Часы его тоже пропали. Замечательный негр. Не нужно мне было ездить в Вену. Неважный город, Джейк. Неважный.
— А негр что?
— Уехал обратно в Кельн. Живет там. Женат. Дети есть. Обещал написать мне и вернуть деньги, которые я одолжил ему. Изумительный негр. Надеюсь, я не перепутал адрес.
— Будем надеяться.
— Ну ладно, пойдем обедать, — сказал Билл. — Или, может быть, ты хочешь еще путевых очерков?
— Валяй.
— Пойдем обедать.
Мы спустились вниз и вышли на бульвар Сен-Мишель. Был теплый июньский вечер.
— Куда пойдем?
— Пообедаем на острове?
— Давай.
Мы пошли вниз по бульвару. На перекрестке улицы Ден-Фер-Рошеро и бульвара стоит статуя двух мужчин в развевающихся одеждах.
— Я знаю, кто это. — Билл остановился, разглядывая памятник. — Эти господа выдумали фармакологию. Не втирай мне очки. Я знаю цену твоему Парижу.
Мы пошли дальше.
— Вот набивка чучел, — сказал Билл. — Хочешь купить что-нибудь? Чучело собачки?
— Пойдем, — сказал я. — Ты хлебнул лишнего.
— Очень хорошенькие собачки, — сказал Билл. — Они очень украсят твою квартиру.
— Пойдем.
— Только одну собачку. В сущности, мне, конечно, наплевать. Но послушай, Джейк, только одну-единственную собачку.
— Пойдем.
— Когда ты купишь ее, ты в ней души не будешь чаять. Простой обмен ценностями. Ты даешь деньги. Тебе дают чучело собачки.
— Купим на обратном пути.
— Ладно. Пусть будет по-твоему. Дорога в ад вымощена некупленными чучелами собак. Не моя вина.
Мы пошли дальше.
— Что тебе вдруг полюбились собаки?
— Всегда любил собак. Всегда был большим любителем чучел.
Мы остановились у киоска и выпили.
— Несомненно, люблю выпить, — сказал Вилл. — Не мешало бы и тебе, Джейк, попробовать.
— Ты на сто сорок четыре очка впереди меня.
— Не падай духом. Никогда не падай духом. Секрет моего успеха. Никогда не падаю духом. Никогда не падаю духом на людях.
— Где ты успел выпить?
— Заезжал в «Крийон». Жорж смешал мне несколько коктейлей. Жорж — великий человек. Знаешь, в чем секрет его успеха? Никогда не падает духом.
— Если ты выпьешь еще три рюмки перно, ты упадешь духом.
— На людях не упаду. Как только я почувствую, что падаю духом, я уйду. Я как кошка.
— Где ты видел Харви Стоуна?
— В «Крийоне». Харви слегка упал духом. Три дня ничего не ел. Вообще прекратил есть. Уходит, как кошка. Довольно грустно.
— Он ничего.
— Чудесный. Все-таки лучше бы он не уходил, как кошка. Неприятно.
— Что будем делать вечером?
— Не играет роли. Лишь бы не падать духом. А вдруг тут есть крутые яйца? Если тут есть крутые яйца, мы можем не тащиться на остров.
— Не выдумывай, — сказал я. — Мы пойдем и пообедаем честь честью.
— Я только предлагаю, — сказал Билл. — Хочешь идти?
— Идем.
Мы пошли дальше по бульвару. Нас обогнал фиакр. Билл посмотрел ему вслед.
— Видишь этот фиакр? Я закажу из него чучело и подарю тебе к рождеству. Всем своим друзьям подарю по чучелу. Я натуралист.
Нас обогнало такси; кто-то сидящий в нем помахал рукой, потом постучал шоферу, чтобы тот остановился. Шофер осадил к тротуару. В такси сидела Брет.
— Прекрасная незнакомка, — сказал Билл, — собирается похитить нас.
— Хэлло! — сказала Брет. — Хэлло!
— Познакомьтесь: Билл Гортон, леди Эшли.
Брет улыбнулась Биллу.
— Я только что приехала. Даже ванны не успела принять. Майкл приезжает сегодня вечером.
