Одетый примерно так же, как те искатели приключений, которых еще и сегодня кличут «лесными бродягами», он носил на голове синий колпак, а его верхняя одежда — нечто вроде солдатского плаща, запахивающегося на груди, и серые штаны, стянутые на талии красным кушаком, были из грубой домотканой материи.
Не следует забывать, что использование этих тканей местного производства было равнозначно политическому протесту, поскольку тем самым отвергались изделия мануфактуры, ввозимые из Англии. Это был один из множества способов вести себя вызывающе по отношению к властям метрополии, уходящий, кстати, корнями вглубь истории.
Действительно, разве сто пятьдесят лет тому назад бостонцы не перестали пить чай в знак ненависти к Великобритании? И так же, как некогда поставили себе за правило лоялисты, нынешние канадцы зареклись носить ткани, изготовленные в Соединенном Королевстве. Что же касается мэтра Ника, то, как лицо нейтральное он носил панталоны канадского, а редингот — английского происхождения. Зато в платье патриотически настроенного Лионеля не было ни ниточки, вытканной по ту сторону Атлантики. Тем временем карета довольно-таки быстро катилась по тряской почве равнины, расстилающейся на острове Монреаль вплоть до среднего течения реки Св. Лаврентия. Но какой долгой казалась дорога разговорчивому по натуре мэтру Нику! А поскольку молодой человек, похоже, не был расположен завязать беседу, ему пришлось взяться за Лионеля — в надежде, что их попутчик, в конце концов, примет участие в разговоре.
— Ну так как, Лионель, обстоит дело с блуждающим огнем? — спросил мэтр Ник.
— С блуждающим огнем? — растерянно переспросил юный клерк.
— Да! Я сколько ни напрягаю зрение, ничего похожего на равнине не вижу!
— Это оттого, что еще слишком светло, мэтр Ник, — возразил Лионель, решившись отвечать в том же шутливом тоне.
— Может, мне попробовать спеть одну старую песенку:
А ну, веселей, кум домовой!
А ну, веселей, сосед дорогой!..
Да нет, кум не отзывается. Кстати, Лионель, а ты знаешь способ уберечься от колдовских чар блуждающих огней?
— Конечно, мэтр Ник. Достаточно спросить у них, какого числа бывает Рождество Христово, а поскольку они этого не знают, всегда успеешь убежать от них, пока они раздумывают над ответом.
— Ты, я вижу, хорошо знаком с народными преданиями. Что ж, раз ни один огонек пока не повстречался нам в пути, не побеседовать ли нам немного о том, которого ты сунул в карман?
Лионель слегка покраснел.
— Вы хотите, мэтр Ник?.. — неуверенно спросил он.
— Ну да, мой мальчик! На это уж точно уйдет четверть часа, а то и целых две!
Тут нотариус обратился к молодому человеку.
— Вас, сударь, не побеспокоит чтение стихов? — спросил он с улыбкой.
— Нисколько, — ответил пассажир.
— Речь идет об одном стихотворении, которое мой клерк сочинил, чтобы принять участие в конкурсе «Дружественной лиры». Эти мальчишки за все берутся, ничего не страшась. Ну, юный поэт, опробуй-ка свою вещь, как говорят артиллеристы!
Лионель, несказанно обрадовавшийся, что у него есть теперь слушатель, который, быть может, окажется снисходительнее мэтра Ника, достал из кармана свой голубой листок и начал читать:
БЛУЖДАЮЩИЙ ОГОНЬ
Сей сказочный огонь неуловимый,
Он в темноте является всегда,
Он манит по ночам неудержимо,
Ни на песке, ни на морской равнине
Не оставляя за собой следа.
Тот огонек всегда готов угаснуть,
То синий он, то беловатый он,
Узнать его вам хочется ужасно.
Но будете ловить его напрасно...
А ну, поймай блуждающий огонь!
— Да, — сказал мэтр Ник, — попробуй-ка словить его и посадить в клетку! Продолжай, Лионель!
Лионель стал читать дальше:
А говорят (но только мало веры),
Что это газ идет из-под земли...
Мне ж думается — то другого мира,
Светя нам с Ориона, Веги, Лиры,
Огонь на Землю звезды принесли.
— Да уж, тебе лучше знать, мой мальчик, — покачал головой мэтр Ник. — Уж это дело твое!
Лионель продолжал:
Но может, то — дыханье джинна,
Иль домового на губах
Искрится, делаясь незримым,
Едва пробудится долина
В веселых утренних лучах!
Иль то приходит привиденье
И светит тусклым фонарем,
Когда на кровлю винодельни
Садится в сумраке вечернем
В луны сиянии скупом.
А может, светлая душа
Безумной мается девицы —
Судьба была нехороша —
И бродит в поле не спеша
Покоя ищущая жница.
— Прекрасно! — сказал мэтр Ник. — Надеюсь, ты уже покончил с метафорами?
— О нет, мэтр Ник! — ответил юный клерк.
