Заодно они ободрали со стен иконы с образами, батюшку лишили креста с камушками, а паре прихожан морды почистили….
Так Слизкин получил свое первое задание.
— Бери Абрека и дуй в Монино, — скомандовал поселковый начальник. — Там у участкового бутылка пустая имеется, пусть кобелек понюхает, может, след возьмет.
— Так точно! — обрадовался Андрюшка.
А монинский участковый совсем не обрадовался появлению кинолога с собакой.
— Чего у тебя с ногами? — поинтересовался он.
— Болезнь, — вздохнул Слизкин.
— А как же ты за кобелем побежишь, не ровен час, след возьмет?
— Не знаю… Как-нибудь…
— И что, бегал уже?
— Не-а. Первый раз…
Участковый чуть было не расплакался от такой подмоги, но пустую бутылку из-под кагора все-таки дал понюхать возле церковной оградки кавказцу, который тотчас сделал стойку, а услышав Андрюшкин приказ: «Ищи», — рванул в сторону леса, словно гоночный болид. Абрек был уже среди первых деревьев, когда рядовой Слизкин только стартовал.
— У меня поводок двадцатиметровый! — попытался успокоить кинолог монинского участкового, который от наблюдения сей картины жить не хотел.
— Побегу! — сообщил Андрюшка.
— Беги! — смахнул слезу милиционер.
И Слизкин побежал, и был похож его бег на езду плохо смазанной телеги. Криво бежал, не быстро, но стабильно!
Через полчаса передвижения в пространстве Слизкин заметил дымок на краю полянки и фигуры двух людей, сидящих возле костра.
Он остановился, чтобы отдышаться для решаюидего броска, сдерживая мощь Абрека, который драл поводок, прикусывая его между клыками, но молчал, не лаял.
Андрюшка отстегнул карабин и второй раз в своей жизни скомандовал «фас»!
Кавказцу понадобилась лишь пара мгновений, чтобы одержать победу и кинолог услышал женские вопли, перемежающиеся мужицкой матерщиной.
Побегу, подумал Слизкин. А то загрызет ведь!..
Он добежал до полянки, по которой катался клубок из человеческих тел, в который успешно вгрызся Абрек и драл фигуры за телогрейки, разбрасывая по округе ошметки ваты.
Вот они какие, Бони и Клайд!
— А-а-а! — кричала женщина.
— О-о-о! — вторил ей мужик.
Ситуация была под контролем, а потому Слизкин скомандовал «фу», оттаскивая разгоряченного пса от преступников.
— Лицом в землю! — вскричал Андрюшка.
Оба рваных подчинились беспрекословно, а лицо мужика пришлось прямиком в край муравейника. От этой ситуации он начал покрикивать, а Слизкин неловко надевал наручники на задержанных.
Наконец он закончил.
— Все, можете вставать!
С охами и ахами пара перевернулась лицами к небу и уставилась на милиционера изумленно.
— Андрюшка! — воскликнула мать.
— Сынок!
— Мама? — удивленно отозвался Слизкин. — Папа?
— Да что ж ты, сынок, в менты пошел! — таращила глаза мамаша, косясь взглядом на Абрека.
— Опозорил, гаденыш! — гавкнул отец, но тут кавказец прикусил его слегка за ногу, заставив папу замолчать.
— Другой работы в поселки нету, — сказал Андрюшка. — А за что вы дедушку убили?
— А потому что он сукой был, твой дед!
— А вы кто?
— Мы — родители твои! — ощерился папаша.
— А чего вы оба чернявые, а я рыжий? — поинтересовался Слизкин.
Здесь Андрюшкин отец вдруг задумался, а мать сделала вид, что вопрос не ей задан, а просто в пространство проговорен.
Отец все думал, шевеля губами, будто что-то подсчитывал… Неожиданно русский Клайд нанес ловкий удар своей подруге ногой в живот, приговаривая: «Утроба грязная! Сука немытая!..»
Мамаша взвыла, скорчилась и к сыну оборотилась.
— Что ж, ты сынок, мать свою позволяешь обижать!
Слизкину не понравилось действие отца, он хотел было применить Абрека матери в помощь, но сначала поинтересовался:
— А кто папа мой? Настоящий?
— Да-да! — поддержал Андрюшку убивец деда. — Где ты рыжего-то нашла, любительница цветного кино?!. Разве этот шисенок похож на меня, на мужика?! Меченный он! Шельма! — Он вновь попытался ногой достать материнское брюхо, но Слизкин был начеку и ослабил поводок, чем не преминул воспользоваться Абрек, вонзивший свои клыки в лодыжку лже-папаши.
— А-а-а! — кричал мужик на весь лес. — Менты поганые! Пыткой мучаете!
— Так тебе и надо! — подзуживала мать.
— Ну, все! — прикрикнул Андрюшка. — Вставайте!
— Ты, сына, руки освободи маме!
— В наручниках пойдете!
— Сдашь нас? — изумилась престарелая Бони. — В ментуру?
— Я ж тебя, Дрюня, воспитывал! — зажалился отец. — Мамка твоя выпивала, а я тебе молочко в магазине покупал!
