«За знакомство!»
Машенька и муж ее выпили водочки и закусили пельмешками. Ягердышка лишь пригубил, ухватив вилкой на закуску капусты. Захрустел с удовольствием.
— Не пьете?
— Не-а, — вспомнил чукча попойку у хозяина зоопарка.
— Тогда пельмени! — предложила Машенька.
— Однако, Пост Великий сейчас! Нельзя мясо кушать!
— Так вы же в гостях! — удивилась хозяйка.
Логики Ягердышка не понял, а потому смотрел на женшину, ожидая продолжения.
— В гости тоже нельзя в Пост ходить, — разъяснила супруга генерала. — А коли уж пришли, не ханжествуйте, а ешьте все, что душе угодно!
Аппетит у чукчи пропал. Его поразила столь простая мысль, высказанная женщиной так же просто.
А она почему-то засмеялась.
Представьте себе блин с глазками, носиком как у Майкла Джексона и ротиком-дырочкой!.. Все это еще собрано в недоумение!.. Генерал заулыбался.
— А еще, — добавила женщина, — вы в пути! А в пути едят то, что есть!
Про то Ягердышка знал, а потому наколол на вилку аж два пельменя и отправил оба в рот.
— Вкусно, — одобрил. — Домой я еду, на Север!
— Вот и ешьте!
— Я вас завтра самолично в аэропорт отправлю! — пообещал генерал.
— Спасибо.
— А вам лет сколько? — поинтересовалась Машенька, разливая чай.
— Девятнадцать лет, — ответил Ягердышка.
Женщина вновь засмеялась, громче прежнего. И генерал в пижаме захохотал. Сейчас Ягердышка не понимал, отчего смеются. Но не было в этом смехе обидного, а потому северный парень тоже заулыбался, показывая мелкие белые зубки.
— Ты, поди, сынок, устал? — отсмеялся генерал.
Ягердышка из гордости не ответил.
— Я постелю, — Машенька ушла из кухни.
Тогда Иван Семенович вдруг стал серьезным и спросил гостя:
— Как думаешь, сынок, кто это был?
— Не знаю, — ответил Ягердышка. — Но шибко злой! Самый злой из злых!
Больше генерал ничего не спрашивал, а думал о чем-то напряженно.
— Постель готова! — крикнула Машенька из глубин генеральского жилья.
Бойко проводил гостя в спальню и, идя в свою, подумал о том, что этот чукчонок во внуки годится ему!.. Почему подумал, сам не знал. Имелся свой внук… А еще почему-то перед сном подумал о землянике, произрастающей в носах человеческих. Или это было уже во сне?..
В семь часов утра раздался телефонный звонок.
— Генерала Бойко, пожалуйста!
Сонная Машенька, толкнув мужа, приложила трубку к его уху.
— Бойко слушает!
— К девяти утра вас ожидает министр!
— Буду, — ответил генерал.
— Не удастся тебя, сынок, проводить! — развел руками Иван Семенович за завтраком. — Машенька проводит!..
— Неприятности? — спросил чукча, отложив кусочки жира, выковырянные из любительской колбасы.
— Кто ж его знает!..
Генерал отправился на прием к министру, а Машенька повезла Ягердышку в аэропорт.
— Жаль, на балет не схожу! — посетовал чукча перед зоной посадки.
— А ты приезжай к нам в гости летом, и на балет сходим, и в оперу!
— Господи! — вскричал Ягердышка, вспомнив важное. — Забыл! Забыл!!!
— Что?
— Spearmint купить забыл! Для Бердана! — И, стащив унту, стал рвать стельку, из-под которой разлетелись в разные стороны мелкие доллары, а вылетающие граждане заботливо собрали их и, сложив их в свои карманы, растворились во всеобщем хаосе.
Северный парень силился не заплакать, но горе было столь велико, что из одной щелочки все-таки выкатилась огромная слеза и упала женщине прямо в ладонь. Слеза была столь горяча, что Машенька ахнула, бросилась к Ягердышке и расцеловала его лицо-блин за чистоту душевную, за простоту первозданную.
— Сколько жвачки нужно тебе? — прокричала Машенька сквозь объявление о том, что посадка на самолет Москва — Анадырь заканчивается.
— Пятьдесят пачек!
Она купила в киоске все, что было у тех в запасе, сунула полиэтиленовый пакет ему в руку, еще раз расцеловала и толкнула к металлоискателю.
Уже взлетая, Ягердышка вдруг увидел охотничьим глазом «самого шибко злого» и закричал, чтобы самолет остановили.
С ним заговорили и по-русски, и по-чукотски, и по-эскимосски. В самолете все были северяне.
— Не бойса! — говорили. — Не упадошь!
— Он убьет ее! Убьет!..
Но самолет уже пересек зону облачности и летел к солнцу, но навстречу ночи.
«А может быть, мне показалось? — думал Ягердышка. — Уж очень высоко было!»
Чукча залез в пакет и обнаружил между пачками со жвачкой новенькие доллары. Их было пять купюр по сто долларов каждая.
«Я больше не буду плакать! — сказал про себя твердо Ягердышка. — Я — мужчина!..»
