– Вот теперь будешь знать, что такое близость моря, – нравоучительно изрек Горышин.
Алеша, окая, сказал:
– Да… у нас на Верхней Волге такая погода – редкость.
– А у нас в Средней Азии так вообще сложных метеоусловий почти не бывает: пески да солнышко. Только над горами такая муть образуется. А от Карши до Кызыл-арвата люди вообще о туманах слабое представление имеют. Стой! – вдруг остановил самого себя Лева. – По какому случаю в штабе такая иллюминация?
Горелов посмотрел в сторону красного кирпичного здания. Действительно во всех окнах сиял яркий электрический свет.
– Вот это да! – с еще большим удивлением воскликнул наблюдательный Горышин. – Чего это там столько народу сейчас? И кажется, все под ремнями, ни одного в брюках навыпуск не вижу. Смотри, Горелов, целая кавалькада ЗИМов на аэродром въезжает – раз, два, три, четыре, пять… Ох, не люблю я, когда столько начальства! Давай-ка досрочно по кабинам.
Они уже забрались по стремянкам в свои машины, когда дверь дежурного домика распахнулась и на пороге появился Иванов.
– Эй, ребята! В гарнизоне тревога!
Алеша с помощью Олега Колпакова надел парашют, подключил к радиостанции соединительный провод. Сделал он это вовремя, потому что не куда-нибудь, а прямо к дежурному домику взяла курс кавалькада автомашин. Впереди мчалась кремовая «Волга» Ефимкова – как лидер, указывающий путь всему каравану в сложном лабиринте аэродромных дорого. Горелов с любопытством наблюдал за приближающимися машинами. Они очень аккуратно съехались возле дежурного домика. Из «Волги» вышел туго перепоясанный ремнями и от этого еще более нескладный и грузный комдив, неторопливо, с достоинством приблизился к первому ЗИМу и отворил дверцу. Показался высокий военный в брюках навыпуск и сером плащ-пальто. Алеша рассмотрел на погоне большую маршальскую звезду. Он узнал военного по многочисленным портретам. Это был один из заместителей министра обороны.
«Вот это да! – подумал Алеша. – Ну, начнется сейчас кутерьма».
Едва только маршал вышел, как дружно захлопали дверцы всех других ЗИМов. Из машин выходили генералы в форме самых различных родов войск: два авиатора, два артиллериста, остальные были в общевойсковой форме – в большинстве с красными лампасами. Твердой, негнущейся походкой маршал направился к дежурному домику. Он еще легко носил тело в свои шестьдесят с лишним лет. Выбежавший навстречу с рапортом старшего лейтенанта Иванова маршал прервал на полуслове коротким «вольно». Войдя в дежурный домик, досадливо передернул плечами.
– Полковник Ефимков, – спросил он строго, – здесь у вас что?
– Помещение для отдыха летного состава дежурного звена, товарищ маршал, – немного озадаченный, доложил комдив.
– Чепуха, – громко сказал маршал, – изба-читальня двадцатых годов, а не помещение для отдыха. Неужели вы не могли создать людям, несущим боевую вахту, хотя бы минимальный уют?
– Я уже думал об этом, товарищ маршал. Руки только не дошли.
– Займитесь.
Маршал неторопливо зашагал к самолету, в котором находился Горелов. «Докладывать или не докладывать?» – подумал Алексей. Но обстановка сама собою сложилась так, что докладывать ему не пришлось. Окруженный генералами, маршал остановился метрах в пяти от его машины, отрывисто спросил:
– В этой машине кто дежурит?
– Лейтенант Горелов, товарищ Маршал Советского Союза.
– Какой у него класс?
– Третий. Оформлен на второй.
– Не рано ли такого юнца допустили к боевому дежурству?
– Обстановка заставила. И потом надо рисковать, – улыбнулся комдив.
– Но обоснованно, – строго поправил маршал.
– В этом случае риск обоснованный, – не сдался Ефимков, – за лейтенанта я ручаюсь.
Маршал придирчиво посмотрел на командира дивизии. Маршал славился строгостью и пунктуальностью, но людей дерзких, самостоятельно мыслящих и не боящихся отстаивать собственную точку зрения уважал. Чем-то ему понравился этот великан-полковник.
– Ну, хорошо, – произнес он без улыбки, но добрым голосом, – вы, значит, любите рисковать, Ефимков? Похвально. Я тоже люблю рисковать. А потому… – Закатав обшлаг плаща, он посмотрел на часы и договорил: – Немедленно поднять лейтенанта на перехват цели.
– Есть, поднять на перехват цели, – повторил Ефимков и бегом бросился к истребителю.
Алеша, слышавший весь разговор, уже готовился к запуску.
– Немедленно выруливай, дружок, – ласково и спокойно сказал комдив, – да смотри не подведи ни себя, ни меня. Будь готов и к посадке на другом аэродроме. Погодка – сам видишь.
– Постараюсь, товарищ полковник.
Фонарь мягко опустился над Алешиной головой. Истребитель помчался по взлетной полосе. Стрелка на приборе указывала скорость разбега. Струи дождя забрызгивали смотровое стекло, туман ограничивал видимость. Все же Горелов по всем правилам и вовремя закончил разбег, уверенно оторвал машину от земли и стал с крутым углом набирать высоту.
Со всех сторон его обступила кромешная тьма. Невесомые облака прилипли к стеклу кабины. Стало темно, и Алеша опасливо подумал: «Вверх-то хорошо, а вот как я вниз дорогу сквозь облачность найду?» Он еще не знал, где цель, какая она, в каком направлении летит. Сегодня у него был самый чудной позывной из всех, какие он когда-либо получал: «Архимед-три». На высоте в десять тысяч метров он услышал по радио:
– «Архимед-три», набирайте двенадцать.
Вскоре он передал:
– Есть, двенадцать.
Облачность кончилась, и теперь самолет рассекал ясное, чистое голубое пространство стратосферы. Даже не верилось, что на земле туманно и слякотно и генералы, окружающие маршала, зябнут от ветра.
С командного пункта передали новый курс. Послушный воле Горелова, истребитель стал менять направление полета до тех пор, пока красная черточка на компасе не совместилась с указанной цифрой. Потом от него потребовали сделать левый разворот. И опять под устойчивый свист турбины выполнил он маневр. Затем невидимый офицер, руководивший наведением, потребовал набрать еще пятьсот метров высоты, изменить курс на двенадцать градусов, снизиться на сто метров, увеличить скорость, и наконец прозвучала команда:
– Цель впереди. Атакуйте.
Горелов напряженно осматривал впереди себя пространство. Под гермошлемом рычажок микрофона давил щеку. Внизу, под острыми стреловидными крыльями его машины, повсюду расстилалось бескрайнее барашковое море облаков, и сначала на этом однообразном их фоне он ничего не увидел. Стало сухо во рту и неприятно похолодело внутри при мысли, что он может прозевать цель. Горелов, вопреки всем наставлениям с КП, опустил нос истребителя, чтобы осмотреть самую близкую к нему часть неба. Тотчас же он увидел волнистый след инверсии. «Так и есть!» – крикнул он обрадованно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106