ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Вставай, — повелел Гросс и приглушенно добавил: — долго еще валяться будешь?
— Ты же сам… — гневно начала она, моментально вскочив на ноги, да, узрев на его лице улыбку, стушевалась, надула губки и замолчала.
Медленно поднявшись, он насмешливо посмотрел на спутницу, весь вид которой выражал крайнее возмущение. Она деловито отряхнула пятнистый костюм, не заметив несколько тонких травинок, запутавшихся в темных волосах…
— Пошли, — вернув лицу серьезность, коротко скомандовал Станислав и стал выбираться из зарослей.
Оставшийся до ночного привала путь он размышлял о неожиданной встрече. Бойцов из «Шторма» капитан отличал по снаряжению и насчитал около пятнадцати — совсем немного для приличного по численности отряда. Полковника Щербинина среди них не было. «Значит, остался под Ханкалой, либо находится еще дальше — в Питере. А может так статься, что и вовсе переведен в другое место…» — рассудил он, уверенно плутая невидимыми лесными тропами.
Торбин и в самом деле не знал многого. Не знал где искать заклятого врага — Юрия Леонидовича. Не догадывался, куда и с какой целью проследовал отряд, частично состоявший из его сослуживцев. Не ведал и того, что на следующий день спецназовцы обнаружат на поляне средь красавцев кедров трупы тех, кто, в соответствии с задумкой Беслана Магомедовича, должен был встретить их шквальным огнем из устроенной близ этого места засады…
Ужинали они в сумерках, разогревая пищу на костре, когда дым уже растворялся на фоне темно серого неба, а ночная мгла еще не подступила, чтобы предательски обозначить далеко видимые отблески пламенных языков. Встречи даже с мирными гражданами, не говоря уж о вооруженных представителях обеих воюющих сторон, никоим образом в их планы не входили — вторые сутки молодой мужчина и юная девушка негласно причисляли себя к нейтралам, не желая иметь дело ни с сепаратистами, ни с федералами.
Без особых приключений преодолев за это время около пятидесяти километров и оставив справа чеченское селение Итум-Кале, Торбин с Ясаевой вступили на территорию Ингушетии. Найдя приемлемое для ночлега место, остановились для последнего длительного привала.
Продуктов оставалось немного больше, чем требовалось — девушка отложила на следующий, завершающий день пути, две банки консервов, полбуханки хлеба, сахар и чайную заварку. Из остального можно было устроить целый пир, что бывшая подопечная эмира Шахабова и решила заботливо сделать. Минут через сорок на «столе» источала мясной аромат тушенка, стояла открытая банка рыбных консервов, лежали три сваренных яйца, зелень, свежие огурцы, хлеб…
Гроссмейстер по-прежнему не баловал спутницу разговорчивостью, односложно отвечая на ее вопросы или попросту игнорируя их. Да и она, по мере приближения к цели многодневного похода — железнодорожной станции города Назрань, все более замыкалась, порой не произнося ни слова за несколько часов…
— Садись, все готово… — тихо пригласила Анжела, так и не зная, как с недавних пор следует величать инструктора рукопашного боя.
Он уселся напротив и приступил к ужину. Вся трапеза прошла в безмолвии, лишь изредка прерываемом потрескиванием углей затухавшего костра, да криком невидимых лесных птиц.
— Анжела… — вдруг сказал он тоном мягким и нерешительным.
Успевшая отвыкнуть от его голоса девушка, вздрогнула… Он достал сигарету и не знал, как начать трудный разговор. Но через минуту все ж произнес то, что томило, не позволяя иной раз, выдерживать ее взгляда:
— Я вот что хотел тебе давно сказать… Так уж получилось, что четыре года назад я тоже принимал участие в операции на окраине Урус-Мартана…
Выложив главное, словно сбросив с плеч тяжкий груз, он поднял голову. Признание поразило ее — замерев, она ждала следующих фраз…
— В общем… Одним словом, мне очень жаль… — неуверенно продолжал Станислав, теребя так и не подожженную сигарету. — Никогда не поверю в то, что кто-то из наших летчиков специально целил в мирных жителей. Это глупейшая случайность… Но ты… Я понимаю, как нелепо и, наверное, неуместно сейчас просить прощения за свершившееся тогда… Но все таки, прости, если сможешь.
Долго и пристально она смотрела на него. Затем нежное выражение мелькнуло на лице, и девушка робким порывом коснулась кончиками пальцев его руки…
Спали они по разные стороны от теплого кострища, уложив под головы свои полупустые ранцы. Оружие всегда находилось под рукой, а сон обоих был некрепок — и он и она мгновенно пробуждались от любого постороннего шороха. И в эту последнюю ночь путешествия девчонка устроилась меж неприметных бугорков, свернувшись калачиком и накрывшись большим махровым полотенцем, взятым с собою в лагерь еще из дома. Стас скинул форменную офицерскую куртку, аккуратно сложил ее и, оставшись в застиранной и старенькой — со времен «Шторма», пятнистой футболке, расположился в пяти шагах от попутчицы.
В этот поздний вечер он долго о чем-то размышлял, глядя на яркие звезды и пуская в темное небо невидимый сигаретный дым…
Очнувшись посреди ночи от чьего-то острожного прикосновения к щеке, спецназовец открыл глаза, и молниеносно схватил за руку человека, склонившегося над ним. Человек испуганно вскрикнул голосом Анжелы и без сил опустился рядом…
— Почему ты не спишь? Что с тобой? — удивленно пробормотал Торбин, ослабляя недюжинное усилие ладони и осознавая, что ненароком чуть не сломал девушке предплечье.
— Не знаю… — отвечала она. — Как-то нехорошо мне. Совсем нехорошо…
— Мы ночуем в лесу последний раз. Потерпи, завтра купим тебе билет — поезд идет до Нальчика не дольше трех часов.
— Я не об этом… Просто не понимаю, что со мной будет дальше. Никак и нигде не могу представить своего места…
Он уловил в ее голосе боль и отчаяние.
После неожиданно прерванного сна, глаза постепенно привыкли к темноте. Анжела сидела рядом, а Станислав продолжал держать ее руку и, удивительное дело, отнюдь не мертвой хваткой. Щека отчего-то сохраняла теплоту ее легкого, ласкового прикосновения…
Уложив девушку рядом, он заботливо накрыл ее форменной курткой. Та уткнулась в его грудь и сказала, нарушая запрет называть имя из прошлой жизни:
— Мне страшно, Сайдали… Такое впечатление, что кто-то украл мое будущее.
— Глупый ребенок. Уж не о «карьере» ли смертницы ты жалеешь?.. Разве у «ремесленников» этой профессии есть будущее? Смерть десятков ни в чем неповинных людей; сотни искалеченных судеб; наконец, твоя собственная смерть… В отряде Шахабова будущее таких как ты исчислялось днями. А сегодня, вероятно, как раз и родилось твое будущее. Так что надо думать о начале новой и вполне нормальной жизни… — пытался подбодрить ее Гросс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78