Через три часа, когда в самолете наступили сумерки, северный парень увидел в небе звезду, сияющую столь ярко, что он глаза зажмурил.
— Что это? — спросил Ягердышка у стюардессы.
— Это? — девушка снисходительно улыбнулась. — А это Полярная звезда!
Он больше ни о чем не спрашивал, испытывая огромное счастье. Он пролетал мимо своего Рая, в который стремился когда-нибудь попасть. И, наверное, этот парень рано или поздно попадет на свою звезду!..
Ягердышка заснул, и приснилась ему жена Укля. Во сне он заскулил, словно щенок, и вытянулся в своем кресле в полный рост…
— Министр вас ждет! — отдал честь адъютант и открыл двери перед генералом.
Генерал-полковник сидел в своем кресле в штатском, низко опустив голову над орехового дерева столом, и что-то черкал «паркером» по бумажке. Иван Семенович, войдя, вздрогнул. На миг ему представился вместо министра Арококо Арококович! Такие же уши и черные завитки над ними… Но министр был лысоват, а вышеуказанный имел череп мохнатый.
Прошло десять минут…
Министр продолжал черкать по бумажке. Все это время Иван Семенович стоял почти по стойке «смирно», предчувствуя недоброе.
— Где? — раздался шепот.
Вывалился из пальцев «паркер», и черные глаза дуплетом выстрелили в физиономию стоящего солдатом Бойко.
— Где?
— Что «где»? — не понял Иван Семенович.
— Колеса палладиевые где? — прошипел министр, и опять генерал вздрогнул, припомнив беглого изувера.
— Не могу знать, товарищ министр! Колеса в вашем ведении уже три месяца!
— Сука, — тихо произнес генерал-полковник.
— Не понял?
Здесь главный эмвэдэшник взял себя в руки, поднялся из-за стола, прошел в левую часть кабинета и принялся разглядывать картину Айвазовского в богатой золотом раме.
— Дело в том, что исчезло достояние государства! — встревоженно пояснил министр. — Пропало ценного металла на сумму в семьдесят миллионов долларов! Ракеты не полетят в космос, не построятся новые телескопы…
«И фирма „Дюпон“ не выпустит запонки», — добавил Бойко про себя.
— Зачем вы встречались с Оскаром? — неожиданно спросил министр.
— С каким Оскаром? — сделал удивленные глаза генерал.
Кровь поднималась от кадыка министра к бесцветным губам.
— Где колеса?
— Вы меня допрашиваете? Если так, извольте сделать это на законных основаниях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Машенька и муж ее выпили водочки и закусили пельмешками. Ягердышка лишь пригубил, ухватив вилкой на закуску капусты. Захрустел с удовольствием.
— Не пьете?
— Не-а, — вспомнил чукча попойку у хозяина зоопарка.
— Тогда пельмени! — предложила Машенька.
— Однако, Пост Великий сейчас! Нельзя мясо кушать!
— Так вы же в гостях! — удивилась хозяйка.
Логики Ягердышка не понял, а потому смотрел на женшину, ожидая продолжения.
— В гости тоже нельзя в Пост ходить, — разъяснила супруга генерала. — А коли уж пришли, не ханжествуйте, а ешьте все, что душе угодно!
Аппетит у чукчи пропал. Его поразила столь простая мысль, высказанная женщиной так же просто.
А она почему-то засмеялась.
Представьте себе блин с глазками, носиком как у Майкла Джексона и ротиком-дырочкой!.. Все это еще собрано в недоумение!.. Генерал заулыбался.
— А еще, — добавила женщина, — вы в пути! А в пути едят то, что есть!
Про то Ягердышка знал, а потому наколол на вилку аж два пельменя и отправил оба в рот.
— Вкусно, — одобрил. — Домой я еду, на Север!
— Вот и ешьте!
— Я вас завтра самолично в аэропорт отправлю! — пообещал генерал.
— Спасибо.
— А вам лет сколько? — поинтересовалась Машенька, разливая чай.
— Девятнадцать лет, — ответил Ягердышка.
Женщина вновь засмеялась, громче прежнего. И генерал в пижаме захохотал. Сейчас Ягердышка не понимал, отчего смеются. Но не было в этом смехе обидного, а потому северный парень тоже заулыбался, показывая мелкие белые зубки.
— Ты, поди, сынок, устал? — отсмеялся генерал.
Ягердышка из гордости не ответил.
— Я постелю, — Машенька ушла из кухни.
Тогда Иван Семенович вдруг стал серьезным и спросил гостя:
— Как думаешь, сынок, кто это был?
— Не знаю, — ответил Ягердышка. — Но шибко злой! Самый злой из злых!
Больше генерал ничего не спрашивал, а думал о чем-то напряженно.
— Постель готова! — крикнула Машенька из глубин генеральского жилья.
Бойко проводил гостя в спальню и, идя в свою, подумал о том, что этот чукчонок во внуки годится ему!.. Почему подумал, сам не знал. Имелся свой внук… А еще почему-то перед сном подумал о землянике, произрастающей в носах человеческих. Или это было уже во сне?..
