..
Чеченец излагал свои соображения неторопливо, взвешивая по ходу все «за» и «против».
— Хм… — усмехнулся генерал-майор, когда тот, наконец, закончил, — какой именно бригады я по известным причинам сказать не могу. Что?.. Нет, это весьма солидное и уважаемое подразделение. Ну, если можно так выразиться — штурмовые войска. Согласны?.. Ах, вот как?.. Это меняет дело…
Он снова сник и помрачнел. Во взгляде поубавилось уверенности…
— Беслан Магомедович, я прошу вас: не торопись расправляться с пленными. Дайте мне еще пяток минут. Я понял вас, до связи…
Отдав наушники с микрофоном майору Вернику, командир опергруппы кивнул на полог палатки, за которым картавый и очкастый связист сразу же исчез. Прикурив сигарету и снова промокнув платком лоб, боевой генерал смачно выругался:
— Эмир гребанный!.. Зам комбрига его не устраивает! Ему, видите ли, подавай не меньше самого командира…
— Ну что ж… Раз желает видеть меня, значит, так тому и быть, — затушил сигарету в старой солдатской каске, давно служившей общей пепельницей, Львовский.
— Погоди, Эдуардыч, — опять поморщился Бондарь. Встав со своего места во главе длинного стола, он заложил руки за спину и принялся расхаживать вдоль трепыхавшейся от порывов ветра брезентовой стены.
Подполковник Щербинин, недавно назначенный заместителем руководителя «Шторма», пока еще оставался для него совершенно незнакомым человеком. Поэтому он с такой легкостью и откликнулся на его смелое предложение отправиться в стан Медведя. А вот Львовский… С ним генерала связывала давняя дружба, годы совместной службы в различных горячих точках и полное взаимопонимание. Посылать на верную гибель его — не хотелось. С другой же стороны появлялась слабая надежда спасти жизни тринадцати мальчишкам…
— Ты же не хуже меня знаешь: другого выхода просто нет, — в абсолютном безмолвии произнес Алексей Эдуардович.
— Может, предложить ему в обмен на наших солдат три-четыре десятка отпетых бандюганов, что сидят в Чернокозовском изоляторе? — потерянно вопрошал тот, — так сказать: один к трем?..
— Его не устроят никакие коэффициенты, — решительно встал полковник. — Шахабов отвечает за подготовку резерва для чеченской армии и плюс-минус полсотни воинов Аллаха для него — сущая безделица. Эмиру нужен командир «Шторма»…
Ранним утром на одной из горных дорог появился военный грузовик с открытым, дабы сепаратисты не заподозрили подвоха, кузовом. Оставляя следы на свежевыпавшем снегу, он натужно прополз вдоль затяжного поворота и встал у едва заметной развилки. Далее редкие деревца сменялись густым, непроглядным частоколом сосен и кедров.
В кабине автомобиля находились три человека: опытный водитель — прапорщик средних лет, капитан ФСБ в форме старшего сержанта и полковник Львовский. Здесь, где заканчивался поворот, а вместе с ним и равнинное редколесье, по договоренности с Бесланом Магомедовичем и должен был состояться обмен.
— Идут, — тихо оповестил попутчиков водила и, взведя курок «Стечкина», сунул его в карман бушлата.
Фээсбэшник медленно нащупал рукоятку АК-105, лежащего рядом на сиденье.
— Забудьте об оружии. Замыслили они что-то, так мы уж давно под прицелом и живыми отсюда не уйдем, а если поведут игру честно — этой дерготней только все испортим, — спокойно предостерег шеф питерского спецназа. Вглядываясь в приближавшихся парламентеров, грустно молвил: — они хозяева положения… Они и диктуют правила…
По дороге со стороны леса двигались три чеченца с автоматами. Шли не таясь и о чем-то громко разговаривали. Прапорщик и два офицера, оставив оружие, выбрались из кабины наружу…
— Кто из вас полковник? — остановившись в пяти шагах, спросил почти без акцента один из кавказцев.
— Ну, я. Полковник Львовский.
— А чем докажешь?
— Документов у меня с собой нет. Вот это устроит? — протянул он свернутую трубочкой газету.
Бородатый бандит с недовольной миной развернул центральный печатный орган Минюста Российской Федерации и, узрев на передовице крупный портрет стоящего перед ним человека, процитировал название статьи:
— Боевые будни спецподразделения полковника Львовского А. Э.
Все трое принялись сличать фотографию с оригиналом…
— Говно а не портрет — ни хрена не поймешь, — сделал, наконец, вывод старший и гоготнул: — может их всех привести к Медведю? Может они майоры? Тогда по одной большой звезде умножаем на три — получится полковник!
Братья мусульмане расхохотались, но главный быстро стер с лица улыбку и приказал:
— Пошли, полковник. На месте разберемся.
