— В голосе Лепски звучала горечь. — Нам известно только, что мужчина и женщина вломились к Фремлину, подстрелили его, вывели из строя Карра и смылись. У нас есть описание их внешности. Ночной вахтер слышал выстрелы и видел, как они убегали. От его описания никакого толку. Значит, все зависит от того, что видел и знает Карр. Вот я и сижу здесь. Ясна картина?
— Я рада, что я не полицейский.
— Ну, мы с вами пара.
После продолжительной паузы Лепски спросил:
— Что на ужин?
— Вы только что поели, мистер Лепски.
— Неважно, я человек предусмотрительный. Так что на ужин?
— Не знаю. Зависит от настроения поварихи.
— Вот как? А если ей сказать, что я приду и подниму ей настроение, если она состряпает что-нибудь вкусненькое?
Сестра засмеялась:
— Так говорить неприлично, мистер Лепски.
— Ваша правда. Обалдеешь тут, сидя и глядя на этого малого. Вы уходите?
— Конечно, ухожу, а то вам вздумается еще поднимать и мне настроение.
— Хорошая мысль. Если бы я не был солидным женатым человеком…
Я услышал, как закрылась дверь. Да, выходит, они не знают о краже колье. Пусть Лоусон видел Рею и Фела. Лепски правильно сказал, что это не имеет никакого значения. Переодетые, тем более бегущие, они имели все шансы остаться неузнанными. Обдумав ситуацию, я решил не подавать признаков жизни в течение еще хотя бы нескольких часов. Нельзя дать Лепски заподозрить, что я слышал его разговор с сестрой. Я лежал тихо и думал, а время шло. У меня болела голова, раздражала возня Лепски. Время от времени заглядывала сестра. Наконец появился врач, и я решил, что настал подходящий момент.
Услышав, как он здоровается с Лепски, я пошевелился, тихо застонал и, взглянув в склонившееся надо мной толстое лицо, зажмурился.
— Он приходит в себя.
— Да ну! Вот новость так новость! — воскликнул Лепски.
Я вновь открыл глаза, поднес руку к голове полной тупой боли и потрогал бинты.
— Как вы себя чувствуете, мистер Карр? — спросил врач.
— Где я?
Это была классическая реплика человека, очнувшегося от беспамятства.
— Вам незачем волноваться. Вы в городской больнице. Как вы себя чувствуете?
— Голова болит.
— Сейчас будет лучше. Только лежите спокойно, мистер Карр.
— Сидней… Они его убили.
— Ни о чем не тревожьтесь. Я сделаю вам укол, и вы отдохнете. Торопиться некуда. Времени сколько угодно.
— Эй! Погодите! Я хочу с ним поговорить, — с лихорадочной торопливостью закричал Лепски. — Это важно.
— Пока никаких разговоров с моим пациентом, — отрезал врач. — Сестра…
Секундой позже я почувствовал прикосновение тампона к руке, а потом укол шприца. Медленно погружаясь в забытье, я подумал, что время работает на меня. Я не особенно рвался к разговору с Лепски, но знал, что в предстоящей партии в покер мои карты сильнее.
Меня разбудило солнце. Я пошевелился, приподнял голову, потом, моргая, огляделся. Головная боль прошла. Сознание было ясным. В противоположном конце комнаты стоял высокий, худой, сильно загорелый человек, в котором я угадал Лепски. Возле кровати сидела привлекательная сестра, которая встала и наклонилась надо мной, увидев, что я зашевелился.
— Хэлло, мистер Карр. Теперь вам лучше? Я поднес руку к голове:
— Что случилось?
— Не волнуйтесь. Я позову доктора Соммерса. Она отошла к телефону, а на меня спикировал Лепски. Я увидел над собой жесткие, бледно-голубые глаза копа.
— Привет, мистер Карр. — Он понизил голос. — И рад же я снова видеть вас в живых. Не имеете желания поговорить?
— Кто вы? Вы врач?
В следующую секунду сестра оттолкнула Лепски от кровати:
— Пока нельзя. Вы не будете с ним говорить без позволения доктора Соммерса.
— Вот цирк-то чертов! — сокрушался Лепски. Он отправился обратно к окну. Через минуту неторопливо вошел толстый, невысокий человек в белом халате. Он пощупал мой пульс, одарил меня сияющей улыбкой, сообщив, что дела у меня идут отлично и мне не надо ни о чем тревожиться.
— Мистер Карр, вас хочет кое о чем спросить человек из полиции. Вы расположены говорить?
Если вы не чувствуете себя в силах, так и скажите, не стесняйтесь.
— Насчет Сиднея Фремлина? — Я говорил нарочито хриплым, едва слышным голосом.
— Да.
Я закрыл глаза и несколько секунд молчал. Я хотел показать им, что чувствую себя еще очень плохо.
— Хорошо.
Врач обернулся и пальцем поманил Лепски.
— Только несколько минут. Лепски подошел и встал рядом.
