Он вылез из кабины, и один из парней в синих спецовках кинул ему ключи от пикапа.
– Что, ребята, все денежки растранжирили? – дружелюбно спросил Твилли.
– Нет, но уже скоро.
– И, наверное, каждый доллар окупился?
– Уж оно так!
Твилли пожал всем руки и распрощался.
– Погодь, дружище, пошли пропустим по пивку. Там дамочка желает с тобой повидаться.
– В другой раз, – сказал Твилли.
– Нет, ты пойми, она нам не верит. Думает, мы грабанули игральные автоматы или чё-то. Пойдем на минутку, скажи ей, все путем и ты забашлял нам, чтоб покататься на говновозе.
– Не понимаю, о чем вы, – улыбнулся Твилли.
– Э! А где мусор? Машина-то пустая.
– Правильно, – сказал Твилли. – На свалку везти нечего. Дуйте по домам, ребята.
– А куда он делся-то?
– Вам лучше не знать.
– О, господи! – прошептал один мусорщик приятелям. – Парень на хрен сдвинутый. И натворил какую-то хренотень.
– Нет, – успокоил Твилли. – Вам бы понравилось. Я уверен.
Он уехал, думая, как не прав доктор Бостон. Злость – не такая уж сложная эмоция.
Палмер Стоут заказал овощной салат, чесночные булочки, лапшу и тефтели. Дези отворачивалась, боясь, что ее стошнит. Стоут до пота трудился над едой, капли струились по скулам. Дези стыдилась своего отвращения – муж все-таки. Ведь он не изменился после свадьбы, и через два года был таким же во всех отношениях. Дези казнилась замужеством, своими подлыми мыслями, убийством носорожихи.
– Она была вот как отсюда до буфета, – рассказывал Стоут.
– Зачем же тогда оптический прицел?
– «Лучше перебдеть, чем недобдеть» – девиз Дургеса.
На десерт Стоут заказал тортони и выковырял вилкой кусочки миндаля из мороженого, аккуратно выложив их по краю тарелки. Дези наблюдала за этим ритуалом привередливости и еще глубже погружалась в меланхолию. Когда Палмер занялся изучением счета, Дези прошла в дамскую комнату и смоченным бумажным полотенцем стерла помаду и косметику. Она сама не знала, зачем это сделала, но ей полегчало. Когда Дези вернулась, Палмер уже вышел из ресторана.
Запах на улице чуть не сбил ее с ног. Она прижала руку к лицу и взглядом поискала Палмера. Тот стоял под фонарем на парковке. Когда Дези подошла, прокисшее зловоние усилилось, и стало ясно почему – оно исходило от мусорного кургана высотой футов в десять и весом в несколько тонн. Муж стоял у подножия зловонного холма и скорбно созерцал его пик.
– А где машина? – спросила Дези и закашлялась.
Стоут всплеснул руками и мяукнул, как потерявшийся котенок.
– Что?! – Дези сдерживала рвотные позывы. – Пропади ты пропадом! Мой «БМВ»!
Ошалелый Палмер закружил перед тошнотворной дюной, спотыкаясь и тыча в нее пальцем. Его окутывала туча жужжащих мух, но он даже не пытался их отогнать.
– Черт! – завопила Дези. – Говорила же – подними верх! Говорила?
3
Твилли вернулся к итальянскому ресторану и поспел на представление. Под руководством изумленных полицейских рабочие с лопатами и граблями приступили к малоприятным раскопкам. Забравшись на сосну неподалеку, Твилли наблюдал за ними в полевой бинокль. Никаких следов прессы. Позор! Такой сюжет для телевидения! Сквозь ритмичное шарканье лопат доносился голос пачкуна, заклинавшего чистильщиков работать, черт возьми, осторожнее и не поцарапать краску. Забавно, если учесть нынешнее состояние машины. Твилли представил, как ее девственная кожаная обивка пропитывается благоуханием залежей апельсиновой кожуры, прессованного творога, пивных бутылок, кофейной гущи, яичной скорлупы, смятых бумажных платков, картофельной шелухи, гигиенических салфеток, корок пиццы, рыбьих голов, обглоданных ребрышек, продырявленных тюбиков зубной пасты, жирной грудинки, застывшей подливки, кошачьего песка и куриных шеек. Хотелось затесаться в бригаду мусорщиков и рассмотреть мерзкое зрелище поближе.
Скрестив руки на груди, жена/подружка пачкуна расхаживала взад-вперед в мерцающем свете фонаря. Лица не разглядеть, но вышагивает нервно. Интересно, ей вправду жалко «БМВ»? Ведь страховая компания купит новую машину. Еще Твилли подумал о мусорщиках, которых подняли середь ночи на странную работу. Наверное, потешаются, выкапывая из кучи отбросов огненную красавицу-машину, и, будем надеяться, сверхурочные получат.