В семь часов утра раздался телефонный звонок.
— Генерала Бойко, пожалуйста!
Сонная Машенька, толкнув мужа, приложила трубку к его уху.
— Бойко слушает!
— К девяти утра вас ожидает министр!
— Буду, — ответил генерал.
— Не удастся тебя, сынок, проводить! — развел руками Иван Семенович за завтраком. — Машенька проводит!..
— Неприятности? — спросил чукча, отложив кусочки жира, выковырянные из любительской колбасы.
— Кто ж его знает!..
Генерал отправился на прием к министру, а Машенька повезла Ягердышку в аэропорт.
— Жаль, на балет не схожу! — посетовал чукча перед зоной посадки.
— А ты приезжай к нам в гости летом, и на балет сходим, и в оперу!
— Господи! — вскричал Ягердышка, вспомнив важное. — Забыл! Забыл!!!
— Что?
— Spearmint купить забыл! Для Бердана! — И, стащив унту, стал рвать стельку, из-под которой разлетелись в разные стороны мелкие доллары, а вылетающие граждане заботливо собрали их и, сложив их в свои карманы, растворились во всеобщем хаосе.
Северный парень силился не заплакать, но горе было столь велико, что из одной щелочки все-таки выкатилась огромная слеза и упала женщине прямо в ладонь. Слеза была столь горяча, что Машенька ахнула, бросилась к Ягердышке и расцеловала его лицо-блин за чистоту душевную, за простоту первозданную.
— Сколько жвачки нужно тебе? — прокричала Машенька сквозь объявление о том, что посадка на самолет Москва — Анадырь заканчивается.
— Пятьдесят пачек!
Она купила в киоске все, что было у тех в запасе, сунула полиэтиленовый пакет ему в руку, еще раз расцеловала и толкнула к металлоискателю.
Уже взлетая, Ягердышка вдруг увидел охотничьим глазом «самого шибко злого» и закричал, чтобы самолет остановили.
С ним заговорили и по-русски, и по-чукотски, и по-эскимосски. В самолете все были северяне.
— Не бойса! — говорили. — Не упадошь!
— Он убьет ее! Убьет!..
Но самолет уже пересек зону облачности и летел к солнцу, но навстречу ночи.
«А может быть, мне показалось? — думал Ягердышка. — Уж очень высоко было!»
Чукча залез в пакет и обнаружил между пачками со жвачкой новенькие доллары. Их было пять купюр по сто долларов каждая.
«Я больше не буду плакать! — сказал про себя твердо Ягердышка. — Я — мужчина!..»
Через три часа, когда в самолете наступили сумерки, северный парень увидел в небе звезду, сияющую столь ярко, что он глаза зажмурил.
— Что это? — спросил Ягердышка у стюардессы.
— Это? — девушка снисходительно улыбнулась. — А это Полярная звезда!
Он больше ни о чем не спрашивал, испытывая огромное счастье. Он пролетал мимо своего Рая, в который стремился когда-нибудь попасть. И, наверное, этот парень рано или поздно попадет на свою звезду!..
Ягердышка заснул, и приснилась ему жена Укля. Во сне он заскулил, словно щенок, и вытянулся в своем кресле в полный рост…
— Министр вас ждет! — отдал честь адъютант и открыл двери перед генералом.
Генерал-полковник сидел в своем кресле в штатском, низко опустив голову над орехового дерева столом, и что-то черкал «паркером» по бумажке. Иван Семенович, войдя, вздрогнул. На миг ему представился вместо министра Арококо Арококович! Такие же уши и черные завитки над ними… Но министр был лысоват, а вышеуказанный имел череп мохнатый.
Прошло десять минут…
Министр продолжал черкать по бумажке. Все это время Иван Семенович стоял почти по стойке «смирно», предчувствуя недоброе.
— Где? — раздался шепот.
Вывалился из пальцев «паркер», и черные глаза дуплетом выстрелили в физиономию стоящего солдатом Бойко.
— Где?
— Что «где»? — не понял Иван Семенович.
— Колеса палладиевые где? — прошипел министр, и опять генерал вздрогнул, припомнив беглого изувера.
— Не могу знать, товарищ министр! Колеса в вашем ведении уже три месяца!
— Сука, — тихо произнес генерал-полковник.
— Не понял?
Здесь главный эмвэдэшник взял себя в руки, поднялся из-за стола, прошел в левую часть кабинета и принялся разглядывать картину Айвазовского в богатой золотом раме.
— Дело в том, что исчезло достояние государства! — встревоженно пояснил министр. — Пропало ценного металла на сумму в семьдесят миллионов долларов! Ракеты не полетят в космос, не построятся новые телескопы…
«И фирма „Дюпон“ не выпустит запонки», — добавил Бойко про себя.
— Зачем вы встречались с Оскаром? — неожиданно спросил министр.
— С каким Оскаром? — сделал удивленные глаза генерал.
Кровь поднималась от кадыка министра к бесцветным губам.
— Где колеса?
— Вы меня допрашиваете? Если так, извольте сделать это на законных основаниях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71