Лунная сказка тем временем продолжалась. Незнакомец, который скоро должен был стать ее мужем, привел ее в дом, освещенный мягким светом свечей. Она увидела богатые разноцветные ковры, украшенные замысловатой резьбой деревянные стены и мебель, отражающую великолепный вкус ее владельца. Следом за Джоселином Николь поднялась по узкой винтовой лестнице и оказалась на длинном деревянном балконе, окружающем дом по всему периметру.
– У меня такое чувство, будто я незаконно вторглась в чужие владения.
– Но почему?
– Потому что здесь больше никого нет. Хозяева могли бы выйти и поприветствовать нас.
Джоселин покачал головой.
– Боюсь, что этого не будет, – он грустно улыбнулся. – Дело в том, что во всем доме не осталось никого, кроме слуг. Мои кузены были очень обеспокоены событиями, происходившими в этом году, и, в конце концов, узнав, что король собирается поднять флаг и начать войну, уехали в Германию, – Николь посмотрела на него пораженная.
– А что, многие так сделали?
– Нет, не многие. Только те, кто могли себе это позволить. А бедный люд, как всегда во время войны, должен сидеть по домам и взваливать все тяготы себе на плечи.
– Я, конечно, не хочу говорить грубостей о ваших родственниках, но мне кажется, что они поступили как самые настоящие трусы – взяли и дали деру.
Лицо Джоселина просияло:
– Опять эти удивительные обороты речи!
– Ох, извините. Я иногда забываюсь, – честно призналась Николь.
– Вам незачем извиняться, дитя мое. Эта ваша манера так странно говорить делает вас привлекательней, – Николь были на удивление приятны его слова. – Но, так или иначе, – продолжал он, – я с вами согласен. Это, конечно, не очень приятно – сознаваться в том, что у тебя такие родственники, но, понимаете, они просто не признают борьбы и уж точно не хотят быть втянутыми в войну.
– А как же вы? Вы собираетесь сражаться за короля?
Джоселин улыбнулся:
– Как я вам уже однажды говорил, Карл Стюарт – глупый и безвольный человек во многих отношениях, но у нас с ним были общие предки, и сейчас я ем его хлеб. И не в моих правилах бросать человека в тот момент, когда ему тяжело. Кроме того, есть еще один препротивный и влиятельный радикально настроенный пуританин, который…
– Ускользнул у вас из-под носа? – не сдержалась Николь.
– Вот именно. Он член Парламента от Кембриджа. Три года назад Бог наказал его: у него погиб сын, причем он сам был повинен в его смерти. После этого он совершенно преобразился и стал почти невменяем. Как-то раз я пришел в палату, когда он держал речь. На нем было совершенно отвратительное платье, которое, я так понимаю, он выбрал сам, но самое гадкое было то, и меня от этого чуть не стошнило, что его нижнее белье было несвежим, а на шее виднелись следы крови, – он, видимо, порезался, когда брился. Лицо у него было красным и опухшим, он не говорил, а кричал, голос был грубым и резал слух.
– Я поняла, вы описываете Оливера Кромвеля?
– Вот именно. Поэтому мое отвращение к этому человеку и преданность тому, кому он бросил вызов, привели меня на сторону короля. И я буду сражаться за него, и пойду в бой, если это понадобится, хотя наши убеждения не во всем совпадают.
– Я думаю, что вы просто необыкновенный человек, – произнесла Николь после недолгой паузы.
– Да нет, я так не думаю. Я обыкновенный человек из крови и плоти и, как все, подвержен сомнениям и грехам.
– Но, Джоселин, вы собираетесь сражаться за свои убеждения, в отличие от ваших кузенов. Как вы сказали, их зовут? Ноллисы?
– Да. Моя тетка – та самая Петиция, которая пользовалась такой дурной славой.
Николь смотрела на него, изо всех сил напрягая мозги и надеясь на то, что он не замечает, что она и понятия не имеет, о ком он говорит. Он улыбнулся:
– У вас такой смущенный вид. Летиция Ноллис была замужем за первым графом Эссексом и родила второго графа – прекрасного грустного юношу, в которого без памяти влюбилась королева Елизавета, будучи уже в зрелом возрасте. Но это еще не все. Когда Легация овдовела, она тайно обвенчалась с Робертом Дадли – графом Лестером, он тоже в свое время был любовником королевы. Так что моя знаменитая тетушка была матерью одного любовника королевы и женой другого. Но это вовсе не значит, что она была верной сторонницей короля.
– Королева Елизавета была необычным человеком, ведь так? – взволнованно спросила Николь.
– Если вы хотите знать мое мнение, то в ее поведении действительно было много странного.
– А это правда, что граф Лестер столкнул свою первую жену с лестницы, чтобы она ему не мешала, когда у него с королевой началась любовная связь?
– Его жена, Эми Робсард, без сомнения, была убита, но кто это сделал, так и не было доказано.
– Все это так загадочно, – сказала Николь.
– Слишком загадочно для такого позднего часа. Вы, кажется, сказали, что утомлены?
– Да, это правда.
– Тогда мне следует проводить вас в вашу комнату и пожелать спокойной ночи.
«Он чертовски хорошо воспитан», – подумала Николь, глядя вслед Джоселину и закрывая дверь своей спальни. Если бы это был кто-нибудь из ее современников, да еще накануне свадьбы, он лег бы с ней в постель, не колеблясь ни минуты. Но этот притягательный и интересный мужчина настолько держал себя в руках, что казался почти равнодушным. С момента их первой встречи и до сих пор она не заметила со стороны Джоселина никаких любовных притязаний, самое большее, что он сделал – поцеловал ей руку. И его поведение странным образом дразнило ее, заставляя чуть ли не мечтать о том, чтобы оказаться с ним в одной постели.
Отодвинув тяжелые портьеры и глядя на полуразрушенные стены средневекового строения, возвышающиеся напротив лужайки, Николь грустно вздохнула. И тут без всякой причины она вдруг почувствовала приступ панического страха. В тот момент она вдруг отчетливо поняла, что никогда не сможет вернуться в свое время, что ей суждено пребывать в этом гипнотическом сне до конца своих дней. Мелко дрожа от страха, она легла в постель, но вместо успокаивающего забытья к ней пришел СОН.
Странным образом она ощутила себя лежащей на больничной кровати и даже почувствовала характерный больничный запах и услышала пугающий монотонный звук вентилятора. Ей показалось, что она вернулась в свое время, и сознание того, где именно она оказалась, сковало страхом все ее члены. Но желание осмотреться пересилило, и она медленно подняла веки.
– Господи! – тут же запричитал женский голос – Она открыла глаза! Посмотрите!
Вокруг кровати склонились неясные тени.
– Николь, – проговорил голос, прорвавшийся через толщу времен, – Николь, ты слышишь меня? – она понятия не имела, кто это говорит.
– Быстрее идите и позовите доктора, – скомандовал другой голос.
Кто-то взял ее за руку, и Николь услышала еще один голос, прозвучавший громче остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140