Ниже будет видно, что это была ошибка, но ошибка, к счастью, не причинившая нам вреда.
Приютившие нас крестьяне оказали нам настолько полное гостеприимство, насколько это было возможно при окружавших их ужасных условиях. Очаг запылал ярким огнем, и мы отлично закусили яйцами, жареными сосисками, большим ломтем ячменного хлеба, анисовыми галетками, называемыми в Лотарингии «киш», и зелеными яблоками, а запили все это легким белым мозельвейном.
Вдобавок мы забрали там провизии на несколько дней, причем я не забыл и табак, в котором начинал испытывать недостаток. V Господину де Лоране не без труда удалось уплатить этим людям, что им следовало; обстоятельство это могло служить Жану образчиком французского великодушия и сердечности. Отдохнув за ночь под кровом этих добрых людей, мы вышли на следующий день с рассветом.
Казалось, природа нарочно загромоздила путь всевозможными препятствиями. Тут были обвалы, непроходимые кустарники, трясины, где легко было увязнуть по пояс, и ни одной тропинки, по которой можно было бы с уверенностью идти; кустарники здесь были так же густы, как в тех местах Нового Света, где еще не работал топор пионера. Разница была только в том, что кое-где в дуплах деревьев, выдолбленных в виде ниш, ютились статуэтки Мадонны и святых. Изредка попадались нам навстречу пастухи, козопасы, бродяги, дровосеки в своих фетровых наколенниках, свинопасы, ведущие своих свиней на желудиный корм. Завидя нас, все эти люди тотчас же прятались в чащу, так что нам удалось не более двух раз добыть от них кое-какие сведения.
Порой доносилась стрельба рядами, что указывало на аванпостное сражение.
Между тем, несмотря на препятствия и страшную усталость, не позволявшую нам делать более двух лье в день, мы все-таки продвигались к Стенэ.
Так было 9, 10 и 11 сентября. Путь наш был труден, но, во всяком случае, обеспечивал полную безопасность. Не произошло ни одной неприятной встречи, и нечего было бояться услышать страшное прусское: «Wer da?» (кто идет?).
Избрали мы этот путь в надежде встретить корпус Дюмурье, так как не могли знать, что он пошел южнее, имея в виду занять ущелье Гран-Пре в Аргонском лесу.
Повторяю: по временам до нас долетал гул стрельбы, и когда он был слишком близок, мы останавливались. По-видимому, в то время на берегах Мааса еще не было серьезных сражений, а происходили только нападения на местечки и деревни; на последнее указывали поднимавшиеся иногда из-за деревьев столбы дыма, тогда как ночью лес освещало зарево дальних пожаров.
Наконец, вечером 11 сентября мы решили не идти к Стенэ, а направиться прямо в Аргону.
На следующий день проект этот был приведен в исполнение. Мы едва тащились, поддерживая друг друга. Душа болела при виде этих бедных женщин, когда-то таких бодрых и энергичных, теперь же бледных, бессильных! Одежда их, ободранная колючими кустарниками, висела клочками, между тем как они плелись друг за другом в полном изнеможении.
Около полудня подошли мы к вырубленному лесочку, позволявшему видеть вдаль на большое расстояние.
Здесь недавно было сражение. На земле лежали трупы. Я узнал этих мертвецов по синим мундирам с красными отворотами, по белым гетрам и крестообразной перевязи; они были так не похожи на пруссаков в мундирах небесного цвета или на австрийцев в белой форме и остроконечных шапках.
Это были французы, добровольцы, которых, вероятно, внезапно застигла какая-нибудь колонна Клерфайта или Брауншвейга. Они пали не без борьбы: возле них лежали немцы и даже пруссаки в своих кожаных киверах с цепочкой.
Приблизившись, я с ужасом глядел на эти трупы; я никогда не мог привыкнуть к виду поля сражения.
Вдруг из груди моей вырвался крик.
Господин де Лоране, госпожа Келлер, сын ее, Марта, сестра, стоявшие за деревьями шагах в пятидесяти от того места, где я находился, смотрели на меня, не решаясь выйти на открытую полянку.
Жан тотчас подбежал ко мне.
– В чем дело, Наталис?
Как я раскаивался в своем неумении владеть собой! Я хотел удалить Жана, но было поздно. Он в ту же минуту понял причину моего волнения.
У ног моих лежал труп. Жану не нужно было долго всматриваться, чтобы узнать его, и он, покачав головой и скрестив на груди руки, произнес:
– Не надо, чтобы моя мать и Марта знали об этом…
Но госпожа Келлер добрела до нас и увидала то, что мы хотели от нее скрыть, то есть тело прусского солдата, в форме Лейбского полка, лежавшее на земле рядом с тридцатью другими.
Принимая во внимание, что может быть, полк этот менее суток тому назад проходил здесь и теперь находится где-нибудь поблизости, нельзя не согласиться, что Жан Келлер до сих пор еще ни разу не подвергался более серьезной опасности! Если его поймают, то личность его сейчас же будет установлена и последует неминуемая казнь.
Нужно было скорее бежать из этого опасного для нас места, броситься в самую гущу Аргоны, куда не может проникнуть марширующая колонна! Если бы нам даже пришлось скрываться там несколько дней, то все-таки колебаться было невозможно. Это был наш последний путь к спасению.
Шли целый день, целую ночь. Нет, впрочем, не или, а плелись! Плелись весь следующий день и 13-го к вечеру были у границы знаменитого Аргонского леса, про который Дюмурье сказал:
– Это Фермопилы Франции, но я буду счастливее Леонида!
Предсказание сбылось. И вот каким образом тысячи таких же невежд, как я узнали, кто был Леонид, и что такое Фермопилы!
Глава двадцатая
Аргонский лес занимает пространство от 13 до 14 лье, тянется он с севера на юг, от Седана до маленького села Нассаван, и средняя ширина его равняется 2–3 лье. Лес этот стоит здесь, как передовое укрепление, покрывая нашу восточную границу почти непроходимой чащей. Тут такой хаос деревьев, озер, потоков, возвышенностей и рвов, что войску пройти невозможно.
Лес этот лежит между двумя реками: с левой стороны, от первых кустарников на юг и до деревни Семюи на севере, на всем протяжении окаймляет его река Эн, тогда как с другой стороны, река Эр огибает его от Флери до главного прохода. Отсюда Эр, делая крутой поворот, возвращается к Эну, в который и впадает недалеко от Сенюка.
Главные города по реке Эр: Клермон, Варенн, где Людовик XVI был настигнут во время бегства, Бюзанси, Ле-Шен-Попюле; по реке Эн: Сент-Мене-гульд, Виль-сюр-Турб, Монтуа, Вузье.
На карте этот лес больше всего напоминает видом громадное насекомое, которое, сложив крылья, спит или лежит неподвижно между двумя реками, причем живот его составляет вся южная, самая главная часть леса, а талию и голову – северная, обрисовывающаяся над ущельем Гран-Пре, через которое протекает вышеупомянутая река Эр.
Хотя Аргонский лес на всем своем протяжении перерезан потоками и загроможден густыми кустарниками, тем не менее в нем есть несколько проходов, конечно, очень узких, но которыми все-таки можно воспользоваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40