Я смогу причинять боль, убивать, делать то, что я должен делать, но ничего не чувствовать.
Не сумев сдержаться. Мастерс сказал:
— Это не так, Спинард.
— Нет, сэр. Смотрите, мы убиваем людей, как будто они... яблоки, корзину которых вам надо собрать, если вы понимаете, что я имею в виду. Они не люди. Смотрите, люди вообще не люди. Или нет, мы были не правы в отношении людей. Мы обычно видим людей как нечто особенное, с душой. Это неверно. Мы просто вещи, которые являются почвой для бумажной работы, потому что бумажная работа управляет всем. Понятие «люди» слишком усложнено. Так легче. Но существование живым еще причиняет боль. Если люди просто животные, как собаки или кошки, откуда появится ощущение боли и печали? Поэтому, если бы я смог стать своим боевым роботом, защищенным металлом, убивающим и защищенным, я был бы доволен. Я вообще не почувствовал бы себя плохо.
Спинард остановился и пристально посмотрел вверх, потом очень плотно закрыл глаза.
Слова Спинарда привели Мастерса в уныние, породив параноидальное опасение, что безумие Спинарда может распространиться по Гибсону как разновидность нездоровой мимикрии. Он должен попасть в Портент, к гиперимпульсному генератору, чтобы самому, без ведома «Слова Блейка», отправить Томасу сообщение о войне. Или, может быть, с участием наставника Блейна? Может, ему можно верить? Но сообщение не могло ждать. Томас должен знать, что все на Гибсоне разваливается.
Мастерс снова проверил свои узлы. Они были такими же прочными, как прежде. То, что руки находились за спиной, скрытые от взглядов проходящих мимо людей, было единственным, что работало на него. Он начал осторожно растягивать веревки, обхватывая и ощупывая узлы вокруг каждого запястья. К несчастью, прежде он никогда не уделял много внимания узлам, и Мастерс понял, что хотя и может коснуться любой точки узлов, но не в состоянии ясно представить их в уме. В течение очень долгого времени он перебирал концы веревок и просовывал свои пальцы в зазоры между узлами. Мастерс натер свои пальцы до мозолей о грубую пеньку, не имея никакой уверенности, что он не затягивает узлы. Все это время Спинард с закрытыми глазами безмолвно сидел рядом с ним. Примерно через час сознание Мастерса затуманилось, и его манипуляции с веревками продолжались бессознательно. Они стали в большей степени привычкой, нежели попыткой освободиться.
Затем узел вокруг правого запястья немного сдвинулся. Не очень сильно, но достаточно, чтобы он смог действительно попытаться освободиться. Мастерс вновь ожил и провозился еще полчаса. Его пальцы заболели и устали. Когда он почувствовал, что стало возможным вытягивать веревки дальше, то вздохнул с облегчением. Потом Мастерс протолкнул веревку через узел, и остаток петли быстро распустился. Его руки все еще были за спиной, и он начал распутывать узел вокруг другой руки, когда прямо перед ним появилась пара черных ботинок.
— Итак, — сказал чернокожий мужчина, — что мы делаем?
XVIII
Лига Свободных Миров, княжество Гибсон, Гибсон, база ЛОГ 6 февраля 3055 года
Партизан был одет в черную рабочую одежду и носил на ремне через плечо пулемет Вальтена. Мастерс увидел, что в коридоре больше никого не было, и решил, что другого такого момента может не представиться.
— Пытаюсь бежать, — сказал он, — вот что я делаю. Пытаюсь бежать.
— Что я и думал, — сказал партизан и засмеялся, его белые зубы заблестели. — Вставай, я проверю твои узлы.
Мастерс слегка перекатился и встал на колени, продолжая держать свои руки за спиной, как будто все еще был связан. Он изобразил попытку подняться и наконец сказал:
— Извините... Моя рука, мне прострелили плечо. Я не могу...
Партизан наклонился и свирепо схватил Мастерса за левое плечо. Это послужило Мастерсу сигналом. Он внезапно выбросил перед собой руки, схватил партизана одной рукой за плечо и ткнул кулаком другой прямо в живот. Партизан издал ужасный всхлип и согнулся пополам. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы отключить его полностью. Когда Мастерс попытался встать, партизан нанес ему резкий удар в челюсть, отбросивший его на стену.
— Пленник убегает! — закричал партизан.
Мастерс отскочил от стены и бросился на партизана, в результате чего оба оказались по другую сторону туннеля. Мастерс развернул противника и обхватил его спину. Зажав свободный конец веревки, все еще болтавшейся на другой руке, он набросил ее поперек рта мужчины, боясь, что кто-нибудь услышит шум драки. Партизан сопротивлялся, и давление на раненую правую руку Мастерса вызвало новую острую боль.