И продолжал:
Быть может, отблеск свой мираж
Оставил в мареве дрожащем,
Иль кончился грозы вояж
И то финальный был вираж
Последней молнии погасшей.
Не от болида ли то след —
С ним то же, что с Икаром сталось...
В полете в воздухе был тверд
И светел, но его уж нет
И даже искры не осталось.
Иль, уделив полям вниманье,
Скользнув по краю, бороздой,
То луч полярного сиянья
Порхнул, невластный осязанью,
Подобно бабочке ночной.
— Что вы думаете об этой стихотворной чепухе, сударь? — спросил мэтр Ник у попутчика.
— Я думаю, сударь, — ответил тот, — что ваш юный клерк наделен недюжинным даром воображения, и мне любопытно узнать, с чем еще он может сравнить свой блуждающий огонь.
— Так продолжай, Лионель!
Лионель слегка зарделся, услыхав похвалу молодого человека, и уже более звучно прочел:
А может, в час успокоенья,
Когда живые видят сны,
Здесь стяг свой — символ примиренья
Для всех, нашедших погребенье,
То водружает Ангел тьмы!
— Бррр! — мэтра Ника передернуло.
Иль в час полуночный и темный,
Когда творятся чудеса,
Земля из глубины безмолвной
Сигнал свой снова шлет условный
В непознанные небеса.
Иль то морских мерцанье вод —
Сих духов ночи вод нетленных —
Через пространств обширный свод
Нам в небе указует вход
В врата огромнейшей Вселенной.
— Браво, юный поэт! — воскликнул попутчик.
— Да, недурно, недурно! — добавил мэтр Ник. — И откуда, черт возьми, Лионель, ты все это берешь!.. Это конец, я полагаю?
— Нет, мэтр Ник, — ответил Лионель и еще более звонким голосом продекламировал:
Но в сердце, девушка, коль метит
Тебе, мигая, что влюблен,
Пусть не тебя, других приветит,
Ты ж берегись его: он светит,
Он светит, но не греет он.
— Ага, вот и девушки! — вскричал мэтр Ник. — Я бы очень удивился, если бы в эти анакреоновы созвучия не было подпущено немного любви! Что ж, оно и понятно в его возрасте! Как вы думаете, сударь?
— Ну разумеется, — ответил попутчик, — и я думаю, что...
Но молодой человек не договорил, завидев вдруг группу людей, стоявших у обочины дороги. Один из них сделал вознице знак остановиться.
Том придержал лошадей, люди приблизились к карете.
— Это, кажется, господин Ник? — сказал один из субъектов, вежливо приподняв шляпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Не следует забывать, что использование этих тканей местного производства было равнозначно политическому протесту, поскольку тем самым отвергались изделия мануфактуры, ввозимые из Англии. Это был один из множества способов вести себя вызывающе по отношению к властям метрополии, уходящий, кстати, корнями вглубь истории.
Действительно, разве сто пятьдесят лет тому назад бостонцы не перестали пить чай в знак ненависти к Великобритании? И так же, как некогда поставили себе за правило лоялисты, нынешние канадцы зареклись носить ткани, изготовленные в Соединенном Королевстве. Что же касается мэтра Ника, то, как лицо нейтральное он носил панталоны канадского, а редингот — английского происхождения. Зато в платье патриотически настроенного Лионеля не было ни ниточки, вытканной по ту сторону Атлантики. Тем временем карета довольно-таки быстро катилась по тряской почве равнины, расстилающейся на острове Монреаль вплоть до среднего течения реки Св. Лаврентия. Но какой долгой казалась дорога разговорчивому по натуре мэтру Нику! А поскольку молодой человек, похоже, не был расположен завязать беседу, ему пришлось взяться за Лионеля — в надежде, что их попутчик, в конце концов, примет участие в разговоре.
— Ну так как, Лионель, обстоит дело с блуждающим огнем? — спросил мэтр Ник.
— С блуждающим огнем? — растерянно переспросил юный клерк.
— Да! Я сколько ни напрягаю зрение, ничего похожего на равнине не вижу!
— Это оттого, что еще слишком светло, мэтр Ник, — возразил Лионель, решившись отвечать в том же шутливом тоне.
— Может, мне попробовать спеть одну старую песенку:
А ну, веселей, кум домовой!
А ну, веселей, сосед дорогой!..
Да нет, кум не отзывается. Кстати, Лионель, а ты знаешь способ уберечься от колдовских чар блуждающих огней?
— Конечно, мэтр Ник. Достаточно спросить у них, какого числа бывает Рождество Христово, а поскольку они этого не знают, всегда успеешь убежать от них, пока они раздумывают над ответом.
— Ты, я вижу, хорошо знаком с народными преданиями. Что ж, раз ни один огонек пока не повстречался нам в пути, не побеседовать ли нам немного о том, которого ты сунул в карман?
Лионель слегка покраснел.