— Отлично. Пообедайте с нами, и мы все пойдем встречать его.
— Мне нужно помыться.
— Ну, ерунда! Пойдемте.
— Мне нужно принять ванну. Он приедет не раньше девяти.
— Тогда пойдем выпьем, а потом примете ванну.
— Это можно. Очень разумная мысль.
Мы сели в такси. Шофер оглянулся.
— Подъезжайте к ближайшему бистро, — сказал я.
— Уж лучше поедем в «Клозери», — сказала Брет. — Не могу пить их противный коньяк.
— «Клозери де Лила».
Брет повернулась к Биллу.
— Вы давно в этом чумном городе?
— Только сегодня приехал из Будапешта.
— А как было в Будапеште?
— Чудесно. В Будапеште было чудесно.
— Спросите его про Вену.
— Вена, — сказал Билл, — очень странный город.
— Очень похож на Париж. — Брет улыбнулась ему, и в уголках ее глаз собрались морщинки.
— Правильно, — сказал Билл. — Очень похож на Париж в данную минуту.
— Да, нелегко будет вас догнать.
Мы уселись на террасе кафе «Клозери». Брет заказала виски с содовой, я себе тоже, а Билл взял еще рюмку перно.
— Как живете, Джейк?
— Отлично, — сказал я. — Я прекрасно провел время.
Брет посмотрела на меня.
— Я сделала глупость, что уехала, — сказала она. — Идиотство — уезжать из Парижа.
— Хорошо провели время?
— Ничего. Интересно было. Но не слишком весело.
— Кого-нибудь видели?
— Нет, почти что никого. Я совсем не выходила.
— Разве вы не купались?
— Нет. Ничего не делала.
— Похоже на Вену, — сказал Билл.
Брет посмотрела на него, морща уголки глаз.
— Ах, вот как было в Вене.
— В Вене было по-всякому.
Брет снова улыбнулась ему.
— Ваш друг очень мил, Джейк.
— Он ничего, — сказал я. — Он занимается набивкой чучел.
— Это было в чужой стране, — сказал Билл. — А кроме того, все животные были покойники.
— Еще глоточек, — сказала Брет, — и я побежала. Пошлите, пожалуйста, за такси.
— Да вот они стоят. Как раз напротив.
— Ладно.
Мы выпили по последней и посадили Брет в такси.
— Не забудьте, в «Селекте» к десяти часам. Пусть он тоже приходит. И Майкл будет.
— Мы придем, — сказал Билл.
Машина тронулась, и Брет помахала нам рукой.
— Вот это женщина! — сказал Билл. — Ужасно мила. Кто такой Майкл?
— Тот, за кого она собирается замуж.
— Ну-ну, — сказал Билл. — Судьба мне — знакомиться с людьми именно в этой стадии. Что им послать? Может быть, чучела скаковых лошадей?
— Давай пообедаем.
— Она правда с титулом? — осведомился Билл, когда машина везла нас на остров Сен-Луи.
— О да! Записана в родословной книге и все такое.
— Ну-ну.
Мы пообедали в ресторане мадам Леконт на дальнем конце острова. Там было полно американцев, и нам пришлось стоять и дожидаться места. Кто-то включил ресторан Леконт в список, находящийся в Американском женском клубе, охарактеризовав его как оригинальный уголок на парижской набережной, еще не тронутый американцами, и поэтому мы три четверти часа дожидались столика. Билл обедал здесь в тысяча девятьсот восемнадцатом году, сейчас же после объявления перемирия, и мадам Леконт встретила его с распростертыми объятиями.
— Столика мы все-таки этим не заработали, — сказал Билл. — Но великолепная женщина.
Обед был хороший: жареная курица с зеленым горошком и картофельным пюре, салат, яблочный пирог и сыр.
— У вас просто не протолкнешься, — сказал Билл мадам Леконт.
Она подняла руку.
— И не говорите!
— Разбогатеете.
— Надеюсь.
Выпив кофе и по рюмочке коньяку, мы попросили счет, который, как всегда, был написан мелом на грифельной доске, что, несомненно, составляло одну из «оригинальных» черт ресторана, заплатили, пожали мадам Леконт руку и направились к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— А негр что?