— Где наши солдаты? — не тронулся с места Алексей Эдуардович.
— А-а, солдаты… — прикинулся забывчивым хитрый чеченец. — Бинокль есть?
— Нет… — пожали плечами трое русских.
— Э-э… На вот, смотри туда, — протянул он допотопный оптический прибор и указал рукой куда-то в лес, градусов под девяносто к дороге.
Командир бригады с трудом рассмотрел метрах в пятистах средь редких стволов деревьев неподвижно сидящих на корточках солдат. Передав слабенький бинокль фээсбэшнику, проинструктировал:
— Когда мы отойдем, один из вас должен остаться у машины, другой пусть бежит за ними. И не теряйте времени — сразу уезжайте. До костей, небось, промерзли ребятки… Прямиком их отсюда в госпиталь… Ну, бывайте. Даст Бог — еще свидимся…
Через минуту троица кавказцев, отчего-то беспрестанно веселясь, уводила Львовского по неприметной просеке куда-то в пугающую неизвестность…
Военный грузовик вернулся в расположение лагеря спустя два часа. Завидев знакомые лица в кабине, караульные у шлагбаума и груды бетонных блоков беспрепятственно пропустили автомобиль на территорию. Он медленно прокатил по центральной дорожке и, не взирая на запрещающий знак, тормознул возле двух высоких флагштоков штабной палатки. Прапорщик-водитель из машины не вышел, а уронил голову на руки, обхватившие руль. Капитан ФСБ в форме сержанта, напротив — с силой хлобыстнул дверцу о правое крыло, сильно погнув кронштейн зеркала заднего вида, и выпрыгнул на припорошенный снежком грунт. Играя желваками на скулах и оттолкнув пытавшегося преградить дорогу часового, резко откинул полог и с порога выпалил опешившему Бондарю:
— Нас подставили товарищ генерал! Эти сучары нас подставили!
В открытом кузове грузовика, скрючившись, лежали окровавленные и окоченевшие тела расстрелянных еще накануне вечером тринадцати молодых солдат. В этих же странных позах капитан и нашел их в том реденьком лесочке. Издали, пока он не добрался до них по снегу, действительно казалось, что парни живые и сидят в ожидании спасения на корточках…
В течение десяти дней группы спецназа, и армейские подразделения рыскали по горам и ущельям в надежде отыскать и каким-то чудом отбить у банды эмира полковника Львовского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Чеченец излагал свои соображения неторопливо, взвешивая по ходу все «за» и «против».
— Хм… — усмехнулся генерал-майор, когда тот, наконец, закончил, — какой именно бригады я по известным причинам сказать не могу. Что?.. Нет, это весьма солидное и уважаемое подразделение. Ну, если можно так выразиться — штурмовые войска. Согласны?.. Ах, вот как?.. Это меняет дело…
Он снова сник и помрачнел. Во взгляде поубавилось уверенности…
— Беслан Магомедович, я прошу вас: не торопись расправляться с пленными. Дайте мне еще пяток минут. Я понял вас, до связи…
Отдав наушники с микрофоном майору Вернику, командир опергруппы кивнул на полог палатки, за которым картавый и очкастый связист сразу же исчез. Прикурив сигарету и снова промокнув платком лоб, боевой генерал смачно выругался:
— Эмир гребанный!.. Зам комбрига его не устраивает! Ему, видите ли, подавай не меньше самого командира…
— Ну что ж… Раз желает видеть меня, значит, так тому и быть, — затушил сигарету в старой солдатской каске, давно служившей общей пепельницей, Львовский.
— Погоди, Эдуардыч, — опять поморщился Бондарь. Встав со своего места во главе длинного стола, он заложил руки за спину и принялся расхаживать вдоль трепыхавшейся от порывов ветра брезентовой стены.
Подполковник Щербинин, недавно назначенный заместителем руководителя «Шторма», пока еще оставался для него совершенно незнакомым человеком. Поэтому он с такой легкостью и откликнулся на его смелое предложение отправиться в стан Медведя. А вот Львовский… С ним генерала связывала давняя дружба, годы совместной службы в различных горячих точках и полное взаимопонимание. Посылать на верную гибель его — не хотелось. С другой же стороны появлялась слабая надежда спасти жизни тринадцати мальчишкам…
— Ты же не хуже меня знаешь: другого выхода просто нет, — в абсолютном безмолвии произнес Алексей Эдуардович.
— Может, предложить ему в обмен на наших солдат три-четыре десятка отпетых бандюганов, что сидят в Чернокозовском изоляторе? — потерянно вопрошал тот, — так сказать: один к трем?..