Уголком глаза он увидел женщину, спускавшуюся по коридору. Остановившись, она вскинула ружье, чтобы выстрелить, но Мастерс развернул своего пленника и закрылся от выстрела. Треск очереди просверлил воздух, и партизан в его руках резко дернулся. Его вопль был заглушен веревкой, перекрывшей рот.
Продолжая держать безжизненное тело впереди себя, как щит. Мастерс поднял ружье, которое свисало с плеча трупа. Он направил его в сторону партизанки и выпустил вдоль коридора очередь, которая швырнула ее на землю за поворот туннеля. Мастерс только что отбросил труп с прохода, как партизанка вновь появилась. На этот раз, нацелившись, он выстрелил полной очередью. Она ответила громким и ужасным воплем. Кровь фонтаном хлынула из ее ран, брызгая на стены туннеля темными каплями.
Мастерс взглянул вниз на Спинарда. Воин «Слова Блейка» не шевельнулся, когда началась перестрелка, и сидел по-прежнему тихо. Его череп был расколот случайной пулей из ружья партизанки. Мастерс тяжело вздохнул, моля только об одном — иметь побольше сил, которые были ему так нужны, чтобы выполнить все, что он хотел сделать, защитить тех, кто нуждался в защите.
«Мы делаем все, что можем», — однажды сказал ему Томас.
Он сдернул ружье с плеча мужчины, еще раз приподняв и уронив его тело на землю. Потом побежал к мертвой партизанке, вытащил обойму из оружия женщины и продолжил свой путь. У него не было представления, как выбираться отсюда, он только надеялся, что непрерывное движение выведет его в более безопасное место.
Прошло совсем немного времени, и Мастерс столкнулся с другими партизанами. Их всех встревожила пулеметная стрельба в туннеле. Трижды Мастерсу пришлось вступать в перестрелку, так как выбор у него был небольшой: умереть в бою или от пыток в руках партизан. Таким образом он раз за разом, атакуя партизан, прорывался вперед, сокрушая своей решительностью всех на своем пути. Вокруг него шлепались пули, осыпая землю со стен туннеля. Партизаны с изумлением наблюдали, как Мастерс несется на них, совершенно не страшась их превосходящей огневой мощи. Каждый раз они колебались, не зная, то ли отражать атаку, то ли бежать за поддержкой, и именно в такие моменты нерешительности Мастерс получал возможность убивать их одного за другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Не сумев сдержаться. Мастерс сказал:
— Это не так, Спинард.
— Нет, сэр. Смотрите, мы убиваем людей, как будто они... яблоки, корзину которых вам надо собрать, если вы понимаете, что я имею в виду. Они не люди. Смотрите, люди вообще не люди. Или нет, мы были не правы в отношении людей. Мы обычно видим людей как нечто особенное, с душой. Это неверно. Мы просто вещи, которые являются почвой для бумажной работы, потому что бумажная работа управляет всем. Понятие «люди» слишком усложнено. Так легче. Но существование живым еще причиняет боль. Если люди просто животные, как собаки или кошки, откуда появится ощущение боли и печали? Поэтому, если бы я смог стать своим боевым роботом, защищенным металлом, убивающим и защищенным, я был бы доволен. Я вообще не почувствовал бы себя плохо.
Спинард остановился и пристально посмотрел вверх, потом очень плотно закрыл глаза.
Слова Спинарда привели Мастерса в уныние, породив параноидальное опасение, что безумие Спинарда может распространиться по Гибсону как разновидность нездоровой мимикрии. Он должен попасть в Портент, к гиперимпульсному генератору, чтобы самому, без ведома «Слова Блейка», отправить Томасу сообщение о войне. Или, может быть, с участием наставника Блейна? Может, ему можно верить? Но сообщение не могло ждать. Томас должен знать, что все на Гибсоне разваливается.
Мастерс снова проверил свои узлы. Они были такими же прочными, как прежде. То, что руки находились за спиной, скрытые от взглядов проходящих мимо людей, было единственным, что работало на него. Он начал осторожно растягивать веревки, обхватывая и ощупывая узлы вокруг каждого запястья. К несчастью, прежде он никогда не уделял много внимания узлам, и Мастерс понял, что хотя и может коснуться любой точки узлов, но не в состоянии ясно представить их в уме. В течение очень долгого времени он перебирал концы веревок и просовывал свои пальцы в зазоры между узлами. Мастерс натер свои пальцы до мозолей о грубую пеньку, не имея никакой уверенности, что он не затягивает узлы. Все это время Спинард с закрытыми глазами безмолвно сидел рядом с ним. Примерно через час сознание Мастерса затуманилось, и его манипуляции с веревками продолжались бессознательно. Они стали в большей степени привычкой, нежели попыткой освободиться.
