– с сомнением спросила Триша.
К ним подошел Рауль, и Лес ощутила резкий и пряный запах дыма его тонкой черной сигары.
– Бомбачас и чирипа удобны и практичны, так что гаучо кое-где их еще носят, – объяснил Эктор. – Но отас де потро уже больше никто не надевает. Это сапоги гаучо, сделанные из шкуры, снятой целиком, как чулок, с задних ног бычков. Гаучо надевали их на ноги, когда шкура была еще влажной. Затем, когда сапоги высыхали, они плотно обтягивали ногу.
– Как противно, – поморщилась Триша.
– И теперь, когда дикий скот больше не убивают и не разделывают прямо на месте, чтобы получить шкуры, у гаучо нет больше нужды носить с собой пики. Валя корову или бычка на землю, они используют болерадос, ремень с привязанными к концам металлическими шарами.
– До того как я уеду домой, я хочу купить одежду наподобие этой, – решительно заявила Триша. – Уверена, что она будет выглядеть просто сенсационно.
– На вас она наверняка будет смотреться лучше, чем на этом парне, – сказал Дюк Совайн, присоединившийся к ним вместе с кучкой гостей, подошедших посмотреть, что происходит.
– Ты собиралась пробыть здесь всего лишь десять дней, – вмешался Роб. – Надо тебе сразу же начать искать этот наряд.
– Не напоминай мне, пожалуйста, – огрызнулась Триша.
– Разве вы не останетесь здесь с вашим братом до конца? – спросил Ханиф с безукоризненным оксфордским произношением.
– К сожалению, нет. Не останусь, – ответила Триша.
– Но наверняка нет необходимости уезжать так скоро. Не можете ли вы отложить свой отъезд и остаться здесь, в estancia, вместе с нами? – сказал Ханиф.
– Вероятно, могу, – ответила Триша и склонила голову в сторону Рауля. – Но меня не приглашают.
Рауль молчал, продолжая невозмутимо попыхивать своей сигарой.
– Я уверен, что мы сумеем это поправить, – уверенно заявил Ханиф.
Эктор одобрительно кивнул и переступил на своих костылях.
– Господа, – объявил он. – У нас для вас еще кое-что приготовлено.
Он махнул рукой переминавшимся в отдалении слугам, и те вышли вперед с подносами, уставленными бутылочками, сделанным из тыквы-горлянки.
– Это мате, – сказал Эктор. – Приготовлено традиционным способом – так, как пили его гаучо. Они заваривали свой чай в тыквах и пили его через серебряные трубочки.
Слуги засновали между присутствующими. Лес взяла с подноса одну из тыквочек, а затем незаметно отошла в сторону. Музыкант в наряде гаучо вернулся к своим товарищам, и мелодия его гитары присоединилась к общему напеву. Триша, вместо того чтобы заигрывать с Раулем, как ожидала Лес, начала делить свое внимание между прочими гостями, смеясь, беседуя и флиртуя с ними. Это явно было попыткой заставить Рауля ревновать.
Лес отвернулась и принялась без особого интереса потягивать чай через короткую серебряную трубочку. Ей не давал покоя вопрос: что произошло между Тришей и Раулем? Может быть, они повздорили? Но она не заметила никакой враждебности в том, как они вели себя друг с другом. Вместе с тем Лес не могла вспомнить ничего, показывающего, что Рауль испытывает к Трише хоть какую– нибудь любовь. Правда, зная, что Лес с неодобрением относится к их связи, он мог скрывать свои чувства к девушке, когда ее мать находится поблизости.
В огонь подбросили новые дрова, и над костром поднялся сноп искр. Пламя затрещало и взметнулось вверх. Лес было не по себе. Ее тяготили взрывы смеха, громкие голоса беседующих и звон гитар. Она пристально всматривалась в спокойствие окружающей праздничную суету ночи, в молчаливое мерцание звезд на черном бархате неба. Лес отдала тыквочку с чаем проходящему мимо слуге и пошла прочь от костров по темной поляне.
Она бесцельно брела по траве, шум веселого праздника постепенно стихал, и Лес окутала ночная тишина. Она не пыталась разобраться в тревожащих ее мыслях и найти какое-нибудь решение. Она просто шла куда-то наугад. Легкий ветерок раскачивал ветви деревьев, создававших заслон вокруг дома и прилегающего к нему пространства. Лес направилась к деревьям. Около костров было тепло, здесь воздух оказался намного холоднее, однако Лес не обращала внимания на резкую ночную свежесть.
Внезапно ей почудилось какое-то движение среди стволов, какой-то неясный шорох. Лес была почти уверена, что сейчас услышит хлопанье крыльев взлетающей птицы, но вместо этого навстречу ей выступила мужская фигура. Она вздрогнула и резко остановилась, в тревоге отступив назад.