— Во-во, — вспомнил Андрюшка. — Бабуля говорила, что вы меня грудного магазинным молоком вскармливали. Что у меня оттуда болезни все!
— Жива, падаль старая! — воскликнула мать.
— Надо было ее с дедом тогда!
Лицо милиционера Слизкина помрачнело.
— А ну, пошли!
— Да как же ты можешь!
— Христопродавец!
Здесь кавказец Абрек свой голос подал, клокочущий злобой и поражающий обилием обертонов.
Пойманные родители поднялись с земли русской и поковыляли в сторону цивилизации. Иногда Слизкин позволял Абреку раз-другой куснуть за мягкие места преступников, чему псина была чрезвычайно рада.
— Морозов ты! — причитала мать.
— Павлик! — вторил отец. — Пионер гребаный!
— Шагайте, шагайте! — не оскорблялся Андрюшка.
— Надо было тебя в шайке банной утопить во младенчестве!
— Я пыталась достать его гвоздем, — сообщила мамаша. — Когда он еще в утробе был! Живучий, сучонок! Сейчас бы и воспоминаний не осталось!.. Жаль, гвоздик короткий был!..
Так, обругивая Андрюшку, на чем свет стоит, они были явлены монинскому участковому, на лице которого выразился праздник Первого мая, особенно, когда из-под телогреек были извлечены иконки и крест батюшки.
— Ну, Слизкин! — жал рядовому руку участковый. — Ну, потряс! Ну, удивил!
— Абрека благодарить надо, — скромно ответствовал Андрюшка. — Я что, я при собаке!
— Да, молодец ты преогромный! Собаку-то ты воспитал!
Слизкина наградили денежной премией в размере десяти американских долларов и дали три дня отгулов, которые он провалялся дома, мучимый вопросом: похож ли он на современного Павлика Морозова?
Баба Нина рассказала, что Светофора в больницу увезли, в Москву.
— А что с ним?
— Гормон какой-то у него большой. Вот и растет парень без остановки. Вымахал за два двадцать!
«Чемпионом мог бы стать, — прикинул Слизкин. — В NBA играть, миллионы зарабатывать, а тут какой-то гормон…»
После отгулов, в рядовой день, он встретил Катьку, сильно беременную, и когда она призналась, что понесла от Светофора, Андрюшка еще раз подумал, что все в жизни связано, что каждый — часть каких-нибудь событий, или события — часть твоей жизни…
— Может, мне аборт сделать? — спросила Катя.
— На таком-то сроке? — пожал плечами Андрюшка.
— Или искусственные роды?
— А как же Светофор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Так Слизкин получил свое первое задание.
— Бери Абрека и дуй в Монино, — скомандовал поселковый начальник. — Там у участкового бутылка пустая имеется, пусть кобелек понюхает, может, след возьмет.
— Так точно! — обрадовался Андрюшка.
А монинский участковый совсем не обрадовался появлению кинолога с собакой.
— Чего у тебя с ногами? — поинтересовался он.
— Болезнь, — вздохнул Слизкин.
— А как же ты за кобелем побежишь, не ровен час, след возьмет?
— Не знаю… Как-нибудь…
— И что, бегал уже?
— Не-а. Первый раз…
Участковый чуть было не расплакался от такой подмоги, но пустую бутылку из-под кагора все-таки дал понюхать возле церковной оградки кавказцу, который тотчас сделал стойку, а услышав Андрюшкин приказ: «Ищи», — рванул в сторону леса, словно гоночный болид. Абрек был уже среди первых деревьев, когда рядовой Слизкин только стартовал.
— У меня поводок двадцатиметровый! — попытался успокоить кинолог монинского участкового, который от наблюдения сей картины жить не хотел.
— Побегу! — сообщил Андрюшка.
— Беги! — смахнул слезу милиционер.
И Слизкин побежал, и был похож его бег на езду плохо смазанной телеги. Криво бежал, не быстро, но стабильно!
Через полчаса передвижения в пространстве Слизкин заметил дымок на краю полянки и фигуры двух людей, сидящих возле костра.
Он остановился, чтобы отдышаться для решаюидего броска, сдерживая мощь Абрека, который драл поводок, прикусывая его между клыками, но молчал, не лаял.
Андрюшка отстегнул карабин и второй раз в своей жизни скомандовал «фас»!
Кавказцу понадобилась лишь пара мгновений, чтобы одержать победу и кинолог услышал женские вопли, перемежающиеся мужицкой матерщиной.
Побегу, подумал Слизкин. А то загрызет ведь!..
Он добежал до полянки, по которой катался клубок из человеческих тел, в который успешно вгрызся Абрек и драл фигуры за телогрейки, разбрасывая по округе ошметки ваты.
Вот они какие, Бони и Клайд!
— А-а-а! — кричала женщина.
— О-о-о! — вторил ей мужик.
Ситуация была под контролем, а потому Слизкин скомандовал «фу», оттаскивая разгоряченного пса от преступников.
— Лицом в землю! — вскричал Андрюшка.
