Он был здесь чужим. И никак не мог изменить этого. Рядом с Нохтом в довольно неплохо сохранившемся кожаном кресле сидела Миала. Как и Нохт, девушка чувствовала себя изгоем в этой компании. Она отвыкла от людей, от общения с ними. Даже от их присутствия. Ко всему прочему, среди ее новых знакомых появился настоящий человек, маркератор Тимс Ватар, и она боялась убить его всего лишь случайным прикосновением к коже. К счастью, яд, что так обильно выделялся из пор ее тела вместе с потом, на воздухе быстро разлагался, иначе Тимс был бы мертв уже давно, просто сев на стул или коснувшись стола, за которым обычно сидела Миала. Сам того не заметив, Кондор засмотрелся на девушку. Тонкие и изящные черты лица, длинные черные волосы, стройная фигура. Она была красива когда-то. Но даже теперь, когда немытые волосы были небрежно забраны в пучок на затылке, кожа на лице стала бледной, скорее даже серой, а неброский комбинезон не скрывал чрезмерной худобы, она все еще была прекрасна. Странник представил ее в Киштыре. Веселую, жизнерадостную, сменившую комбинезон на яркое платье, загоревшую под ласковым летним солнцем. Как она была бы счастлива. Нашла бы себе мужа, родила детей…. И вдруг понял, что этого не будет никогда. Она – изгой. Ее мутация, страшная и необратимая, навсегда отдалила ее от людей. Поставила невидимый барьер, который невозможно преодолеть. Миала никогда больше не сможет испытать мужской страсти, никогда не родит детей. Она почти такая же, как он! Пусть его тело совершенно настолько, что даже может позволить ему насладиться женщиной, но Кондор никогда не увидит своих детей. Он бесплоден. Искусственное тело может синтезировать лишь синтетический аналог той жидкости, что дарует новую жизнь. Теперь он знал ответ на один из многочисленных вопросов, так давно терзающих каждого Темного странника. Но счастливее от обретенного знания он не стал.
«Каждый несчастен по-своему». – Голос раздался у Кондора в голове, заставив его невольно вздрогнуть и взглянуть на Нохта. Тот даже позы не изменил, только взглянул на него краешком глаза. В отличие от Шарот, Кондор довольно быстро привык к телепатической форме общения с сибитом. И ответил ему мысленно, не привлекая внимания окружающих.
«Ты это мне?» – Он уже понял, что сибит обращается непосредственно к нему, но все же решил уточнить.
«Тебе. Никто больше не слышит нас», – ответил Нохт.
«Ты слушал мои мысли?», – спросил Кондор. Он был недоволен, что кто-то может заглядывать в его голову.
«Не специально, – отозвался Нохт, но он мог и соврать. Сибит вполне мог просмотреть мысли всех сидящих в комнате, преследуя свои интересы. – Здесь слишком шумно. Чтобы приглушить фон, я настроился на твою волну. Ты мне показался наиболее интересным».
Кондор в очередной раз изумился столь необычной способности Нохта, но спрашивать, как он это делает, не стал. Сибит уже рассказывал это Зоилу. Что-то об электромагнитных волнах, излучаемых нейронами мозга. Кондор не понял практически ничего. Зоил тоже.
«Чем я так заинтересовал тебя?» – не без ехидства спросил Кондор.
«В тебе есть что-то необычное. Ты не такой, как Ми-ала, Шарот или даже твой друг Зоил», – ответил сибит.
«И в чем же мое отличие?», – спросил Кондор.
«У тебя многослойная память», – проговорил Нохт.
«Как это?» – удивился Кондор.
«Ты должен был заметить, что тот странный феномен, который вы называете „эхом жизни“, проявляется в тебе намного ярче, чем в твоих собратьях. Я знаю, почему», – проговорил сибит.
– Почему? – забывшись, проговорил Кондор вслух, моментально привлекая всеобщее внимание.
– Ты о чем? – спросил у него Зоил.
– Простите, увлекся. Мы с Нохтом разговариваем, – быстро объяснил Кондор и вновь обратил свой взор на сибита, который, как ему показалось, улыбнулся. По крайней мере он получил именно такой телепатический образ.