— Мистер Карр, могу догадаться, как вы себя чувствуете, но дело серьезное. Вы можете рассказать, что произошло? Совсем кратко. Скажите только, что у вас там случилось, как вы попали в эту переделку?
Я отметил, что в его голосе не было враждебности, а это определенно означало, что меня пока ни в чем не подозревают.
Шепотом, словно находясь на пределе сил, я стал рассказывать:
— Мы с Фремлином работали. Распахнулась дверь, и вбежали двое: мужчина и женщина. Фремлин хотел остановить их. Женщина застрелила его, а потом ударила меня.
— Над чем вы работали?
— Над эскизом для бриллиантового ожерелья.
— У вас есть какие-нибудь догадки, что им было нужно?
— Бриллиантовое колье.
— Какое колье?
— Мы переделывали в ожерелье колье, которое лежало на столе. Они его забрали?
— Мы не нашли никакого колье, когда приехали, — ответил Лепски. Он наклонился вперед и пристально глядел на меня. — Какое колье? Сколько оно стоило?
Пожалуй, для первого раза было довольно, сказал я себе и обессиленно закрыл глаза.
— Все, хватит, — воскликнул доктор Соммере. — Теперь ему нужно отдыхать. Лепски застонал:
— Док, это убийство! Мне нужно поговорить с ним. Эй! Мистер Карр!
Я открыл глаза, уставился на него, потом закрыл их окончательно. Я опять почувствовал укол и погрузился в забытье под громкие протесты Лепски.
Когда я снова пришел в себя, рядом сидел другой человек. Он был высокий, худой, некрасивый, но чем-то симпатичный, с непринужденной, спокойной манерой держаться.
— Как самочувствие, мистер Карр? Позади него маячила сестра.
— В голове сплошной туман, — сказал я и, закрыв глаза, пошевелил головой, а потом вновь посмотрел на него. — Кто вы?
— Я Стив Хармас, — ответил он. — Представляю страховую компанию «Нэшнл фиделити».
По моей спине побежали холодные мурашки. Так вот он, человек, о котором я столько слышал, человек, раскрывающий обманы, аферы и убийства, правая рука Мэддокса. Он, должно быть, гораздо опаснее Лепски. Я был уверен в этом, но дальше тянуть было нельзя. Пришла пора раскрыть карты. Нужно убедить его, иначе мне крышка.
— Вы в настроении поговорить? — спросил Хармас.
Его голос звучал негромко и спокойно, и он держался так, словно сидел у постели хорошего знакомого. Но это не обмануло меня.
— Да.
Я притворился, будто делаю усилие, и приподнялся так, чтобы смотреть на него, не задирая голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Я рада, что я не полицейский.
— Ну, мы с вами пара.
После продолжительной паузы Лепски спросил:
— Что на ужин?
— Вы только что поели, мистер Лепски.
— Неважно, я человек предусмотрительный. Так что на ужин?
— Не знаю. Зависит от настроения поварихи.
— Вот как? А если ей сказать, что я приду и подниму ей настроение, если она состряпает что-нибудь вкусненькое?
Сестра засмеялась:
— Так говорить неприлично, мистер Лепски.
— Ваша правда. Обалдеешь тут, сидя и глядя на этого малого. Вы уходите?
— Конечно, ухожу, а то вам вздумается еще поднимать и мне настроение.
— Хорошая мысль. Если бы я не был солидным женатым человеком…
Я услышал, как закрылась дверь. Да, выходит, они не знают о краже колье. Пусть Лоусон видел Рею и Фела. Лепски правильно сказал, что это не имеет никакого значения. Переодетые, тем более бегущие, они имели все шансы остаться неузнанными. Обдумав ситуацию, я решил не подавать признаков жизни в течение еще хотя бы нескольких часов. Нельзя дать Лепски заподозрить, что я слышал его разговор с сестрой. Я лежал тихо и думал, а время шло. У меня болела голова, раздражала возня Лепски. Время от времени заглядывала сестра. Наконец появился врач, и я решил, что настал подходящий момент.
Услышав, как он здоровается с Лепски, я пошевелился, тихо застонал и, взглянув в склонившееся надо мной толстое лицо, зажмурился.
— Он приходит в себя.
— Да ну! Вот новость так новость! — воскликнул Лепски.
Я вновь открыл глаза, поднес руку к голове полной тупой боли и потрогал бинты.
— Как вы себя чувствуете, мистер Карр? — спросил врач.
— Где я?
Это была классическая реплика человека, очнувшегося от беспамятства.
— Вам незачем волноваться. Вы в городской больнице. Как вы себя чувствуете?
— Голова болит.
— Сейчас будет лучше. Только лежите спокойно, мистер Карр.
— Сидней… Они его убили.
— Ни о чем не тревожьтесь. Я сделаю вам укол, и вы отдохнете. Торопиться некуда. Времени сколько угодно.
