Это ее жених?
Перевод. Смущенная улыбка. Быстрые движения пальцев.
– Нет, это друг моего жениха. Для меня он слишком стар.
Малко ломал голову, как, по возможности незаметней, развязать язык скрытной танцовщице. Кока-кола здесь, конечно, плохой помощник.
– Смогу ли я еще раз увидеться с Аминой?
Перевод. Полный ужаса взгляд.
– Ее друг ревнив, как сто иракцев.
– Он должен на ней жениться. С его стороны неосмотрительно оставлять в одиночестве столь прекрасную невесту.
Девушка уже вязала на пальцах ответ:
– Жених никак не может на ней жениться сейчас: у него нет работы, кроме того, он занят какими-то военными делами. Но он обещал, что женится, как только они победят Израиль и можно будет уехать в Палестину.
Князь внутренне ликовал, однако было еще рано торжествовать победу – самое трудное впереди. Самым небрежным тоном он спросил:
– А друг ее жениха – тоже палестинец?
– Да, – перевела Динах, – это очень известный журналист Салем Бакр. Сейчас он как раз основывает новую газету. Если это получится, то жениху Амины, может, дадут работу.
Малко с трудом сдерживал волнение. Имя журналиста огненными буквами было вписано в его мозгу.
В машине Амина снова стала благодарить Малко за платья и сообщила, что с удовольствием бы танцевала для него в ночном клубе «Фоэниция». Тот пообещал воспользоваться приглашением. На прощание девушка сильно сжала руку щедрому иностранцу, он проводил взглядом увешанную пакетами фигурку, скрывающуюся в подъезде облупленного, покрытого грязными разводами здания.
С этого момента начиналась самая ответственная работа. Палестинцы уже продемонстрировали, что готовы на бесчисленные убийства ради обеспечения своего заговора.
* * *
Ричард Грин нервно скреб бородку. Его глубоко посаженные серые глаза беспокойно перебегали с места на место. Питаясь лишь черным кофе без сахара, он разбухал, словно шар, что приводило американца в самое мрачное состояние духа. В воздухе висела тревога: до приезда Киссинджера оставалось тринадцать дней. Грин взял со стола бумажку.
– Вот, Салем Бакр, палестинец, активист. С помощью ливийских денег собирается основать газету. Живет в Кувейте пятнадцать лет, весьма уважаемый господин. Этим делом без помощи Чаржаха заниматься будет очень трудно.
– Если мы обо всем поставим в известность шейха, он начнет действовать с грацией слона в посудной лавке. Мы, конечно, можем как свидетели обвинить Бакра в попытке убить Мариетту, но ведь он все станет отрицать...
– Но что мы можем сделать без Чаржаха?
– Продолжать расследование через Амину. Ведь ее любовник знает Бакра, и вполне возможно, что принадлежит к его группе. Когда мы представим Чаржаху список подозреваемых, он вынужден будет действовать! – закончил Малко.
Американец в полном расстройстве чувств развалился в кресле.
– Ну да, конечно, зачем же эмиру позориться? Но ведь не может же он начать борьбу с Палестинским фронтом. Особенно теперь, когда они еще ничего не совершили. Мы обязаны прийти к нему с фактами, с доказательствами, а мы пока не знаем ни их деятелей, ни характера приготовлений.
Малко и сам это понимал.
– Подождем до завтрашнего вечера, – предложил он. – Если ничего не выйдет с Аминой, надо будет браться за Чаржаха.
Толстое лицо Ричарда Грина скривилось, медленные темпы расследования его раздражали.
– На этом проклятом деле я наберу еще два кило! Надо выкрасть Салема Бакра и заставить его говорить!
Малко поднялся, едва сдерживая улыбку.
– Таблетки явно действуют на вас угнетающе.
Он по-прежнему рассчитывал на Амину. Если ее любовник состоит в заговоре и это будет доказано, еще один важный шаг в расследовании сделан.
* * *
Ночной клуб «Фоэниция» выглядел по-прежнему мрачно и даже зловеще. Благодаря присутствию Динах Малко выглядел представительнее других хмурых и суровых посетителей заведения, не исключая, конечно, и обязательных японцев. Было одиннадцать часов, и, несмотря на все старания музыкантов, раздирающих уши своей музыкой, клиенты исчезали один за другим. Амины еще не было, и Малко спросил официанта:
– Сегодня разве нет спектакля?
– Что вы! Танцовщица сейчас придет!
Малко принялся за третий стакан пепси-колы, пускаясь с Динах в обсуждение необыкновенной стыдливости женщин Саудовской Аравии. Впрочем, через полчаса, одурев от скверно исполняемой поп-музыки, он подошел к стойке. Возле лестницы устроились три новых посетителя – молодые люди в европейской одежде. На вопрос об Амине хозяин горестно улыбнулся:
– Она больна и сегодня прийти не может.
