Если это не так, то, Бог даст, мы с Кларой спасем его. Рана нанесена саблей, и порваны только мышцы. Де Водрель слаб в основном от потери крови. Достаточно будет, я думаю, потуже бинтовать его, почаще накладывать на рану холодные компрессы, и она понемногу зарубцуется. Поверь мне, сын мой, де Водрель здесь в относительной безопасности и нельзя, чтобы кто-нибудь узнал, где он!
Бриджета говорила так убедительно, что это произвело впечатление на Клару и внушило ей некоторую надежду. Главное — никого не впускать в «Запертый дом». От этого зависит жизнь Жана Безымянного, а еще больше — жизнь ее отца. Действительно, если Жан при малейшей тревоге мог бежать, пробраться через леса графства и достичь американской границы, то для Водреля это было невозможно.
В общем, с первого же дня состояние раненого начало оправдывать надежды, которые питала Бриджета. Как только кровотечение было остановлено, де Водрель, хотя и был еще слаб, пришел в сознание. Он более всего нуждался в душевном покое, который обрел теперь, когда его дочь была рядом с ним, и покое физическом, который, пожалуй, был ему обеспечен в «Запертом доме».
Бриджета приложила все старания к тому, чтобы поудобнее разместить гостей в своем тесном жилище. Де Водрель занимал комнату, предназначавшуюся Джоану и Жану, когда те приходили к ней переночевать. Другая комната, принадлежащая Бриджете, стала теперь и комнатой Клары. Все равно они должны были по очереди бодрствовать у постели больного.
Что касается Жана, то о нем нечего было беспокоиться, как и о его брате на случай, если бы после всех событий аббат рискнул прийти повидать свою мать. Какого-нибудь угла в «Запертом доме» им было вполне достаточно.
Кроме того, Жан не рассчитывал оставаться долго в Сен-Шарле. Как только он будет спокоен за состояние здоровья де Водреля, как только сможет поговорить с ним о планах на будущее, он снова примется за дело всей своей жизни. Поражение у Сен-Шарля не могло означать окончательного краха патриотов. Жан Безымянный сможет взять реванш и привести их к победе.
День 26-го числа прошел спокойно. Бриджета смогла даже, не возбудив ни в ком подозрений, выйти из «Запертого дома», как она это делала обычно, и пополнить запасы провизии, а также запастись успокоительными средствами. В селении, до тех пор пустовавшем, в некоторых домах снова распахнулись двери. Но какое разорение, какие руины кругом, особенно в сожженном и разграбленном верхнем квартале — в той стороне, где был лагерь, там, где защитники проявили чудеса героизма! Около сотни патриотов пролили кровь в этой роковой битве, большинство были убиты или смертельно ранены. Кроме того, человек сорок попали в плен. В результате грубого обращения с ними и выходок распоясавшейся солдатни, обуздать которую не удавалось даже их командиру, пленные представляли печальное зрелище.
К счастью — и эту новость Бриджета принесла в «Запертый дом», — колонна собиралась покинуть селение.
В течение этого дня де Водрель, состояние которого отнюдь не ухудшилось, сумел заснуть на несколько часов. Сон его был довольно спокойным — не было ни горячки, ни бреда. Теперь он осознавал, что дочь с ним рядом и ей не грозят опасности, которым она подвергалась бы при нашествии лоялистов в Сен-Дени.
Пока он дремал, Жан поведал девушке о событиях предыдущего дня. Она узнала обо всем, что произошло с тех самых пор, как отец оставил ее в доме у судьи Фромана, чтобы присоединиться к своим товарищам в Сен-Шарле, — о том, как патриоты сражались до последнего, как он, Жан, вытащил де Водреля из груды тел и принес в «Запертый дом».
Клара слушала с замиранием сердца, со слезами на глазах. Несчастье, казалось, сближало их, ее и Жана, еще теснее, оба они чувствовали, насколько крепко связаны друг с другом.
Жан уже не раз вставал со своего места, сильно смущаясь, презирая самого себя за слабость, порываясь бежать от этой близости, которая в нынешней ситуации становилась еще более опасной. Проведя несколько дней возле Клары на вилле «Монкальм», он очень рассчитывал на то, что грядущие события заставят его всецело отдаться выполнению своего долга. Но именно эти события и привели молодую девушку в дом его матери, принудив к тому же и его укрыться здесь, в таком тесном соседстве с нею.
Бриджета скоро поняла, какие чувства испытывает, ее сын. Ужас, который она ощутила при этом, был сродни переживаниям самого Жана. Сын Симона Моргаза!.. Правда, хорошо владевшая собой женщина не выдала своих мук. Однако сколько еще страданий она предугадывала впереди!
На следующий день де Водрелю сообщили об уходе солдат Уизераля. Он был уже не так слаб и пожелал расспросить Жана о последствиях поражений у Сен-Шарля. Что сталось с его товарищами: Винсентом Годжем, Фарраном, Клерком, Себастьяном Грамоном, с фермером Арше и пятью его сыновьями, которые так отважно сражались в тот день, 25-го числа?
Бриджета, Клара и Жан сели возле постели де Водреля.
Жан пообещал все рассказать, попросив его только не слишком утомлять себя настойчивыми расспросами.
— Я сообщу вам все, что мне известно о ваших друзьях, — сказал он. — Они боролись до последнего часа и были подавлены только численным превосходством. Один из моих славных товарищей с фермы «Шипоган», бедный Реми Арше, был убит почти в самом начале сражения, и я не смог прийти ему на помощь. Потом покинуть поле боя пришлось Мишелю и Жаку, их, раненых, унесли отец и двое оставшихся братьев. Куда они бежали после разгрома, я не знаю, но надеюсь, что сумели добраться до американской границы. Депутат Грамон попал в плен и, должно быть, находится сейчас в монреальской тюрьме. Мы знаем, какую судьбу уготовили ему судьи лорда Госфорда. Что до Фаррана и Клерка, то, я думаю, им удалось ускользнуть от преследования королевских всадников. Остались ли они целы и невредимы? Не могу утверждать наверняка. Что же касается Винсента Годжа, то я не могу сказать...
— Винсент Годж сумел уйти! — перебила его Клара. — Когда настала ночь, он бродил вокруг Сен-Шарля, разыскивая вас, отец. Госпожа Бриджета и я встретились с ним на дороге. Это благодаря ему мы спаслись от насилия пьяных солдат и смогли укрыться в «Запертом доме». Нет сомнений, что теперь он уже в безопасности в какой-нибудь деревне Соединенных Штатов.
— Это благородное сердце, отважный патриот! — сказал Жан. — То же, что он сделал для барышни де Водрель и моей матери, он сделал и для меня в самый разгар битвы! Он спас мне жизнь, хотя, быть может, было бы лучше дать мне умереть!.. Тогда я не увидел бы поражения Сынов Свободы.
— Жан, — сказала девушка, — так, значит, вы уже не верите в успех нашего дела?
— Чтобы мой сын отчаялся! — горячо возразила Бриджета. — Да никогда в жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89