Питер усмехнулся – какова! Она нравилась ему все больше и больше.
– Хорошо, обойдемся без этого, – кивнул он. – На этот счет можете не беспокоиться. Если придется стрелять, я выстрелю. И, по правде говоря, все сложится для меня куда спокойнее, если я нажму на курок.
Мисс Эмидж по-прежнему стояла. Она дышала с трудом, прерывисто. Капли пота появились на ее бледном лице.
– Нет!
– Вы отказываетесь поехать со мной? – удивился тролль.
– Пожалуйста… только не это. Нет!…
– Я же прошу только посмотреть, к каким выводам я пришел…
– А затем?…
– Затем мы… Я не знаю… Я знаю, что… Ваша жизнь зависит от этого. Вот что я знаю наверняка. – Питер на мгновение задумался. – Правда, моя жизнь тоже. Я бы хотел, чтобы об этом вы тоже подумали… – Потом он уже попросил: – Мисс Эмидж, мне крайне необходимо найти доктора Клериса. Я очень прошу помочь мне.
Она тщательно обдумала его предложение. Питер сразу догадался, когда она решилась.
– У вас в руках оружие. Показывайте дорогу.
3
Питер вызвал Эдди по телекому, прикрепленному на запястье, и приказал встретить его у передних дверей. Выйдя из дома, он заметил «вестуайнд», летящий по улице с такой скоростью, будто он участвовал в гонках. Так же неожиданно старый друг ударил по тормозам – машину занесло на присыпанный снегом тротуар, колеса заскользили, и наконец автомобиль замер прямо у дорожки, ведущей к дому Катарины.
Когда Питер распахнул переднюю дверь, Эдди удивленно посмотрел на него – тролль всегда садился на заднее сиденье. Когда же он рассмотрел выходящую из дома Катарину, челюсть у него отвисла, а глаза выкатились из орбит от страха. Он переводил взгляд с Питера на приближающуюся к машине женщину. Тролль усадил мисс Эмидж на переднее сиденье, а сам устроился сзади.
– Профэссор… Профэссор… Профэссор… – взволнованно затараторил он. – Что это значит… значит?
Катарина обернулась к Питеру, словно спрашивая, что происходит с шофером. Питер пожал плечами, потом обратился к Эдди:
– Послушай, приятель. Отвези-ка нас домой, и побыстрее.
– Не знаю… не знаю… не знаю… Профэссор. – Эдди поднял руки, потом замахал ими – в этот момент он очень напоминал семафор. – Не знаю… Надо же! Смотрю – садится! Вот так запросто… запросто… запросто… садится в машину. – Потом он, покопавшись во внутреннем кармане, достал фотографию Катарины. – Взгляни, это она? Подольше… подольше посмотри, Профэссор. И она все еще живая? Даже не мертвая?…
– Эдди, поехали, – нетерпеливо прикрикнул тролль.
– Что случилось, Проф? Что случилось? Это твой научный материал? Что-то вроде дискетки? Ты мне объясни, что это за химия?
– Не химия, а биология, – усмехнувшись, поправил Питер приятеля.
– Да-а? Приятно слышать. Бомба тебя разорви, я так и знал, что так получится. Я знал, что это когда-нибудь произойдет. Знаешь, куда мы можем попасть с твоей биологией? Не догадываешься?
– Эдди, она живая…
– Ты считаешь, я до этого не дoпep?!. Нет, она совсем мертвая – вон и глазки не смотрят, и ушки не слышат. Такая мертвая, дальше ехать некуда. Ты думаешь, Итами понравится, если я скажу ему: «Такие дела, мой приятель, Профэссор, так испарился на работе, что попросил найти ему замену. Сам он укатил с красоткой, хотя раньше я его ни с одной женщиной не видел. Я, мол, говорил ему, что лучше бы он исполнил, что ему приказали, иначе это доведет его до беды», – и я буду прав… прав… прав… тысячу раз прав – Он обернулся к Катарине и коротко бросил: – Не обижайтесь. Питер едва не покраснел от смущения – его успокоило то, что тролли краснеть не могут. Он протянул свою огромную лапищу и положил другу на плечо:
– Ты не должен ему ничего говорить, Эдди. Торопыга даже онемел от удивления, потом, подергавшись, ответил:
– Ты прав. Попробуй я ему только сказать…
– Тогда поехали.
Катарина вновь повернулась к троллю. Питер попросил ее не обижаться. На это у них действительно не было времени. Тут их швырнуло на спинки кресел – это Эдди тронулся с места.
* * *
Комната, в которой жил Питер, напоминала келью монаха – в углу лежал широкий матрас, полка, битком набитая оптическими дискетами, висела напротив. Посреди комнаты стоял огромный кухонный стол, на нем – портативный компьютер, тут же несколько грязных тарелок. Никаких украшений, картин, статуэток. Питер давным-давно понял, что все это может появиться в его жизни только в том случае, если он вновь вернет себе человеческое обличье. Но теперь, когда Катарина вошла в его комнату, он почему-то смутился. Питер всю жизнь таился от других, а тут на тебе – все, чем он жил эти годы, вылезло наружу. Ему захотелось как-то оправдаться, прикрыть пустоту и неряшливость жилища словами типа: «Мне приходится много ездить, так что я не очень-то забочусь об этой конуре…» Или сказать что-нибудь в таком роде: «Как только я вновь вернусь к прежней жизни, все будет по-другому, вы еще увидите… Здесь все будет совсем по-другому. У меня просто сейчас нет времени заниматься этим, но дайте срок…"
Только зачем это? Что толку искать оправдания? равно все эти фразы прозвучат фальшиво. Он промолчал.
– Вы любите читать… – сказала Катарина, разглядывая надписи на дискетах.
Она стала просматривать дискеты одну за другой, потом неожиданно выпрямилась и удивленно посмотрела на Питера:
– Приложение к журналу Калтека «Исследование метачеловеческих генов»? Откуда это у вас?
– Украл, – коротко сообщил он и обрадовался – надо же, оказывается, и он способен произвести на нее впечатление!
– Калтек заявил, что закрывает все материалы по этой тематике. Это случилось давным-давно, – как-то грустно сказала Катарина.
– Я установил контакты… давным-давно, – неопределенно ответил Питер.
– Контакты?
– Не обращайте на это внимания. Может, вы наконец приступите к делу?
В ее лице ничего не изменилось.
– Хорошо… – наконец согласилась она. Питер рукой пригласил ее к столу. Жест получился резкий, неуклюжий, в нем и намека не было на то волнение, которое в эту минуту испытывал тролль. Конечно, хотелось вести себя как-то поизящней, половчее – момент-то был исторический. Во-первых, в его апартаментах впервые появилась женщина; во-вторых – если серьезно, – сейчас ему выставят оценку. Конечно, предварительную, и тем не менее сердце его готово было вырваться, из груди. Оно забухало резко, сильно… Катарина, видимо, догадалась, что творится в душе метахомика, и без промедления включила компьютер.
– Откройте файл, обозначенный «Снадобье для меня», – подсказал Питер.
Она подняла голову:
– Снадобье для вас?
– Да. – Он взял со стола нужную дискету и сунул ее в компьютер. – По крайней мере, вы можете подсказать, на правильном ли я пути. Я ведь эти материалы еще никому не показывал. Я бы хотел показать их… доктору Клерису.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102