Совершенно обескураженный Малко вернулся к Динах. Столь внезапное отсутствие было весьма подозрительным. К тому же объявили об этом в самый последний момент. Он бы, конечно, мог отправиться к ней домой, но это рискованно. Самое благоразумное – уехать и лечь спать. Динах буквально падала от усталости. Подзывая официанта, он внезапно сообразил, что когда они с Динах выйдут отсюда, в зале останутся только эти молодые люди. Странные люди с отложными воротничками, коротко обрезанными волосами и могучими руками! Их стаканы полны, из них не выпито ни капли. Абсолютно не в стиле ночного клуба!
Малко машинально ощупал ствол вложенного за пояс пистолета, он вспомнил слова Ричарда Грина: «Фоэниция» – настоящая штаб-квартира палестинцев". Сердце начинало биться все сильней и сильней. Теперь он был совершенно уверен, что Амина отсутствует не случайно и что болезнь тут ни при чем. И наконец Малко понял, что сейчас он подвергается смертельной опасности. Вспомнилось, с какой звериной жестокостью палестинцы расправились с принцем Саидом.
Краешком глаза наблюдая за арабами, Малко подозвал официанта. Тот представил счет. Князь опустил на поднос пять динаров и поднялся.
– Пошли, – сказал он Динах, – нам пора спать.
В ту же секунду трое арабов поднялись тоже, словно подброшенные невидимой пружиной. Они не глядели в сторону Малко и не улыбались. Пиджаки распирались мощными плечами атлетов. Малко попытался себя успокоить, считая, что ему вредит чрезмерная впечатлительность, и, поднявшись на первую ступеньку, оглянулся. Мужчины шли за ним, молчаливые и угрожающие. Ждут, наверное, чтобы поднялся наверх, чтобы вырвать сердце, как принцу Саиду. У выхода он поднял голову и отпрянул: перед ним стояли два молодых араба с каменными лицами и руками в карманах. Динах испустила крик ужаса.
Глава 8
– Не бойтесь! – крикнул Малко.
Времени у него не оставалось. Одной рукой он схватил запястье девушки, другой – выхватил револьвер и выстрелил поверх голов тех, кто стоял впереди. Затем рванулся назад, таща за собой Динах. Но там его уже поджидали трое. Один из них кинулся ему под ноги, другой, пригнувшись, двинулся на него, третий проскользнул к стене с намерением оказаться за спиной князя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Перевод. Смущенная улыбка. Быстрые движения пальцев.
– Нет, это друг моего жениха. Для меня он слишком стар.
Малко ломал голову, как, по возможности незаметней, развязать язык скрытной танцовщице. Кока-кола здесь, конечно, плохой помощник.
– Смогу ли я еще раз увидеться с Аминой?
Перевод. Полный ужаса взгляд.
– Ее друг ревнив, как сто иракцев.
– Он должен на ней жениться. С его стороны неосмотрительно оставлять в одиночестве столь прекрасную невесту.
Девушка уже вязала на пальцах ответ:
– Жених никак не может на ней жениться сейчас: у него нет работы, кроме того, он занят какими-то военными делами. Но он обещал, что женится, как только они победят Израиль и можно будет уехать в Палестину.
Князь внутренне ликовал, однако было еще рано торжествовать победу – самое трудное впереди. Самым небрежным тоном он спросил:
– А друг ее жениха – тоже палестинец?
– Да, – перевела Динах, – это очень известный журналист Салем Бакр. Сейчас он как раз основывает новую газету. Если это получится, то жениху Амины, может, дадут работу.
Малко с трудом сдерживал волнение. Имя журналиста огненными буквами было вписано в его мозгу.
В машине Амина снова стала благодарить Малко за платья и сообщила, что с удовольствием бы танцевала для него в ночном клубе «Фоэниция». Тот пообещал воспользоваться приглашением. На прощание девушка сильно сжала руку щедрому иностранцу, он проводил взглядом увешанную пакетами фигурку, скрывающуюся в подъезде облупленного, покрытого грязными разводами здания.
С этого момента начиналась самая ответственная работа. Палестинцы уже продемонстрировали, что готовы на бесчисленные убийства ради обеспечения своего заговора.
* * *
Ричард Грин нервно скреб бородку. Его глубоко посаженные серые глаза беспокойно перебегали с места на место. Питаясь лишь черным кофе без сахара, он разбухал, словно шар, что приводило американца в самое мрачное состояние духа. В воздухе висела тревога: до приезда Киссинджера оставалось тринадцать дней. Грин взял со стола бумажку.
– Вот, Салем Бакр, палестинец, активист. С помощью ливийских денег собирается основать газету. Живет в Кувейте пятнадцать лет, весьма уважаемый господин. Этим делом без помощи Чаржаха заниматься будет очень трудно.