– Сеньора, – негромко и серьезно произнес чей-то голос. – Por favor.
Когда человек протянул к ней руки ладонями вверх, Лес подумала, что это нищий, который просит милостыню, но затем уловила в темноте на фоне его пончо металлический отблеск ствола винтовки.
Ее охватил холодный страх. Лес попятилась назад, затем повернулась и бросилась бежать. Но тут же натолкнулась на стоящего за ее спиной второго человека, который, как стена, даже не пошатнулся от толчка. Пара чьих-то рук схватила ее за запястья. Лес отчаянно начала бороться, пытаясь вырваться.
– Не бойтесь. Все хорошо.
Она с облегчением узнала голос Рауля. Руки ее расслабились и упали ему на грудь. Когда Лес полуобернулась через плечо, чтобы взглянуть на напугавшую ее темную фигуру, Рауль сказал что-то по-испански, и человек растаял во тьме.
– Мне очень жаль, если Эдуардо встревожил вас.
Лес обернулась к Раулю и обнаружила, что он пристально смотрит на нее.
– Что здесь делает этот человек? – спросила она. – Почему он ходит с ружьем?
Ее пульс все еще никак не мог успокоиться и вернуться к нормальному ритму.
– У меня важные гости. Я принял меры предосторожности, чтобы обеспечить их безопасность. Вот и все, – спокойно ответил Рауль.
Тут Лес осознала, что он все еще сжимает ее руки, и они стоят очень близко – почти прижавшись друг к другу. Она выдернула свои запястья из его ладоней и отодвинулась подальше.
– Для чего нужны эти предосторожности?
– Случалось, что в прошлые годы похищали важных людей. Мало вероятно, чтобы это могло произойти в сельской местности вроде здешней, но было бы неразумно подвергать своих гостей риску.
Лес смутно припомнила, что ей доводилось слышать о похищениях. Жертвами становились руководящие работники иностранных корпораций и представители иностранных правительств.
– Кто же занимается подобными делами? – спросила она.
В вопросе звучало скорее возмущение, чем простое любопытство.
– Всякого рода экстремисты, жаждущие власти… Здесь это не более распространено, чем в любых других странах мира.
Они неторопливо шагали вдоль деревьев.
– А вы интересуетесь политикой?
– Я играю в поло, и мне нет до неe дела, – сказал Рауль, глянув на Лес. – Большинство аргентинцев безразличны к ней. Они больше не верят, что правительства могут решить все проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
К ним подошел Рауль, и Лес ощутила резкий и пряный запах дыма его тонкой черной сигары.
– Бомбачас и чирипа удобны и практичны, так что гаучо кое-где их еще носят, – объяснил Эктор. – Но отас де потро уже больше никто не надевает. Это сапоги гаучо, сделанные из шкуры, снятой целиком, как чулок, с задних ног бычков. Гаучо надевали их на ноги, когда шкура была еще влажной. Затем, когда сапоги высыхали, они плотно обтягивали ногу.
– Как противно, – поморщилась Триша.
– И теперь, когда дикий скот больше не убивают и не разделывают прямо на месте, чтобы получить шкуры, у гаучо нет больше нужды носить с собой пики. Валя корову или бычка на землю, они используют болерадос, ремень с привязанными к концам металлическими шарами.
– До того как я уеду домой, я хочу купить одежду наподобие этой, – решительно заявила Триша. – Уверена, что она будет выглядеть просто сенсационно.
– На вас она наверняка будет смотреться лучше, чем на этом парне, – сказал Дюк Совайн, присоединившийся к ним вместе с кучкой гостей, подошедших посмотреть, что происходит.
– Ты собиралась пробыть здесь всего лишь десять дней, – вмешался Роб. – Надо тебе сразу же начать искать этот наряд.
– Не напоминай мне, пожалуйста, – огрызнулась Триша.
– Разве вы не останетесь здесь с вашим братом до конца? – спросил Ханиф с безукоризненным оксфордским произношением.
– К сожалению, нет. Не останусь, – ответила Триша.
– Но наверняка нет необходимости уезжать так скоро. Не можете ли вы отложить свой отъезд и остаться здесь, в estancia, вместе с нами? – сказал Ханиф.
– Вероятно, могу, – ответила Триша и склонила голову в сторону Рауля. – Но меня не приглашают.
Рауль молчал, продолжая невозмутимо попыхивать своей сигарой.
– Я уверен, что мы сумеем это поправить, – уверенно заявил Ханиф.
Эктор одобрительно кивнул и переступил на своих костылях.
– Господа, – объявил он. – У нас для вас еще кое-что приготовлено.
Он махнул рукой переминавшимся в отдалении слугам, и те вышли вперед с подносами, уставленными бутылочками, сделанным из тыквы-горлянки.