«Так почему же?» – переспросил Странник.
«Я не знаю, что с вами произошло, но последствия этого у вас с Зоилом одинаковы. Часть нейронов мозга, отвечающих за память, у вас парализована. Не выжжена, не блокирована, а именно парализована. Воспоминания внутри вас, но вы не можете воспользоваться ими. Как можно добиться подобного эффекта, я не знаю. Это совершенно незнакомая мне технология деактивации нейронов. Я ведь тоже обычный „человек“. Совсем не гений. Могу лишь сказать, что время от времени какой-то блок памяти под воздействием внешних факторов неожиданно пробуждается к жизни, выплескивая на поверхность сознания часть воспоминаний о вашей прежней жизни. Иногда понятных, иногда слишком обрывистых, не способных вновь укрепиться в сознании на долгое время. Память – сложная вещь».
«Ты увлекся, – перебил Нохта Кондор. – Так почему у меня „эхо жизни“ проявляется ярче, чем у остальных? Что это за многослойная память?»
«Я не знаю, как тебе это объяснить, но складывается ощущение, что до определенного момента твои воспоминания еще дважды копировались в мозгу, а потом кто-то или что-то закрыло доступ к этому блоку памяти», – ответил Нохт.
«Что значит – дважды копировались? Как это? Не понимаю».
«Я и сам не понимаю. Это какая-то аномалия. Словно в тебя записали воспоминания двух других людей, присутствовавших при тех же событиях, что и ты. Или как если бы в тебе какое-то время существовали еще две ментальные личности. Но я не знаю, как такое возможно. И как твой мозг выдержал подобное».
…«Дерапсатия»…
Слово всплыло в мозгу само по себе. Кондор даже не сразу понял, что это не Нохт, а «эхо жизни» дает о себе знать.
«Что это такое?» – спросил Нохт.
Некоторое время Кондор растерянно соображал, что за слово на сей раз подкинула ему его трехслойная память, а затем повернулся к сидящим за столом лиитанианам и просто спросил:
– А что такое дерапсатия?
– Зачем тебе? – удивилась Шарот.
– Надо, раз спрашиваю, – проговорил Кондор. – Ну что, вам трудно ответить, что ли?
– Нет, конечно. Просто странный вопрос– Шарот немного помолчала, затем продолжила: – Это, наверное, самое неприятное, что может произойти с боевым агентом. Слияние нескольких личностей в одну.
– А поподробнее? – попросил Кондор, чувствуя, что попал в точку и наконец-то задал правильный вопрос.
– Ну… – Шарот замялась, не зная, с чего начать. Ей на помощь пришел Тимс. Похоже, он неплохо разбирался в вопросах подобного рода.
– Мы не одиноки в Метамерии, – пояснил он. – Иногда в других вариантах реальности встречаются наши двойники, так называемые синхроны. В принципе, синхроны – явление редкое. Гораздо более редкое, чем можно себе представить, даже опираясь на бесконечность Метамерии. Практически это ты сам, рожденный в другом мире. В одном измерении ты можешь стать политиком, а в другом быть дворником, сути это не меняет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
«Каждый несчастен по-своему». – Голос раздался у Кондора в голове, заставив его невольно вздрогнуть и взглянуть на Нохта. Тот даже позы не изменил, только взглянул на него краешком глаза. В отличие от Шарот, Кондор довольно быстро привык к телепатической форме общения с сибитом. И ответил ему мысленно, не привлекая внимания окружающих.
«Ты это мне?» – Он уже понял, что сибит обращается непосредственно к нему, но все же решил уточнить.
«Тебе. Никто больше не слышит нас», – ответил Нохт.
«Ты слушал мои мысли?», – спросил Кондор. Он был недоволен, что кто-то может заглядывать в его голову.
«Не специально, – отозвался Нохт, но он мог и соврать. Сибит вполне мог просмотреть мысли всех сидящих в комнате, преследуя свои интересы. – Здесь слишком шумно. Чтобы приглушить фон, я настроился на твою волну. Ты мне показался наиболее интересным».
Кондор в очередной раз изумился столь необычной способности Нохта, но спрашивать, как он это делает, не стал. Сибит уже рассказывал это Зоилу. Что-то об электромагнитных волнах, излучаемых нейронами мозга. Кондор не понял практически ничего. Зоил тоже.