– Если мы обо всем поставим в известность шейха, он начнет действовать с грацией слона в посудной лавке. Мы, конечно, можем как свидетели обвинить Бакра в попытке убить Мариетту, но ведь он все станет отрицать...
– Но что мы можем сделать без Чаржаха?
– Продолжать расследование через Амину. Ведь ее любовник знает Бакра, и вполне возможно, что принадлежит к его группе. Когда мы представим Чаржаху список подозреваемых, он вынужден будет действовать! – закончил Малко.
Американец в полном расстройстве чувств развалился в кресле.
– Ну да, конечно, зачем же эмиру позориться? Но ведь не может же он начать борьбу с Палестинским фронтом. Особенно теперь, когда они еще ничего не совершили. Мы обязаны прийти к нему с фактами, с доказательствами, а мы пока не знаем ни их деятелей, ни характера приготовлений.
Малко и сам это понимал.
– Подождем до завтрашнего вечера, – предложил он. – Если ничего не выйдет с Аминой, надо будет браться за Чаржаха.
Толстое лицо Ричарда Грина скривилось, медленные темпы расследования его раздражали.
– На этом проклятом деле я наберу еще два кило! Надо выкрасть Салема Бакра и заставить его говорить!
Малко поднялся, едва сдерживая улыбку.
– Таблетки явно действуют на вас угнетающе.
Он по-прежнему рассчитывал на Амину. Если ее любовник состоит в заговоре и это будет доказано, еще один важный шаг в расследовании сделан.
* * *
Ночной клуб «Фоэниция» выглядел по-прежнему мрачно и даже зловеще. Благодаря присутствию Динах Малко выглядел представительнее других хмурых и суровых посетителей заведения, не исключая, конечно, и обязательных японцев. Было одиннадцать часов, и, несмотря на все старания музыкантов, раздирающих уши своей музыкой, клиенты исчезали один за другим. Амины еще не было, и Малко спросил официанта:
– Сегодня разве нет спектакля?
– Что вы! Танцовщица сейчас придет!
Малко принялся за третий стакан пепси-колы, пускаясь с Динах в обсуждение необыкновенной стыдливости женщин Саудовской Аравии. Впрочем, через полчаса, одурев от скверно исполняемой поп-музыки, он подошел к стойке. Возле лестницы устроились три новых посетителя – молодые люди в европейской одежде. На вопрос об Амине хозяин горестно улыбнулся:
– Она больна и сегодня прийти не может.
Совершенно обескураженный Малко вернулся к Динах. Столь внезапное отсутствие было весьма подозрительным. К тому же объявили об этом в самый последний момент. Он бы, конечно, мог отправиться к ней домой, но это рискованно. Самое благоразумное – уехать и лечь спать. Динах буквально падала от усталости. Подзывая официанта, он внезапно сообразил, что когда они с Динах выйдут отсюда, в зале останутся только эти молодые люди. Странные люди с отложными воротничками, коротко обрезанными волосами и могучими руками! Их стаканы полны, из них не выпито ни капли. Абсолютно не в стиле ночного клуба!
Малко машинально ощупал ствол вложенного за пояс пистолета, он вспомнил слова Ричарда Грина: «Фоэниция» – настоящая штаб-квартира палестинцев". Сердце начинало биться все сильней и сильней. Теперь он был совершенно уверен, что Амина отсутствует не случайно и что болезнь тут ни при чем. И наконец Малко понял, что сейчас он подвергается смертельной опасности. Вспомнилось, с какой звериной жестокостью палестинцы расправились с принцем Саидом.
Краешком глаза наблюдая за арабами, Малко подозвал официанта. Тот представил счет. Князь опустил на поднос пять динаров и поднялся.
– Пошли, – сказал он Динах, – нам пора спать.
В ту же секунду трое арабов поднялись тоже, словно подброшенные невидимой пружиной. Они не глядели в сторону Малко и не улыбались. Пиджаки распирались мощными плечами атлетов. Малко попытался себя успокоить, считая, что ему вредит чрезмерная впечатлительность, и, поднявшись на первую ступеньку, оглянулся. Мужчины шли за ним, молчаливые и угрожающие. Ждут, наверное, чтобы поднялся наверх, чтобы вырвать сердце, как принцу Саиду. У выхода он поднял голову и отпрянул: перед ним стояли два молодых араба с каменными лицами и руками в карманах. Динах испустила крик ужаса.
Глава 8
– Не бойтесь! – крикнул Малко.
Времени у него не оставалось. Одной рукой он схватил запястье девушки, другой – выхватил револьвер и выстрелил поверх голов тех, кто стоял впереди. Затем рванулся назад, таща за собой Динах. Но там его уже поджидали трое. Один из них кинулся ему под ноги, другой, пригнувшись, двинулся на него, третий проскользнул к стене с намерением оказаться за спиной князя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44