Затем узел вокруг правого запястья немного сдвинулся. Не очень сильно, но достаточно, чтобы он смог действительно попытаться освободиться. Мастерс вновь ожил и провозился еще полчаса. Его пальцы заболели и устали. Когда он почувствовал, что стало возможным вытягивать веревки дальше, то вздохнул с облегчением. Потом Мастерс протолкнул веревку через узел, и остаток петли быстро распустился. Его руки все еще были за спиной, и он начал распутывать узел вокруг другой руки, когда прямо перед ним появилась пара черных ботинок.
— Итак, — сказал чернокожий мужчина, — что мы делаем?
XVIII
Лига Свободных Миров, княжество Гибсон, Гибсон, база ЛОГ 6 февраля 3055 года
Партизан был одет в черную рабочую одежду и носил на ремне через плечо пулемет Вальтена. Мастерс увидел, что в коридоре больше никого не было, и решил, что другого такого момента может не представиться.
— Пытаюсь бежать, — сказал он, — вот что я делаю. Пытаюсь бежать.
— Что я и думал, — сказал партизан и засмеялся, его белые зубы заблестели. — Вставай, я проверю твои узлы.
Мастерс слегка перекатился и встал на колени, продолжая держать свои руки за спиной, как будто все еще был связан. Он изобразил попытку подняться и наконец сказал:
— Извините... Моя рука, мне прострелили плечо. Я не могу...
Партизан наклонился и свирепо схватил Мастерса за левое плечо. Это послужило Мастерсу сигналом. Он внезапно выбросил перед собой руки, схватил партизана одной рукой за плечо и ткнул кулаком другой прямо в живот. Партизан издал ужасный всхлип и согнулся пополам. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы отключить его полностью. Когда Мастерс попытался встать, партизан нанес ему резкий удар в челюсть, отбросивший его на стену.
— Пленник убегает! — закричал партизан.
Мастерс отскочил от стены и бросился на партизана, в результате чего оба оказались по другую сторону туннеля. Мастерс развернул противника и обхватил его спину. Зажав свободный конец веревки, все еще болтавшейся на другой руке, он набросил ее поперек рта мужчины, боясь, что кто-нибудь услышит шум драки. Партизан сопротивлялся, и давление на раненую правую руку Мастерса вызвало новую острую боль.
Уголком глаза он увидел женщину, спускавшуюся по коридору. Остановившись, она вскинула ружье, чтобы выстрелить, но Мастерс развернул своего пленника и закрылся от выстрела. Треск очереди просверлил воздух, и партизан в его руках резко дернулся. Его вопль был заглушен веревкой, перекрывшей рот.
Продолжая держать безжизненное тело впереди себя, как щит. Мастерс поднял ружье, которое свисало с плеча трупа. Он направил его в сторону партизанки и выпустил вдоль коридора очередь, которая швырнула ее на землю за поворот туннеля. Мастерс только что отбросил труп с прохода, как партизанка вновь появилась. На этот раз, нацелившись, он выстрелил полной очередью. Она ответила громким и ужасным воплем. Кровь фонтаном хлынула из ее ран, брызгая на стены туннеля темными каплями.
Мастерс взглянул вниз на Спинарда. Воин «Слова Блейка» не шевельнулся, когда началась перестрелка, и сидел по-прежнему тихо. Его череп был расколот случайной пулей из ружья партизанки. Мастерс тяжело вздохнул, моля только об одном — иметь побольше сил, которые были ему так нужны, чтобы выполнить все, что он хотел сделать, защитить тех, кто нуждался в защите.
«Мы делаем все, что можем», — однажды сказал ему Томас.
Он сдернул ружье с плеча мужчины, еще раз приподняв и уронив его тело на землю. Потом побежал к мертвой партизанке, вытащил обойму из оружия женщины и продолжил свой путь. У него не было представления, как выбираться отсюда, он только надеялся, что непрерывное движение выведет его в более безопасное место.
Прошло совсем немного времени, и Мастерс столкнулся с другими партизанами. Их всех встревожила пулеметная стрельба в туннеле. Трижды Мастерсу пришлось вступать в перестрелку, так как выбор у него был небольшой: умереть в бою или от пыток в руках партизан. Таким образом он раз за разом, атакуя партизан, прорывался вперед, сокрушая своей решительностью всех на своем пути. Вокруг него шлепались пули, осыпая землю со стен туннеля. Партизаны с изумлением наблюдали, как Мастерс несется на них, совершенно не страшась их превосходящей огневой мощи. Каждый раз они колебались, не зная, то ли отражать атаку, то ли бежать за поддержкой, и именно в такие моменты нерешительности Мастерс получал возможность убивать их одного за другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63