«Чем я так заинтересовал тебя?» – не без ехидства спросил Кондор.
«В тебе есть что-то необычное. Ты не такой, как Ми-ала, Шарот или даже твой друг Зоил», – ответил сибит.
«И в чем же мое отличие?», – спросил Кондор.
«У тебя многослойная память», – проговорил Нохт.
«Как это?» – удивился Кондор.
«Ты должен был заметить, что тот странный феномен, который вы называете „эхом жизни“, проявляется в тебе намного ярче, чем в твоих собратьях. Я знаю, почему», – проговорил сибит.
– Почему? – забывшись, проговорил Кондор вслух, моментально привлекая всеобщее внимание.
– Ты о чем? – спросил у него Зоил.
– Простите, увлекся. Мы с Нохтом разговариваем, – быстро объяснил Кондор и вновь обратил свой взор на сибита, который, как ему показалось, улыбнулся. По крайней мере он получил именно такой телепатический образ.
«Так почему же?» – переспросил Странник.
«Я не знаю, что с вами произошло, но последствия этого у вас с Зоилом одинаковы. Часть нейронов мозга, отвечающих за память, у вас парализована. Не выжжена, не блокирована, а именно парализована. Воспоминания внутри вас, но вы не можете воспользоваться ими. Как можно добиться подобного эффекта, я не знаю. Это совершенно незнакомая мне технология деактивации нейронов. Я ведь тоже обычный „человек“. Совсем не гений. Могу лишь сказать, что время от времени какой-то блок памяти под воздействием внешних факторов неожиданно пробуждается к жизни, выплескивая на поверхность сознания часть воспоминаний о вашей прежней жизни. Иногда понятных, иногда слишком обрывистых, не способных вновь укрепиться в сознании на долгое время. Память – сложная вещь».
«Ты увлекся, – перебил Нохта Кондор. – Так почему у меня „эхо жизни“ проявляется ярче, чем у остальных? Что это за многослойная память?»
«Я не знаю, как тебе это объяснить, но складывается ощущение, что до определенного момента твои воспоминания еще дважды копировались в мозгу, а потом кто-то или что-то закрыло доступ к этому блоку памяти», – ответил Нохт.
«Что значит – дважды копировались? Как это? Не понимаю».
«Я и сам не понимаю. Это какая-то аномалия. Словно в тебя записали воспоминания двух других людей, присутствовавших при тех же событиях, что и ты. Или как если бы в тебе какое-то время существовали еще две ментальные личности. Но я не знаю, как такое возможно. И как твой мозг выдержал подобное».
…«Дерапсатия»…
Слово всплыло в мозгу само по себе. Кондор даже не сразу понял, что это не Нохт, а «эхо жизни» дает о себе знать.
«Что это такое?» – спросил Нохт.
Некоторое время Кондор растерянно соображал, что за слово на сей раз подкинула ему его трехслойная память, а затем повернулся к сидящим за столом лиитанианам и просто спросил:
– А что такое дерапсатия?
– Зачем тебе? – удивилась Шарот.
– Надо, раз спрашиваю, – проговорил Кондор. – Ну что, вам трудно ответить, что ли?
– Нет, конечно. Просто странный вопрос– Шарот немного помолчала, затем продолжила: – Это, наверное, самое неприятное, что может произойти с боевым агентом. Слияние нескольких личностей в одну.
– А поподробнее? – попросил Кондор, чувствуя, что попал в точку и наконец-то задал правильный вопрос.
– Ну… – Шарот замялась, не зная, с чего начать. Ей на помощь пришел Тимс. Похоже, он неплохо разбирался в вопросах подобного рода.
– Мы не одиноки в Метамерии, – пояснил он. – Иногда в других вариантах реальности встречаются наши двойники, так называемые синхроны. В принципе, синхроны – явление редкое. Гораздо более редкое, чем можно себе представить, даже опираясь на бесконечность Метамерии. Практически это ты сам, рожденный в другом мире. В одном измерении ты можешь стать политиком, а в другом быть дворником, сути это не меняет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108