..), а господство
дворянства и господство, основанное на несправедливости, было больным местом
русского общежития во вторую половину века. Чувство порядка, дисциплины,
равенства было руководящим побуждением деятельности Императора, борьба с
сословными привилегиями — его главной целью".
Дворянам и масонам такой царь не нужен и они убивают Павла I. Возведенный
на престол ими сын Павла — Александр I — опять принужден быть только дворянским
царем. Воспитанный республиканцем Лагарпом, Александр I, по своим взглядам
наполовину монарх — наполовину республиканец. Очень искажено у него и
религиозное сознание. Православие у него смешано с различными европейскими
формами мистицизма.
После победы над Наполеоном Александр I не хотел восстановления законной
монархической власти в лице Бурбонов. Он был не прочь, чтобы французскую
монархию возглавили сподвижники Наполеона — Бернадотт или Евгений Богарне. Об
этом мы имеем точное историческое свидетельство от представителя династии
Бурбонов, барона де Витроль.
В своих мемуарах он передает следующие слова Александра I:
"...А, может быть, благоразумно организованная республика больше подошла
бы к духу французов? Ведь не бесследно же идеи свободы долго зрели в такой
стране, как ваша. Эти идеи делают очень трудным установление более
концентрированной власти." (7)
Так, воспитанный республиканцем Лагарпом, русский царь выступает в роли
защитника республиканского образа правления.
IV
Можно ли найти более ясный пример затемнения монархического сознания у
представителя монархической власти, чем этот?
Только младшему сыну Павла I, императору Николаю I, подавившему масонский
заговор декабристов и обуздавшему дворянство, удается стать снова народным
царем.
В его царствование, сначала в лице Пушкина, а затем в лице славянофилов
начинается возрождение русских идеалов. Герцен писал, что на великое явление
Петра I Россия ответила явлением Пушкина. Это обычная ложь выучеников русских
масонов. В духовном смысле Пушкин есть победа русского национального сознания
над европейскими идеями, выросшими в результата совершенной Петром I революции.
Пушкин, первый русский образованный человек, сумевший до конца духовно
преодолеть засилье европейских идей. Большая часть русского образованного
общества, вплоть до появления Пушкина, загипнотизирована идеями европейского
масонства, она свыкается с мыслью, что Европа является носительницей общемировой
культуры и Россия должна идти духовно в поводу у Европы. Впервые законченно
формулировал эту точку зрения западников духовный наставник юного Пушкина
Чаадаев в своих "Философических письмах":
"Глядя на нас, можно было бы сказать, что общий закон человечества
отменен по отношению к нам. Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не
научили его. Мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не
содействовали прогрессу человеческого разума и все, что нам досталось от этого
прогресса, исказили. С первой минуты нашего общественного существования мы
ничего не сделали для общего блага людей...
Ни одна полезная мысль не родилась на бесплодной ниве нашей родины, ни
одна великая истина не вышла из нашей среды".
Таков был логически честный идейный вывод сторонников духовной
европеизации России, начатой Петром I. Пушкин, в лице которого русская духовная
стихия получила могучего выразителя, дает знаменитую отповедь своему бывшему
духовному наставнику. Спор Пушкина с Чаадаевым, это спор русского человека,
переборовшего духовные соблазны европейских политических идей, принесенных в
Россию масонством, с русским европейцем, оказавшимся пленником этих идей. К
концу своей жизни и религиозно, и политически Пушкин был чисто русским
человеком.
С течением времени, под влиянием политических идей масонства и
порожденных этими идеями политических и социальных учений, в сороковых годах
девятнадцатого столетия в России окончательно оформляется космополитически
настроенный слой людей, который позже получает наименование интеллигенции. Это
духовные отпрыски западной культуры, детище русского масонства, шедшего на
поводу у европейского масонства. Это почти совершенно денационализированные
люди, русские только по происхождению.
То, что русская интеллигенция является духовным детищем русского
масонства признают даже виднейшие представители русской интеллигенции. Н.