Твилли провел грандиозную операцию, но полного удовлетворения почему-то не испытывал. Причина дискомфорта разъяснилась неприятным потрясением: Твилли увидел в бинокль, как пачкун что-то развернул – конфетку или послеобеденную мятную жвачку – и небрежно бросил на землю смятый фантик. Козел ничего не понял! Не связал свинское поведение на автостраде со злонамеренным осквернением автомобиля. Наверное, принял это за случайную хулиганскую выходку вандалов, за шалость.
Надо было оставить записку, чтоб все стало ясно, угрюмо думал Твилли. Он выругался и, осторожно спустившись в темноте с дерева, подошел к парковке. Раскопки машины завершились, пачкун с женой/подружкой уехали в такси. Грязный «БМВ» грузили на эвакуатор; водитель в голубой маске, словно у родильной няни, перешучивался с рабочими – те кидали в мусоровоз последние лопаты отбросов.
Твилли спросил у полицейского, что случилось с красным кабриолетом.
– Кто-то разгрузил на него мусорку, – криво усмехнулся офицер.
– Господи, зачем?
– А хрен его знает! Народ ополоумел.
– Столько патрульных машин, я подумал, кого-то убили, – сказал Твилли.
– Не, просто большая шишка оставила тачку не там, где надо.
– Он знаменитость, что ли?
– До сегодняшнего дня я о нем не слыхал, – ответил коп. – Но явно не из простых, иначе я бы здесь не торчал, а сидел бы в подштанниках дома и смотрел баскетбол. Ладно, отойди-ка.
Под руководством полицейского водитель эвакуатора маневрировал на стоянке. Из осторожности Твилли не выспросил фамилию пачкуна, да это и ни к чему. Он подошел к мусорщику и спросил о погибшем автомобиле.
– Зря это, конечно, – сказал рабочий. – Такая красивая машина.
– Напрочь загублена? – поинтересовался Твилли.
– Внутри теперь ни за что не отчистить. Я прикинул – мусора никак не меньше четырех тонн. – Чистильщик оперся на черенок лопаты. – Я не пойму, на кой поганить дорогущую тачку, когда можно просто угнать? Мудила, который оставляет кабриолет с открытым верхом, заслуживает, чтоб его лишили колес. Но так-то зачем? По мне, полная хренотень. Столько мучений, чтоб испортить классную колымагу. Я не врубаюсь.
– Ополоумел народ, – только и мог сказать Твилли Спри в свое оправдание.
Он родился в Ки-Уесте, где отец торговал земельными участками. Фил Спри-«маленький» был настоящим спецом по недвижимости. Его интересовали только участки на побережье или в Заливе. Он торговал землей на взморье, пока уже не оставалось участков на куплю-продажу, и тогда семья упаковывалась, переезжала в новый город, где Маленький Фил традиционно ликовал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Что, ребята, все денежки растранжирили? – дружелюбно спросил Твилли.
– Нет, но уже скоро.
– И, наверное, каждый доллар окупился?
– Уж оно так!
Твилли пожал всем руки и распрощался.
– Погодь, дружище, пошли пропустим по пивку. Там дамочка желает с тобой повидаться.
– В другой раз, – сказал Твилли.
– Нет, ты пойми, она нам не верит. Думает, мы грабанули игральные автоматы или чё-то. Пойдем на минутку, скажи ей, все путем и ты забашлял нам, чтоб покататься на говновозе.
– Не понимаю, о чем вы, – улыбнулся Твилли.
– Э! А где мусор? Машина-то пустая.
– Правильно, – сказал Твилли. – На свалку везти нечего. Дуйте по домам, ребята.
– А куда он делся-то?
– Вам лучше не знать.
– О, господи! – прошептал один мусорщик приятелям. – Парень на хрен сдвинутый. И натворил какую-то хренотень.
– Нет, – успокоил Твилли. – Вам бы понравилось. Я уверен.
Он уехал, думая, как не прав доктор Бостон. Злость – не такая уж сложная эмоция.
Палмер Стоут заказал овощной салат, чесночные булочки, лапшу и тефтели. Дези отворачивалась, боясь, что ее стошнит. Стоут до пота трудился над едой, капли струились по скулам. Дези стыдилась своего отвращения – муж все-таки. Ведь он не изменился после свадьбы, и через два года был таким же во всех отношениях. Дези казнилась замужеством, своими подлыми мыслями, убийством носорожихи.
– Она была вот как отсюда до буфета, – рассказывал Стоут.
– Зачем же тогда оптический прицел?
– «Лучше перебдеть, чем недобдеть» – девиз Дургеса.
На десерт Стоут заказал тортони и выковырял вилкой кусочки миндаля из мороженого, аккуратно выложив их по краю тарелки. Дези наблюдала за этим ритуалом привередливости и еще глубже погружалась в меланхолию. Когда Палмер занялся изучением счета, Дези прошла в дамскую комнату и смоченным бумажным полотенцем стерла помаду и косметику. Она сама не знала, зачем это сделала, но ей полегчало. Когда Дези вернулась, Палмер уже вышел из ресторана.
Запах на улице чуть не сбил ее с ног. Она прижала руку к лицу и взглядом поискала Палмера. Тот стоял под фонарем на парковке. Когда Дези подошла, прокисшее зловоние усилилось, и стало ясно почему – оно исходило от мусорного кургана высотой футов в десять и весом в несколько тонн. Муж стоял у подножия зловонного холма и скорбно созерцал его пик.