Оба рваных подчинились беспрекословно, а лицо мужика пришлось прямиком в край муравейника. От этой ситуации он начал покрикивать, а Слизкин неловко надевал наручники на задержанных.
Наконец он закончил.
— Все, можете вставать!
С охами и ахами пара перевернулась лицами к небу и уставилась на милиционера изумленно.
— Андрюшка! — воскликнула мать.
— Сынок!
— Мама? — удивленно отозвался Слизкин. — Папа?
— Да что ж ты, сынок, в менты пошел! — таращила глаза мамаша, косясь взглядом на Абрека.
— Опозорил, гаденыш! — гавкнул отец, но тут кавказец прикусил его слегка за ногу, заставив папу замолчать.
— Другой работы в поселки нету, — сказал Андрюшка. — А за что вы дедушку убили?
— А потому что он сукой был, твой дед!
— А вы кто?
— Мы — родители твои! — ощерился папаша.
— А чего вы оба чернявые, а я рыжий? — поинтересовался Слизкин.
Здесь Андрюшкин отец вдруг задумался, а мать сделала вид, что вопрос не ей задан, а просто в пространство проговорен.
Отец все думал, шевеля губами, будто что-то подсчитывал… Неожиданно русский Клайд нанес ловкий удар своей подруге ногой в живот, приговаривая: «Утроба грязная! Сука немытая!..»
Мамаша взвыла, скорчилась и к сыну оборотилась.
— Что ж, ты сынок, мать свою позволяешь обижать!
Слизкину не понравилось действие отца, он хотел было применить Абрека матери в помощь, но сначала поинтересовался:
— А кто папа мой? Настоящий?
— Да-да! — поддержал Андрюшку убивец деда. — Где ты рыжего-то нашла, любительница цветного кино?!. Разве этот шисенок похож на меня, на мужика?! Меченный он! Шельма! — Он вновь попытался ногой достать материнское брюхо, но Слизкин был начеку и ослабил поводок, чем не преминул воспользоваться Абрек, вонзивший свои клыки в лодыжку лже-папаши.
— А-а-а! — кричал мужик на весь лес. — Менты поганые! Пыткой мучаете!
— Так тебе и надо! — подзуживала мать.
— Ну, все! — прикрикнул Андрюшка. — Вставайте!
— Ты, сына, руки освободи маме!
— В наручниках пойдете!
— Сдашь нас? — изумилась престарелая Бони. — В ментуру?
— Я ж тебя, Дрюня, воспитывал! — зажалился отец. — Мамка твоя выпивала, а я тебе молочко в магазине покупал!
— Во-во, — вспомнил Андрюшка. — Бабуля говорила, что вы меня грудного магазинным молоком вскармливали. Что у меня оттуда болезни все!
— Жива, падаль старая! — воскликнула мать.
— Надо было ее с дедом тогда!
Лицо милиционера Слизкина помрачнело.
— А ну, пошли!
— Да как же ты можешь!
— Христопродавец!
Здесь кавказец Абрек свой голос подал, клокочущий злобой и поражающий обилием обертонов.
Пойманные родители поднялись с земли русской и поковыляли в сторону цивилизации. Иногда Слизкин позволял Абреку раз-другой куснуть за мягкие места преступников, чему псина была чрезвычайно рада.
— Морозов ты! — причитала мать.
— Павлик! — вторил отец. — Пионер гребаный!
— Шагайте, шагайте! — не оскорблялся Андрюшка.
— Надо было тебя в шайке банной утопить во младенчестве!
— Я пыталась достать его гвоздем, — сообщила мамаша. — Когда он еще в утробе был! Живучий, сучонок! Сейчас бы и воспоминаний не осталось!.. Жаль, гвоздик короткий был!..
Так, обругивая Андрюшку, на чем свет стоит, они были явлены монинскому участковому, на лице которого выразился праздник Первого мая, особенно, когда из-под телогреек были извлечены иконки и крест батюшки.
— Ну, Слизкин! — жал рядовому руку участковый. — Ну, потряс! Ну, удивил!
— Абрека благодарить надо, — скромно ответствовал Андрюшка. — Я что, я при собаке!
— Да, молодец ты преогромный! Собаку-то ты воспитал!
Слизкина наградили денежной премией в размере десяти американских долларов и дали три дня отгулов, которые он провалялся дома, мучимый вопросом: похож ли он на современного Павлика Морозова?
Баба Нина рассказала, что Светофора в больницу увезли, в Москву.
— А что с ним?
— Гормон какой-то у него большой. Вот и растет парень без остановки. Вымахал за два двадцать!
«Чемпионом мог бы стать, — прикинул Слизкин. — В NBA играть, миллионы зарабатывать, а тут какой-то гормон…»
После отгулов, в рядовой день, он встретил Катьку, сильно беременную, и когда она призналась, что понесла от Светофора, Андрюшка еще раз подумал, что все в жизни связано, что каждый — часть каких-нибудь событий, или события — часть твоей жизни…
— Может, мне аборт сделать? — спросила Катя.
— На таком-то сроке? — пожал плечами Андрюшка.
— Или искусственные роды?
— А как же Светофор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63