– Это мате, – сказал Эктор. – Приготовлено традиционным способом – так, как пили его гаучо. Они заваривали свой чай в тыквах и пили его через серебряные трубочки.
Слуги засновали между присутствующими. Лес взяла с подноса одну из тыквочек, а затем незаметно отошла в сторону. Музыкант в наряде гаучо вернулся к своим товарищам, и мелодия его гитары присоединилась к общему напеву. Триша, вместо того чтобы заигрывать с Раулем, как ожидала Лес, начала делить свое внимание между прочими гостями, смеясь, беседуя и флиртуя с ними. Это явно было попыткой заставить Рауля ревновать.
Лес отвернулась и принялась без особого интереса потягивать чай через короткую серебряную трубочку. Ей не давал покоя вопрос: что произошло между Тришей и Раулем? Может быть, они повздорили? Но она не заметила никакой враждебности в том, как они вели себя друг с другом. Вместе с тем Лес не могла вспомнить ничего, показывающего, что Рауль испытывает к Трише хоть какую– нибудь любовь. Правда, зная, что Лес с неодобрением относится к их связи, он мог скрывать свои чувства к девушке, когда ее мать находится поблизости.
В огонь подбросили новые дрова, и над костром поднялся сноп искр. Пламя затрещало и взметнулось вверх. Лес было не по себе. Ее тяготили взрывы смеха, громкие голоса беседующих и звон гитар. Она пристально всматривалась в спокойствие окружающей праздничную суету ночи, в молчаливое мерцание звезд на черном бархате неба. Лес отдала тыквочку с чаем проходящему мимо слуге и пошла прочь от костров по темной поляне.
Она бесцельно брела по траве, шум веселого праздника постепенно стихал, и Лес окутала ночная тишина. Она не пыталась разобраться в тревожащих ее мыслях и найти какое-нибудь решение. Она просто шла куда-то наугад. Легкий ветерок раскачивал ветви деревьев, создававших заслон вокруг дома и прилегающего к нему пространства. Лес направилась к деревьям. Около костров было тепло, здесь воздух оказался намного холоднее, однако Лес не обращала внимания на резкую ночную свежесть.
Внезапно ей почудилось какое-то движение среди стволов, какой-то неясный шорох. Лес была почти уверена, что сейчас услышит хлопанье крыльев взлетающей птицы, но вместо этого навстречу ей выступила мужская фигура. Она вздрогнула и резко остановилась, в тревоге отступив назад.
– Сеньора, – негромко и серьезно произнес чей-то голос. – Por favor.
Когда человек протянул к ней руки ладонями вверх, Лес подумала, что это нищий, который просит милостыню, но затем уловила в темноте на фоне его пончо металлический отблеск ствола винтовки.
Ее охватил холодный страх. Лес попятилась назад, затем повернулась и бросилась бежать. Но тут же натолкнулась на стоящего за ее спиной второго человека, который, как стена, даже не пошатнулся от толчка. Пара чьих-то рук схватила ее за запястья. Лес отчаянно начала бороться, пытаясь вырваться.
– Не бойтесь. Все хорошо.
Она с облегчением узнала голос Рауля. Руки ее расслабились и упали ему на грудь. Когда Лес полуобернулась через плечо, чтобы взглянуть на напугавшую ее темную фигуру, Рауль сказал что-то по-испански, и человек растаял во тьме.
– Мне очень жаль, если Эдуардо встревожил вас.
Лес обернулась к Раулю и обнаружила, что он пристально смотрит на нее.
– Что здесь делает этот человек? – спросила она. – Почему он ходит с ружьем?
Ее пульс все еще никак не мог успокоиться и вернуться к нормальному ритму.
– У меня важные гости. Я принял меры предосторожности, чтобы обеспечить их безопасность. Вот и все, – спокойно ответил Рауль.
Тут Лес осознала, что он все еще сжимает ее руки, и они стоят очень близко – почти прижавшись друг к другу. Она выдернула свои запястья из его ладоней и отодвинулась подальше.
– Для чего нужны эти предосторожности?
– Случалось, что в прошлые годы похищали важных людей. Мало вероятно, чтобы это могло произойти в сельской местности вроде здешней, но было бы неразумно подвергать своих гостей риску.
Лес смутно припомнила, что ей доводилось слышать о похищениях. Жертвами становились руководящие работники иностранных корпораций и представители иностранных правительств.
– Кто же занимается подобными делами? – спросила она.
В вопросе звучало скорее возмущение, чем простое любопытство.
– Всякого рода экстремисты, жаждущие власти… Здесь это не более распространено, чем в любых других странах мира.
Они неторопливо шагали вдоль деревьев.
– А вы интересуетесь политикой?
– Я играю в поло, и мне нет до неe дела, – сказал Рауль, глянув на Лес. – Большинство аргентинцев безразличны к ней. Они больше не верят, что правительства могут решить все проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153