– А где машина? – спросила Дези и закашлялась.
Стоут всплеснул руками и мяукнул, как потерявшийся котенок.
– Что?! – Дези сдерживала рвотные позывы. – Пропади ты пропадом! Мой «БМВ»!
Ошалелый Палмер закружил перед тошнотворной дюной, спотыкаясь и тыча в нее пальцем. Его окутывала туча жужжащих мух, но он даже не пытался их отогнать.
– Черт! – завопила Дези. – Говорила же – подними верх! Говорила?
3
Твилли вернулся к итальянскому ресторану и поспел на представление. Под руководством изумленных полицейских рабочие с лопатами и граблями приступили к малоприятным раскопкам. Забравшись на сосну неподалеку, Твилли наблюдал за ними в полевой бинокль. Никаких следов прессы. Позор! Такой сюжет для телевидения! Сквозь ритмичное шарканье лопат доносился голос пачкуна, заклинавшего чистильщиков работать, черт возьми, осторожнее и не поцарапать краску. Забавно, если учесть нынешнее состояние машины. Твилли представил, как ее девственная кожаная обивка пропитывается благоуханием залежей апельсиновой кожуры, прессованного творога, пивных бутылок, кофейной гущи, яичной скорлупы, смятых бумажных платков, картофельной шелухи, гигиенических салфеток, корок пиццы, рыбьих голов, обглоданных ребрышек, продырявленных тюбиков зубной пасты, жирной грудинки, застывшей подливки, кошачьего песка и куриных шеек. Хотелось затесаться в бригаду мусорщиков и рассмотреть мерзкое зрелище поближе.
Скрестив руки на груди, жена/подружка пачкуна расхаживала взад-вперед в мерцающем свете фонаря. Лица не разглядеть, но вышагивает нервно. Интересно, ей вправду жалко «БМВ»? Ведь страховая компания купит новую машину. Еще Твилли подумал о мусорщиках, которых подняли середь ночи на странную работу. Наверное, потешаются, выкапывая из кучи отбросов огненную красавицу-машину, и, будем надеяться, сверхурочные получат.
Твилли провел грандиозную операцию, но полного удовлетворения почему-то не испытывал. Причина дискомфорта разъяснилась неприятным потрясением: Твилли увидел в бинокль, как пачкун что-то развернул – конфетку или послеобеденную мятную жвачку – и небрежно бросил на землю смятый фантик. Козел ничего не понял! Не связал свинское поведение на автостраде со злонамеренным осквернением автомобиля. Наверное, принял это за случайную хулиганскую выходку вандалов, за шалость.
Надо было оставить записку, чтоб все стало ясно, угрюмо думал Твилли. Он выругался и, осторожно спустившись в темноте с дерева, подошел к парковке. Раскопки машины завершились, пачкун с женой/подружкой уехали в такси. Грязный «БМВ» грузили на эвакуатор; водитель в голубой маске, словно у родильной няни, перешучивался с рабочими – те кидали в мусоровоз последние лопаты отбросов.
Твилли спросил у полицейского, что случилось с красным кабриолетом.
– Кто-то разгрузил на него мусорку, – криво усмехнулся офицер.
– Господи, зачем?
– А хрен его знает! Народ ополоумел.
– Столько патрульных машин, я подумал, кого-то убили, – сказал Твилли.
– Не, просто большая шишка оставила тачку не там, где надо.
– Он знаменитость, что ли?
– До сегодняшнего дня я о нем не слыхал, – ответил коп. – Но явно не из простых, иначе я бы здесь не торчал, а сидел бы в подштанниках дома и смотрел баскетбол. Ладно, отойди-ка.
Под руководством полицейского водитель эвакуатора маневрировал на стоянке. Из осторожности Твилли не выспросил фамилию пачкуна, да это и ни к чему. Он подошел к мусорщику и спросил о погибшем автомобиле.
– Зря это, конечно, – сказал рабочий. – Такая красивая машина.
– Напрочь загублена? – поинтересовался Твилли.
– Внутри теперь ни за что не отчистить. Я прикинул – мусора никак не меньше четырех тонн. – Чистильщик оперся на черенок лопаты. – Я не пойму, на кой поганить дорогущую тачку, когда можно просто угнать? Мудила, который оставляет кабриолет с открытым верхом, заслуживает, чтоб его лишили колес. Но так-то зачем? По мне, полная хренотень. Столько мучений, чтоб испортить классную колымагу. Я не врубаюсь.
– Ополоумел народ, – только и мог сказать Твилли Спри в свое оправдание.
Он родился в Ки-Уесте, где отец торговал земельными участками. Фил Спри-«маленький» был настоящим спецом по недвижимости. Его интересовали только участки на побережье или в Заливе. Он торговал землей на взморье, пока уже не оставалось участков на куплю-продажу, и тогда семья упаковывалась, переезжала в новый город, где Маленький Фил традиционно ликовал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97