— Его не устроят никакие коэффициенты, — решительно встал полковник. — Шахабов отвечает за подготовку резерва для чеченской армии и плюс-минус полсотни воинов Аллаха для него — сущая безделица. Эмиру нужен командир «Шторма»…
Ранним утром на одной из горных дорог появился военный грузовик с открытым, дабы сепаратисты не заподозрили подвоха, кузовом. Оставляя следы на свежевыпавшем снегу, он натужно прополз вдоль затяжного поворота и встал у едва заметной развилки. Далее редкие деревца сменялись густым, непроглядным частоколом сосен и кедров.
В кабине автомобиля находились три человека: опытный водитель — прапорщик средних лет, капитан ФСБ в форме старшего сержанта и полковник Львовский. Здесь, где заканчивался поворот, а вместе с ним и равнинное редколесье, по договоренности с Бесланом Магомедовичем и должен был состояться обмен.
— Идут, — тихо оповестил попутчиков водила и, взведя курок «Стечкина», сунул его в карман бушлата.
Фээсбэшник медленно нащупал рукоятку АК-105, лежащего рядом на сиденье.
— Забудьте об оружии. Замыслили они что-то, так мы уж давно под прицелом и живыми отсюда не уйдем, а если поведут игру честно — этой дерготней только все испортим, — спокойно предостерег шеф питерского спецназа. Вглядываясь в приближавшихся парламентеров, грустно молвил: — они хозяева положения… Они и диктуют правила…
По дороге со стороны леса двигались три чеченца с автоматами. Шли не таясь и о чем-то громко разговаривали. Прапорщик и два офицера, оставив оружие, выбрались из кабины наружу…
— Кто из вас полковник? — остановившись в пяти шагах, спросил почти без акцента один из кавказцев.
— Ну, я. Полковник Львовский.
— А чем докажешь?
— Документов у меня с собой нет. Вот это устроит? — протянул он свернутую трубочкой газету.
Бородатый бандит с недовольной миной развернул центральный печатный орган Минюста Российской Федерации и, узрев на передовице крупный портрет стоящего перед ним человека, процитировал название статьи:
— Боевые будни спецподразделения полковника Львовского А. Э.
Все трое принялись сличать фотографию с оригиналом…
— Говно а не портрет — ни хрена не поймешь, — сделал, наконец, вывод старший и гоготнул: — может их всех привести к Медведю? Может они майоры? Тогда по одной большой звезде умножаем на три — получится полковник!
Братья мусульмане расхохотались, но главный быстро стер с лица улыбку и приказал:
— Пошли, полковник. На месте разберемся.
— Где наши солдаты? — не тронулся с места Алексей Эдуардович.
— А-а, солдаты… — прикинулся забывчивым хитрый чеченец. — Бинокль есть?
— Нет… — пожали плечами трое русских.
— Э-э… На вот, смотри туда, — протянул он допотопный оптический прибор и указал рукой куда-то в лес, градусов под девяносто к дороге.
Командир бригады с трудом рассмотрел метрах в пятистах средь редких стволов деревьев неподвижно сидящих на корточках солдат. Передав слабенький бинокль фээсбэшнику, проинструктировал:
— Когда мы отойдем, один из вас должен остаться у машины, другой пусть бежит за ними. И не теряйте времени — сразу уезжайте. До костей, небось, промерзли ребятки… Прямиком их отсюда в госпиталь… Ну, бывайте. Даст Бог — еще свидимся…
Через минуту троица кавказцев, отчего-то беспрестанно веселясь, уводила Львовского по неприметной просеке куда-то в пугающую неизвестность…
Военный грузовик вернулся в расположение лагеря спустя два часа. Завидев знакомые лица в кабине, караульные у шлагбаума и груды бетонных блоков беспрепятственно пропустили автомобиль на территорию. Он медленно прокатил по центральной дорожке и, не взирая на запрещающий знак, тормознул возле двух высоких флагштоков штабной палатки. Прапорщик-водитель из машины не вышел, а уронил голову на руки, обхватившие руль. Капитан ФСБ в форме сержанта, напротив — с силой хлобыстнул дверцу о правое крыло, сильно погнув кронштейн зеркала заднего вида, и выпрыгнул на припорошенный снежком грунт. Играя желваками на скулах и оттолкнув пытавшегося преградить дорогу часового, резко откинул полог и с порога выпалил опешившему Бондарю:
— Нас подставили товарищ генерал! Эти сучары нас подставили!
В открытом кузове грузовика, скрючившись, лежали окровавленные и окоченевшие тела расстрелянных еще накануне вечером тринадцати молодых солдат. В этих же странных позах капитан и нашел их в том реденьком лесочке. Издали, пока он не добрался до них по снегу, действительно казалось, что парни живые и сидят в ожидании спасения на корточках…
В течение десяти дней группы спецназа, и армейские подразделения рыскали по горам и ущельям в надежде отыскать и каким-то чудом отбить у банды эмира полковника Львовского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78