— Уехал обратно в Кельн. Живет там. Женат. Дети есть. Обещал написать мне и вернуть деньги, которые я одолжил ему. Изумительный негр. Надеюсь, я не перепутал адрес.
— Будем надеяться.
— Ну ладно, пойдем обедать, — сказал Билл. — Или, может быть, ты хочешь еще путевых очерков?
— Валяй.
— Пойдем обедать.
Мы спустились вниз и вышли на бульвар Сен-Мишель. Был теплый июньский вечер.
— Куда пойдем?
— Пообедаем на острове?
— Давай.
Мы пошли вниз по бульвару. На перекрестке улицы Ден-Фер-Рошеро и бульвара стоит статуя двух мужчин в развевающихся одеждах.
— Я знаю, кто это. — Билл остановился, разглядывая памятник. — Эти господа выдумали фармакологию. Не втирай мне очки. Я знаю цену твоему Парижу.
Мы пошли дальше.
— Вот набивка чучел, — сказал Билл. — Хочешь купить что-нибудь? Чучело собачки?
— Пойдем, — сказал я. — Ты хлебнул лишнего.
— Очень хорошенькие собачки, — сказал Билл. — Они очень украсят твою квартиру.
— Пойдем.
— Только одну собачку. В сущности, мне, конечно, наплевать. Но послушай, Джейк, только одну-единственную собачку.
— Пойдем.
— Когда ты купишь ее, ты в ней души не будешь чаять. Простой обмен ценностями. Ты даешь деньги. Тебе дают чучело собачки.
— Купим на обратном пути.
— Ладно. Пусть будет по-твоему. Дорога в ад вымощена некупленными чучелами собак. Не моя вина.
Мы пошли дальше.
— Что тебе вдруг полюбились собаки?
— Всегда любил собак. Всегда был большим любителем чучел.
Мы остановились у киоска и выпили.
— Несомненно, люблю выпить, — сказал Вилл. — Не мешало бы и тебе, Джейк, попробовать.
— Ты на сто сорок четыре очка впереди меня.
— Не падай духом. Никогда не падай духом. Секрет моего успеха. Никогда не падаю духом. Никогда не падаю духом на людях.
— Где ты успел выпить?
— Заезжал в «Крийон». Жорж смешал мне несколько коктейлей. Жорж — великий человек. Знаешь, в чем секрет его успеха? Никогда не падает духом.
— Если ты выпьешь еще три рюмки перно, ты упадешь духом.
— На людях не упаду. Как только я почувствую, что падаю духом, я уйду. Я как кошка.
— Где ты видел Харви Стоуна?
— В «Крийоне». Харви слегка упал духом. Три дня ничего не ел. Вообще прекратил есть. Уходит, как кошка. Довольно грустно.
— Он ничего.
— Чудесный. Все-таки лучше бы он не уходил, как кошка. Неприятно.
— Что будем делать вечером?
— Не играет роли. Лишь бы не падать духом. А вдруг тут есть крутые яйца? Если тут есть крутые яйца, мы можем не тащиться на остров.
— Не выдумывай, — сказал я. — Мы пойдем и пообедаем честь честью.
— Я только предлагаю, — сказал Билл. — Хочешь идти?
— Идем.
Мы пошли дальше по бульвару. Нас обогнал фиакр. Билл посмотрел ему вслед.
— Видишь этот фиакр? Я закажу из него чучело и подарю тебе к рождеству. Всем своим друзьям подарю по чучелу. Я натуралист.
Нас обогнало такси; кто-то сидящий в нем помахал рукой, потом постучал шоферу, чтобы тот остановился. Шофер осадил к тротуару. В такси сидела Брет.
— Прекрасная незнакомка, — сказал Билл, — собирается похитить нас.
— Хэлло! — сказала Брет. — Хэлло!
— Познакомьтесь: Билл Гортон, леди Эшли.
Брет улыбнулась Биллу.
— Я только что приехала. Даже ванны не успела принять. Майкл приезжает сегодня вечером.
— Отлично. Пообедайте с нами, и мы все пойдем встречать его.