Бердяев в "Русской Идее", например, заявляет:
"Масоны и декабристы подготовляют появление русской интеллигенции,
которую на западе плохо понимают, смешивая с тем, что там называют
"intellectuels".
Судьба предназначала Пушкину роль духовного вождя, восстановителя
духовных начал самобытной русской культуры. Но ранняя смерть уносит его. Гоголя,
идущего духовно вслед за Пушкиным, русские европейцы высмеивают и прославляют
мракобесом.
Попытка славянофилов утвердить русское национальное миросозерцание не
удастся и духовным руководителем высших кругов народа в 40 годы прошлого века
окончательно становится интеллигенция.
Слабое идейное сопротивление интеллигенции оказывает и власть и русский
образованный класс. Причина этого слабого идейного сопротивления коренится в не
разработанности русского политического миросозерцания.
В лице Достоевского и Н. Данилевского, автора "Россия и Европа", русский
национальный дух делает снова яростную попытку вырваться из кандалов губительных
европейских идей. Гениальный русский мыслитель предупреждает русское
образованное общество, в какую бездну заведет Россию русская интеллигенция,
Острым взором пророка он ясно видит, что проложенная Петром гибельная дорога
скоро достигнет края пропасти.
"Достоевский, первый из русских почувствовал и понял, что здесь то
именно, в Петербурге, Петровская Россия, "вздернутая на дыбы железной уздой",
как "загнанный конь" дошла до какой-то "окончательной точки" и теперь "вся
колеблется над бездной", — пишет Д. Мережковский в своей книге "Толстой и
Достоевский".
"Петровская реформа, — писал Достоевский, — продолжавшаяся вплоть до
нашего времени, дошла, наконец, до последних своих пределов. Дальше нельзя идти,
да и некуда: нет дороги, она вся пройдена".
А незадолго до смерти, в одном из своих предсмертных писем, он высказался
еще определеннее:
"...вся Россия стоит на какой-то окончательной точке, колеблясь над
бездной".
Но то, что видел величайший русский мыслитель, не видели уже многие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
дворянства и господство, основанное на несправедливости, было больным местом
русского общежития во вторую половину века. Чувство порядка, дисциплины,
равенства было руководящим побуждением деятельности Императора, борьба с
сословными привилегиями — его главной целью".
Дворянам и масонам такой царь не нужен и они убивают Павла I. Возведенный
на престол ими сын Павла — Александр I — опять принужден быть только дворянским
царем. Воспитанный республиканцем Лагарпом, Александр I, по своим взглядам
наполовину монарх — наполовину республиканец. Очень искажено у него и
религиозное сознание. Православие у него смешано с различными европейскими
формами мистицизма.
После победы над Наполеоном Александр I не хотел восстановления законной
монархической власти в лице Бурбонов. Он был не прочь, чтобы французскую
монархию возглавили сподвижники Наполеона — Бернадотт или Евгений Богарне. Об
этом мы имеем точное историческое свидетельство от представителя династии
Бурбонов, барона де Витроль.
В своих мемуарах он передает следующие слова Александра I:
"...А, может быть, благоразумно организованная республика больше подошла
бы к духу французов? Ведь не бесследно же идеи свободы долго зрели в такой
стране, как ваша. Эти идеи делают очень трудным установление более
концентрированной власти." (7)
Так, воспитанный республиканцем Лагарпом, русский царь выступает в роли
защитника республиканского образа правления.
IV
Можно ли найти более ясный пример затемнения монархического сознания у
представителя монархической власти, чем этот?
Только младшему сыну Павла I, императору Николаю I, подавившему масонский
заговор декабристов и обуздавшему дворянство, удается стать снова народным
царем.
В его царствование, сначала в лице Пушкина, а затем в лице славянофилов
начинается возрождение русских идеалов. Герцен писал, что на великое явление
Петра I Россия ответила явлением Пушкина. Это обычная ложь выучеников русских
масонов. В духовном смысле Пушкин есть победа русского национального сознания
над европейскими идеями, выросшими в результата совершенной Петром I революции.