— Эй! Погодите! Я хочу с ним поговорить, — с лихорадочной торопливостью закричал Лепски. — Это важно.
— Пока никаких разговоров с моим пациентом, — отрезал врач. — Сестра…
Секундой позже я почувствовал прикосновение тампона к руке, а потом укол шприца. Медленно погружаясь в забытье, я подумал, что время работает на меня. Я не особенно рвался к разговору с Лепски, но знал, что в предстоящей партии в покер мои карты сильнее.
Меня разбудило солнце. Я пошевелился, приподнял голову, потом, моргая, огляделся. Головная боль прошла. Сознание было ясным. В противоположном конце комнаты стоял высокий, худой, сильно загорелый человек, в котором я угадал Лепски. Возле кровати сидела привлекательная сестра, которая встала и наклонилась надо мной, увидев, что я зашевелился.
— Хэлло, мистер Карр. Теперь вам лучше? Я поднес руку к голове:
— Что случилось?
— Не волнуйтесь. Я позову доктора Соммерса. Она отошла к телефону, а на меня спикировал Лепски. Я увидел над собой жесткие, бледно-голубые глаза копа.
— Привет, мистер Карр. — Он понизил голос. — И рад же я снова видеть вас в живых. Не имеете желания поговорить?
— Кто вы? Вы врач?
В следующую секунду сестра оттолкнула Лепски от кровати:
— Пока нельзя. Вы не будете с ним говорить без позволения доктора Соммерса.
— Вот цирк-то чертов! — сокрушался Лепски. Он отправился обратно к окну. Через минуту неторопливо вошел толстый, невысокий человек в белом халате. Он пощупал мой пульс, одарил меня сияющей улыбкой, сообщив, что дела у меня идут отлично и мне не надо ни о чем тревожиться.
— Мистер Карр, вас хочет кое о чем спросить человек из полиции. Вы расположены говорить?
Если вы не чувствуете себя в силах, так и скажите, не стесняйтесь.
— Насчет Сиднея Фремлина? — Я говорил нарочито хриплым, едва слышным голосом.
— Да.
Я закрыл глаза и несколько секунд молчал. Я хотел показать им, что чувствую себя еще очень плохо.
— Хорошо.
Врач обернулся и пальцем поманил Лепски.
— Только несколько минут. Лепски подошел и встал рядом.
— Мистер Карр, могу догадаться, как вы себя чувствуете, но дело серьезное. Вы можете рассказать, что произошло? Совсем кратко. Скажите только, что у вас там случилось, как вы попали в эту переделку?
Я отметил, что в его голосе не было враждебности, а это определенно означало, что меня пока ни в чем не подозревают.
Шепотом, словно находясь на пределе сил, я стал рассказывать:
— Мы с Фремлином работали. Распахнулась дверь, и вбежали двое: мужчина и женщина. Фремлин хотел остановить их. Женщина застрелила его, а потом ударила меня.
— Над чем вы работали?
— Над эскизом для бриллиантового ожерелья.
— У вас есть какие-нибудь догадки, что им было нужно?
— Бриллиантовое колье.
— Какое колье?
— Мы переделывали в ожерелье колье, которое лежало на столе. Они его забрали?
— Мы не нашли никакого колье, когда приехали, — ответил Лепски. Он наклонился вперед и пристально глядел на меня. — Какое колье? Сколько оно стоило?
Пожалуй, для первого раза было довольно, сказал я себе и обессиленно закрыл глаза.
— Все, хватит, — воскликнул доктор Соммере. — Теперь ему нужно отдыхать. Лепски застонал:
— Док, это убийство! Мне нужно поговорить с ним. Эй! Мистер Карр!
Я открыл глаза, уставился на него, потом закрыл их окончательно. Я опять почувствовал укол и погрузился в забытье под громкие протесты Лепски.
Когда я снова пришел в себя, рядом сидел другой человек. Он был высокий, худой, некрасивый, но чем-то симпатичный, с непринужденной, спокойной манерой держаться.
— Как самочувствие, мистер Карр? Позади него маячила сестра.
— В голове сплошной туман, — сказал я и, закрыв глаза, пошевелил головой, а потом вновь посмотрел на него. — Кто вы?
— Я Стив Хармас, — ответил он. — Представляю страховую компанию «Нэшнл фиделити».
По моей спине побежали холодные мурашки. Так вот он, человек, о котором я столько слышал, человек, раскрывающий обманы, аферы и убийства, правая рука Мэддокса. Он, должно быть, гораздо опаснее Лепски. Я был уверен в этом, но дальше тянуть было нельзя. Пришла пора раскрыть карты. Нужно убедить его, иначе мне крышка.
— Вы в настроении поговорить? — спросил Хармас.
Его голос звучал негромко и спокойно, и он держался так, словно сидел у постели хорошего знакомого. Но это не обмануло меня.
— Да.
Я притворился, будто делаю усилие, и приподнялся так, чтобы смотреть на него, не задирая голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51