ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Наступило 4 июня. После завтрака мы сидели в галерее, обсуждая разные мероприятия, как вдруг у нас прямо над ухом раздался в полном смысле слова сатанинский смех.
Мы все вскочили в испуге. Марк и Гаралан оба инстинктивно бросились в сторону галереи, откуда донесся до нас смех, но сейчас же остановились. Все произошло в один миг. Я видел, как в воздухе что-то сверкнуло, вроде стального клинка, описывающего смертоубийственную кривую линию. Я видел, как мой брат пошатнулся и упал на руки подхватившего его Гаралана.
Я бросился к ним, и в эту минуту знакомый нам всем отвратительный голос проговорил тоном, в котором звучала непоколебимая решимость:
— Не бывать Мире Родерих замужем за Марком Видалем!.. Не бывать!
От сильного порыва сквозного ветра закачались люстры, дверь в сад кто-то быстро отворил и захлопнул опять, и мы поняли, что наш опасный враг опять от нас ускользает.
Мы с капитаном Гараланом уложили брата на диван, и доктор Родерих сейчас же осмотрел его рану. К счастью, она оказалась не особенно тяжелой. Кинжал скользнул по левой лопатке сверху вниз и разорвал только кожу и мускулы, не причинив больше никакого вреда. Рана только на вид была велика и страшна, но ее можно было скоро залечить. На этот раз убийца промахнулся. Но разве он всякий раз будет промахиваться?
Марку сделали перевязку и отвезли его в «Темешварскую» гостиницу. Я уселся у его изголовья и весь предался обдумыванию задачи, которую нам во что бы то ни стало нужно было решить. Дело было серьезное. Речь шла не только о счастье, но и о жизни близких мне людей.
Мне еще ровно ничего не удалось придумать в этом направлении, как случились новые происшествия, на этот раз не трагические, но довольно странные и даже нелепые. Тем не менее они навели меня на разные мысли.
В тот же самый вечер, 4 июня, в самом высоком окне городской башни появился сильный свет. Там то опускался, то поднимался зажженный факел, как будто на башню забрался поджигатель и собирался поджечь здание ратуши.
Начальник полиции с агентами кинулся на самый верх башни. Свет исчез. На башне никого не нашли, как, впрочем, Штепарк и ожидал. На полу лежал погасший факел и сильно чадил. По крыше скользили смолистые искорки. Но поджигатель исчез. Он или убежал, или, если это был Вильгельм Шториц, просто спрятался где-нибудь в углу башни, будучи невидимым.
Собравшаяся толпа вопила о мщении, а злоумышленник, по всей вероятности, только посмеивался над ней.
На следующий день утром городу было устроено новое озорство.
Только что на часах пробило половина одиннадцатого, вдруг на городской башне зазвонили все колокола. Сначала похоронный звон, потом самый отчаянный набат.
Один человек не мог этого устроить. С Вильгельмом Шторицем непременно был еще кто-нибудь, например лакей Герман.
Горожане повалили на Михайловскую площадь, испуганные набатом. Бежали даже с самых отдаленных окраин. Штепарк опять полез на башню со своими агентами. Быстро прошли они всю лестницу, обыскали при ярком дневном свете помещение для колоколов, осмотрели весь верхний этаж и всю галерею.
Никого и ничего не было. Колокола еще беззвучно покачивались, но невидимые звонари успели скрыться.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Итак, наши опасения оправдывались. Вильгельм Шториц из Рача не уезжал и без труда пробрался в дом к Родерихам. Убийство на этот раз не получилось, но нельзя было ручаться за будущее. Свое покушение он может повторить, и, быть может, даже с успехом. Необходимо было что-нибудь придумать, чтобы оградить себя от злодея.
Я придумал, и довольно легко. Прежде всего, я предложил заинтересованным лицам, всем, кому грозила какая-нибудь опасность от Шторица, объединиться и организовать систему самозащиты. Я изучил для этого всевозможные способы и немедленно привел свой план в действие.
Утром 6 июня, через двое суток после покушения, моего брата перенесли в дом к Родерихам и положили в комнате рядом с комнатой Миры. Его рана уже начала заживать. Свой план я сообщил доктору; он его одобрил, дал мне карт-бланш и сказал, что будет смотреть на меня как на коменданта осажденной крепости.
Я сейчас же начал распоряжаться. Оставив для охраны Марка и Миры всего только одного лакея — этот риск был в данную минуту необходим, — я приступил с помощью обитателей дома, не исключая и госпожу Родерих, к самому тщательному осмотру всего жилища.
Мы плотной стеной обошли все лестницы, все коридоры, обшарили все комнаты, передвинули всю мебель, заглянули под кровати, под матрацы. Не пропустили ни одного уголка. Все занавески перетряхнули, обшарили все шкафы. После осмотра каждой комнаты дверь ее тщательно запиралась на замок.
На эту работу ушло два часа. Теперь мы могли быть уверены, что в доме нет врага, хотя бы он и был невидимкой.
Так дошли мы до входной двери. Я сам ее запер и ключ положил к себе в карман. С этих пор без моего позволения никто в дом не мог войти и никто не мог из него выйти. На всякий стук молотка в доску буду выходить я сам с кем-нибудь из прислуги, опрашивать и впускать. Дверь будет отворяться на цепочке. Я принимал на себя обязанность старшего швейцара.
Дом превратился в настоящую крепость.
Тут, пожалуй, мне возразят. Скажут: даже не в крепость, а в настоящую тюрьму. Что ж, пожалуй, и так. Но тюрьма не беда, если знаешь срок, когда из нее выйдешь. Знали ли это мы? Боюсь, что нет.
Я продолжал размышлять над нашим положением, и хотя не проник в тайну Вильгельма Шторица, но до известной степени приблизился к ее разгадке.
Нахожу нужным сказать здесь несколько слов хотя бы для краткого и сухого объяснения.
Солнечный луч, проходя через призму, разлагается, как известно, на семь цветов, совокупность которых дает белый цвет. Эти цвета — фиолетовый, синий, голубой, зеленый, желтый, оранжевый и красный — составляют так называемый солнечный спектр. Но эта видимая световая гамма не есть еще полный спектр. Существуют, по всей вероятности, лучи и других цветов, но только мы их не видим. У этих неизвестных нам лучей могут и свойства быть вполне отличные от свойств, характеризующих лучи, нам известные. Последние могут проходить лишь через немногие прозрачные тела, как, например, через стекло. Почему же не допустить, что первые могут проникать беспрепятственно через всякое тело? note 4 Так как мы сами этих лучей не видим, то и это свойство их остается до сих пор нам неизвестным. Возможно, Отто Шторицу удалось открыть лучи, обладающие именно такой способностью, то есть могущие проходить сквозь всякое тело, даже и темное. Открыв эти лучи, он, вероятно, изобрел также и состав, который, будучи введен в организм, может распространяться по его поверхности и вместе с тем изменять природу различных лучей, содержащихся в солнечном спектре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35