Пушкин, первый русский образованный человек, сумевший до конца духовно
преодолеть засилье европейских идей. Большая часть русского образованного
общества, вплоть до появления Пушкина, загипнотизирована идеями европейского
масонства, она свыкается с мыслью, что Европа является носительницей общемировой
культуры и Россия должна идти духовно в поводу у Европы. Впервые законченно
формулировал эту точку зрения западников духовный наставник юного Пушкина
Чаадаев в своих "Философических письмах":
"Глядя на нас, можно было бы сказать, что общий закон человечества
отменен по отношению к нам. Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не
научили его. Мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не
содействовали прогрессу человеческого разума и все, что нам досталось от этого
прогресса, исказили. С первой минуты нашего общественного существования мы
ничего не сделали для общего блага людей...
Ни одна полезная мысль не родилась на бесплодной ниве нашей родины, ни
одна великая истина не вышла из нашей среды".
Таков был логически честный идейный вывод сторонников духовной
европеизации России, начатой Петром I. Пушкин, в лице которого русская духовная
стихия получила могучего выразителя, дает знаменитую отповедь своему бывшему
духовному наставнику. Спор Пушкина с Чаадаевым, это спор русского человека,
переборовшего духовные соблазны европейских политических идей, принесенных в
Россию масонством, с русским европейцем, оказавшимся пленником этих идей. К
концу своей жизни и религиозно, и политически Пушкин был чисто русским
человеком.
С течением времени, под влиянием политических идей масонства и
порожденных этими идеями политических и социальных учений, в сороковых годах
девятнадцатого столетия в России окончательно оформляется космополитически
настроенный слой людей, который позже получает наименование интеллигенции. Это
духовные отпрыски западной культуры, детище русского масонства, шедшего на
поводу у европейского масонства. Это почти совершенно денационализированные
люди, русские только по происхождению.
То, что русская интеллигенция является духовным детищем русского
масонства признают даже виднейшие представители русской интеллигенции. Н.
Бердяев в "Русской Идее", например, заявляет:
"Масоны и декабристы подготовляют появление русской интеллигенции,
которую на западе плохо понимают, смешивая с тем, что там называют
"intellectuels".
Судьба предназначала Пушкину роль духовного вождя, восстановителя
духовных начал самобытной русской культуры. Но ранняя смерть уносит его. Гоголя,
идущего духовно вслед за Пушкиным, русские европейцы высмеивают и прославляют
мракобесом.
Попытка славянофилов утвердить русское национальное миросозерцание не
удастся и духовным руководителем высших кругов народа в 40 годы прошлого века
окончательно становится интеллигенция.
Слабое идейное сопротивление интеллигенции оказывает и власть и русский
образованный класс. Причина этого слабого идейного сопротивления коренится в не
разработанности русского политического миросозерцания.
В лице Достоевского и Н. Данилевского, автора "Россия и Европа", русский
национальный дух делает снова яростную попытку вырваться из кандалов губительных
европейских идей. Гениальный русский мыслитель предупреждает русское
образованное общество, в какую бездну заведет Россию русская интеллигенция,
Острым взором пророка он ясно видит, что проложенная Петром гибельная дорога
скоро достигнет края пропасти.
"Достоевский, первый из русских почувствовал и понял, что здесь то
именно, в Петербурге, Петровская Россия, "вздернутая на дыбы железной уздой",
как "загнанный конь" дошла до какой-то "окончательной точки" и теперь "вся
колеблется над бездной", — пишет Д. Мережковский в своей книге "Толстой и
Достоевский".
"Петровская реформа, — писал Достоевский, — продолжавшаяся вплоть до
нашего времени, дошла, наконец, до последних своих пределов. Дальше нельзя идти,
да и некуда: нет дороги, она вся пройдена".
А незадолго до смерти, в одном из своих предсмертных писем, он высказался
еще определеннее:
"...вся Россия стоит на какой-то окончательной точке, колеблясь над
бездной".
Но то, что видел величайший русский мыслитель, не видели уже многие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27