привезти ко мне свою содержанку? Ничего глупее мне слышать не приходилось! Он хочет, чтобы я опекала девочку, пока не заручится услугами госпожи Филд. Ну и что, если она была мальчиком? Какое это имеет значение, объясни, пожалуйста?
Марлинг невольно улыбнулся.
– Но признайся, чтобы Джастин взял опеку… удочерил…
– Эдвард, я верю, что он ничего плохого не замышляет! Леони была его пажом и… Ну, вот ты опять!
– Да, но…
– Ничего не хочу слышать! – Фанни прижала ладошку к его рту. – Эдвард, ты же не будешь сердиться, не будешь злым? – сказала она вкрадчиво. – С Леони связана какая-то тайна, я это чувствую, но… ах, милый, тебе достаточно просто посмотреть ей в глаза! А теперь послушай меня, милый Эдвард.
Он сжал ее руки в своих и усадил на диван.
– Хорошо, дорогая, я выслушаю тебя.
Фанни расположилась поудобнее.
– Милый Эдвард! Я ведь знаю, какой ты добрый! Видишь ли, Джастин приехал сегодня с Леони, переодетой мальчиком. Я была в таком восторге! Я и не подозревала, что Джастин в Англии. Ах, и у него веер! Ничего смешнее ты и вообразить не можешь! Хотя, разумеется, они вошли в моду…
– Да-да, Фанни, но ты же хотела объяснить про эту девушку… Леони.
– Но я же объясняю, – надулась она. – Ну, так он отослал ее в соседнюю комнату… дорогой, по-моему, она его просто обожает, бедная девочка!.. и он умолял меня приютить ее на несколько дней, потому что не хочет дать никакой пищи для сплетен. И мне надо одеть ее! Ах, Эдвард, это будет так весело! У нее рыжие волосы и черные брови, и я подарила ей свое зеленое шелковое платье. Ты и вообразить не можешь, какая она в нем противно прелестная, хотя, пожалуй, белое пойдет ей даже больше.
– Оставь это, Фанни. Что было дальше?
– Ах да, конечно! Оказалось, Джастин нашел ее в Париже… только тогда он думал, что она – мальчик… и с ней скверно обращался какой-то содержатель кабака. А потому Джастин купил ее и сделал своим пажом. И он говорит, что привязался к ней и хочет стать ее опекуном. И – о, Эдвард, – мне только сейчас пришло в голову, как интересно было бы, если бы он на ней женился, просто как в романе! Но она совсем ребенок, и у нее такие мальчишеские ухватки. Только вообрази – она захотела сохранить свои панталоны! Ну, Эдвард, скажи, что будешь с ней милым и позволишь мне оставить ее! Скажи это, Эдвард, скажи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86