— Вы хотите, мэтр Ник?.. — неуверенно спросил он.
— Ну да, мой мальчик! На это уж точно уйдет четверть часа, а то и целых две!
Тут нотариус обратился к молодому человеку.
— Вас, сударь, не побеспокоит чтение стихов? — спросил он с улыбкой.
— Нисколько, — ответил пассажир.
— Речь идет об одном стихотворении, которое мой клерк сочинил, чтобы принять участие в конкурсе «Дружественной лиры». Эти мальчишки за все берутся, ничего не страшась. Ну, юный поэт, опробуй-ка свою вещь, как говорят артиллеристы!
Лионель, несказанно обрадовавшийся, что у него есть теперь слушатель, который, быть может, окажется снисходительнее мэтра Ника, достал из кармана свой голубой листок и начал читать:
БЛУЖДАЮЩИЙ ОГОНЬ
Сей сказочный огонь неуловимый,
Он в темноте является всегда,
Он манит по ночам неудержимо,
Ни на песке, ни на морской равнине
Не оставляя за собой следа.
Тот огонек всегда готов угаснуть,
То синий он, то беловатый он,
Узнать его вам хочется ужасно.
Но будете ловить его напрасно...
А ну, поймай блуждающий огонь!
— Да, — сказал мэтр Ник, — попробуй-ка словить его и посадить в клетку! Продолжай, Лионель!
Лионель стал читать дальше:
А говорят (но только мало веры),
Что это газ идет из-под земли...
Мне ж думается — то другого мира,
Светя нам с Ориона, Веги, Лиры,
Огонь на Землю звезды принесли.
— Да уж, тебе лучше знать, мой мальчик, — покачал головой мэтр Ник. — Уж это дело твое!
Лионель продолжал:
Но может, то — дыханье джинна,
Иль домового на губах
Искрится, делаясь незримым,
Едва пробудится долина
В веселых утренних лучах!
Иль то приходит привиденье
И светит тусклым фонарем,
Когда на кровлю винодельни
Садится в сумраке вечернем
В луны сиянии скупом.
А может, светлая душа
Безумной мается девицы —
Судьба была нехороша —
И бродит в поле не спеша
Покоя ищущая жница.
— Прекрасно! — сказал мэтр Ник. — Надеюсь, ты уже покончил с метафорами?
— О нет, мэтр Ник! — ответил юный клерк.
И продолжал:
Быть может, отблеск свой мираж
Оставил в мареве дрожащем,
Иль кончился грозы вояж
И то финальный был вираж
Последней молнии погасшей.
Не от болида ли то след —
С ним то же, что с Икаром сталось...
В полете в воздухе был тверд
И светел, но его уж нет
И даже искры не осталось.
Иль, уделив полям вниманье,
Скользнув по краю, бороздой,
То луч полярного сиянья
Порхнул, невластный осязанью,
Подобно бабочке ночной.
— Что вы думаете об этой стихотворной чепухе, сударь? — спросил мэтр Ник у попутчика.
— Я думаю, сударь, — ответил тот, — что ваш юный клерк наделен недюжинным даром воображения, и мне любопытно узнать, с чем еще он может сравнить свой блуждающий огонь.
— Так продолжай, Лионель!
Лионель слегка зарделся, услыхав похвалу молодого человека, и уже более звучно прочел:
А может, в час успокоенья,
Когда живые видят сны,
Здесь стяг свой — символ примиренья
Для всех, нашедших погребенье,
То водружает Ангел тьмы!
— Бррр! — мэтра Ника передернуло.
Иль в час полуночный и темный,
Когда творятся чудеса,
Земля из глубины безмолвной
Сигнал свой снова шлет условный
В непознанные небеса.
Иль то морских мерцанье вод —
Сих духов ночи вод нетленных —
Через пространств обширный свод
Нам в небе указует вход
В врата огромнейшей Вселенной.
— Браво, юный поэт! — воскликнул попутчик.
— Да, недурно, недурно! — добавил мэтр Ник. — И откуда, черт возьми, Лионель, ты все это берешь!.. Это конец, я полагаю?
— Нет, мэтр Ник, — ответил Лионель и еще более звонким голосом продекламировал:
Но в сердце, девушка, коль метит
Тебе, мигая, что влюблен,
Пусть не тебя, других приветит,
Ты ж берегись его: он светит,
Он светит, но не греет он.
— Ага, вот и девушки! — вскричал мэтр Ник. — Я бы очень удивился, если бы в эти анакреоновы созвучия не было подпущено немного любви! Что ж, оно и понятно в его возрасте! Как вы думаете, сударь?
— Ну разумеется, — ответил попутчик, — и я думаю, что...
Но молодой человек не договорил, завидев вдруг группу людей, стоявших у обочины дороги. Один из них сделал вознице знак остановиться.
Том придержал лошадей, люди приблизились к карете.
— Это, кажется, господин Ник? — сказал один из субъектов, вежливо приподняв шляпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89