Дело, однако, обстоит еще сложнее. Ибо если верно, что фантазм не ограничивается
метаниями между двумя крайностями - пищеварительной глубиной и метафизической
поверхностью; если он старается спроецировать на эту поверхность событие,
соответствующее поеданию, то как ему при этом не высвободить также и события
сексуальности? И как их высвободить, если не весьма специфическим образом? Как
мы видели, фантазм вечно возобновляет свое внутреннее движение десексуализа-ции
только при том, что он возвращается к своему внешнему сексуальному началу. У
этого парадокса нет эквивалента в других случаях проецирования на метафизическую
поверхность: десексуализованная энергия выдвигает и переиначивает объект
сексуального интереса как таковой и, таким образом, по-новому
ре-сексуализу-ется. Таков наиболее общий механизм перверсии при условии, что
перверсия отличается, как искусство поверхности, от низвержения, как техники
глубины. Согласно Пауле Хейманн, нельзя сказать, что большинство "сексуальных"
преступлений - это извращения; их следовало бы приписать низвержению глубин, где
сексуальные влечения все еще непосредственно вплетены во влечения поглощения и
разрушения. Но перверсия как поверхностное измерение, связанное с эрогенными
зонами, с фаллосом координации и кастрации и с отношениями между физической и
метафизической поверхностями, поднимает еще одну проблему, а именно, проблему
318 ПЕРВИЧНЫЙ ПОРЯДОК
наделения сексуального объекта десексуализованной энергией как таковой.
Перверсия - это поверхностная структура, выражающая себя как таковую без того,
чтобы обязательно проявляться в преступном поведении низвергающего характера.
Преступление здесь, несомненно, может иметь место, но только через регрессию от
перверсии к низвержению. Подлинная проблема перверсии правильно отражена в
соответствующем последней сущностном механизме - механизме Verleugnung
[отрицания - нем.]. Ибо, если Verleugnung - это у женщины поддержание образа
фаллоса, несмотря на отсутствие пениса, то такая операция предполагает
десексуа-лизацию как следствие кастрации, а также переиначива-ние сексуального
объекта, который является таковым благодаря десексуализованной энергии:
Verleugnung - не галлюцинация, а, скорее, эзотерическое знание2. Значит, Кэррол
- извращенец, но не преступник, извращенец, но не низвергатель; он - заика и
левша, использующий десексуализованную энергию фотоаппаратов в качестве до ужаса
спекулятивного глаза, чтобы вывести на сцену сексуальный объект par excellence,
а именно, маленькую девочку-фаллос.
В системе языка обнаруживается, таким образом, некая ко-система сексуальности,
которая подражает смыслу, нонсенсу и их организации: симулякр фантазма. Далее,
через все, что язык будет денотировать, манифестировать или сигнифицировать,
будет проходить сексуальная история, которая как таковая никогда не будет ни
денотирована, ни манифестирована, ни сигнифицирована, но которая будет
сосуществовать со всеми операциями языка, напоминая о сексуальной принадлежности
формативных лингвистических элементов. Этот статус сексуальности объясняет
подавление. Недостаточно сказать, что понятие подавления вообще является
топическим: это топологическое понятие. Подавление - это всегда подавление
одного измерения другим. Высота, то есть суперэго, чье скороспелое формирование
мы видели, подавляет глубину, где сексуальные и деструк-
__________
2 Как раз в терминах "знания" Лакан и некоторые из его учеников формулируют
проблему перверсии. См. сборник Le Desir et la perversion, Seuil, 1967.
319 ЛОГИКА СМЫСЛА
тивные влечения тесно связаны. Именно с этой связи или с внутренних объектов,
которые ее представляют, и начинается так называемое первичное подавление. При
этом подавление означает, что глубина почти покрывается новым измерением, и что
влечение принимает новую фигуру, отвечающую подавляющей инстанции - по крайней
мере в начале (в данном случае это освобождение сексуальных влечений от
деструктивных влечений и благочестивые намерения Эдипа). То, что поверхность
может быть в свою очередь объектом так называемого вторичного подавления, и то,
что она, следовательно, ни в малейшей степени не тождественна сознанию,
объясняется довольно сложно: во-первых, согласно гипотезе Фрейда, игра двух
различных серий образует существенное условие подавления сексуальности и
ретроактивный характер этого подавления. Более того, даже когда сексуальность
вводит в игру только частичные гомогенные или непрерывные глобальные серии, она
не обладает условиями возможности удерживаться в сознании (а именно, возможности
быть денотируемой, манифестируемой и сигнифицируемой соответствующими ей
лингвистическими элементами). Третью причину следует искать на стороне
метафизической поверхности, в том способе, которым эта поверхность подавляет
сексуальную поверхность, одновременно придавая энергии влечения новую фигуру
десексуализации. Нас не должно удивлять то, что метафизическая поверхность, в
свою очередь, совершенно не тождественна сознанию. Тут достаточно вспомнить, что
серии амплитуды, которые существенно характеризуют эту поверхность,
трансцендируют всякое сознательное и образуют безличное и до-индивидуальное
трансцендентальное поле. Наконец, у сознания или, скорее, предсознания нет иного
поля, чем поле возможных денотаций, манифестаций и сигнификаций - то есть
порядка языка, который возникает из всего предшествующего. Но игра смысла и
нонсенса, поверхностные эффекты метафизической и физической поверхностей
принадлежат сознанию не больше, чем действия и страдания самой глубокой глубины.
Возврат подавленного происходит в соответствии с общим механизмом регрессии:
регрессия имеет место, как только одно измерение
320 ПЕРВИЧНЫЙ ПОРЯДОК
опрокидывается на другое. Несомненно, механизмы регрессии очень по-разному
зависят от происшествий, свойственных специфическим измерениям (падение с
высоты, например, или дыры на поверхности). Но что существенно, так это угроза,
которую глубина несет всем другим измерениям; так, она является местом грубого
подавления и "фиксаций" - предельных терминов регрессии. Общим правилом является
то, что есть сущностное различие между поверхностными зонами и стадиями глубины,
а значит, между регрессией, например, к эрогенной анальной зоне и регрессией к
анальной стадии как пищеварительно-деструктивной стадии. Но точки фиксации,
которые подобно маяку притягивают регрессивные процессы, всегда стараются
обеспечить регрессию самой регрессии, когда та меняет природу с изменением
измерения и в конце концов возвращается в глубину стадий, в которую опускаются
все измерения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224