— Мне нужно помыться.
— Ну, ерунда! Пойдемте.
— Мне нужно принять ванну. Он приедет не раньше девяти.
— Тогда пойдем выпьем, а потом примете ванну.
— Это можно. Очень разумная мысль.
Мы сели в такси. Шофер оглянулся.
— Подъезжайте к ближайшему бистро, — сказал я.
— Уж лучше поедем в «Клозери», — сказала Брет. — Не могу пить их противный коньяк.
— «Клозери де Лила».
Брет повернулась к Биллу.
— Вы давно в этом чумном городе?
— Только сегодня приехал из Будапешта.
— А как было в Будапеште?
— Чудесно. В Будапеште было чудесно.
— Спросите его про Вену.
— Вена, — сказал Билл, — очень странный город.
— Очень похож на Париж. — Брет улыбнулась ему, и в уголках ее глаз собрались морщинки.
— Правильно, — сказал Билл. — Очень похож на Париж в данную минуту.
— Да, нелегко будет вас догнать.
Мы уселись на террасе кафе «Клозери». Брет заказала виски с содовой, я себе тоже, а Билл взял еще рюмку перно.
— Как живете, Джейк?
— Отлично, — сказал я. — Я прекрасно провел время.
Брет посмотрела на меня.
— Я сделала глупость, что уехала, — сказала она. — Идиотство — уезжать из Парижа.
— Хорошо провели время?
— Ничего. Интересно было. Но не слишком весело.
— Кого-нибудь видели?
— Нет, почти что никого. Я совсем не выходила.
— Разве вы не купались?
— Нет. Ничего не делала.
— Похоже на Вену, — сказал Билл.
Брет посмотрела на него, морща уголки глаз.
— Ах, вот как было в Вене.
— В Вене было по-всякому.
Брет снова улыбнулась ему.
— Ваш друг очень мил, Джейк.
— Он ничего, — сказал я. — Он занимается набивкой чучел.
— Это было в чужой стране, — сказал Билл. — А кроме того, все животные были покойники.
— Еще глоточек, — сказала Брет, — и я побежала. Пошлите, пожалуйста, за такси.
— Да вот они стоят. Как раз напротив.
— Ладно.
Мы выпили по последней и посадили Брет в такси.
— Не забудьте, в «Селекте» к десяти часам. Пусть он тоже приходит. И Майкл будет.
— Мы придем, — сказал Билл.
Машина тронулась, и Брет помахала нам рукой.
— Вот это женщина! — сказал Билл. — Ужасно мила. Кто такой Майкл?
— Тот, за кого она собирается замуж.
— Ну-ну, — сказал Билл. — Судьба мне — знакомиться с людьми именно в этой стадии. Что им послать? Может быть, чучела скаковых лошадей?
— Давай пообедаем.
— Она правда с титулом? — осведомился Билл, когда машина везла нас на остров Сен-Луи.
— О да! Записана в родословной книге и все такое.
— Ну-ну.
Мы пообедали в ресторане мадам Леконт на дальнем конце острова. Там было полно американцев, и нам пришлось стоять и дожидаться места. Кто-то включил ресторан Леконт в список, находящийся в Американском женском клубе, охарактеризовав его как оригинальный уголок на парижской набережной, еще не тронутый американцами, и поэтому мы три четверти часа дожидались столика. Билл обедал здесь в тысяча девятьсот восемнадцатом году, сейчас же после объявления перемирия, и мадам Леконт встретила его с распростертыми объятиями.
— Столика мы все-таки этим не заработали, — сказал Билл. — Но великолепная женщина.
Обед был хороший: жареная курица с зеленым горошком и картофельным пюре, салат, яблочный пирог и сыр.
— У вас просто не протолкнешься, — сказал Билл мадам Леконт.
Она подняла руку.
— И не говорите!
— Разбогатеете.
— Надеюсь.
Выпив кофе и по рюмочке коньяку, мы попросили счет, который, как всегда, был написан мелом на грифельной доске, что, несомненно, составляло одну из «оригинальных» черт ресторана, заплатили, пожали мадам Леконт руку и направились к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53