Обхватив руками подушку, она сильно прижала ее, глубоко вдыхая неповторимый мужской запах, сохранившийся на ней.
Невада лежала, обнимая подушку Джонни с таким чувством, будто она была кем-то другим, а не Невадой Мэри Гамильтон.
И действительно, она стала другим человеком. Мечтательная, невинная девушка, уступившая беспутному и пьяному Джонни Роулетгу в этой роскошной плавучей комнате для взрослых игр, исчезла навсегда.
Вместо нее появилась грустная молодая женщина с опухшими губами и незнакомым волнующим ощущением в паху, с болезненно бьющимся сердцем, которое упорно не хотело забыть этого красивого, бессердечного человека.
Ровно через час после ухода Джонни Невада, вымыв лицо, причесав волосы, храбро спрятав разбитое сердце, вышла из каюты, где родилась и погибла ее любовь.
С напряженной улыбкой она появилась на широком внутреннем балконе, и, почти следом, словно ниоткуда, возник Страйкер. Его багровое лицо было мрачным, взгляд — вопрошающим. Зоркие глаза медленно скользили по Неваде.
Страйкер смотрел на нее так, как будто проверял, все ли части ее тела на месте.
— Как дела, Страйкер? — улыбаясь спросила Невада неестественно веселым голосом.
— Сейчас уже полдень, и я, как всегда, о'кей. Он загородил ей дорогу, их глаза встретились.
— Я знал, — сказал он сквозь зубы.
— Знал — что? — взволнованно спросила Невада.
— Ты влюблена в него.
— Я… я не знаю, о чем ты… я, конечно… — Она запнулась, но тут же овладела своим голосом. — Я достаточно взрослая, чтобы… чтобы… Я…
Страйкер, покачав головой, протянул к ней руки. Невада благодарно укрылась в его объятиях.
— Вот так-то, детка, — говорил он вполголоса, неловко похлопывая ее по спине своей большой рукой. — Я знал, что так случится, когда Роулетт приглашал тебя наверх.
Невада чувствовала себя надежно укрытой в гигантских руках Страйкера, прижавшись лицом к грубой хлопчатобумажной рубашке, обтягивавшей его широкую грудь.
Она доверилась этому большому сильному человеку:
— Страйкер, не говори другим девушкам, что я была настолько глупа, чтобы влюбиться в Джонни. Обещай мне.
— Говори другим все, что захочешь, а я тебя поддержу, — уверил девушку мягкосердечный вышибала.
Именно так Невада и поступила. Улыбаясь, как будто она хранила восхитительную тайну, Невада, уверенно вошла в гардеробную, где Лили, Белла, Джулия и Бетси отдыхали перед дневной репетицией. Как только они увидели ее, раздался такой, гвалт, что возгласы и крики можно было слышать далеко вниз по реке, вплоть до Нового Орлеана. Возбужденные девушки столпились вокруг Невады, засыпая ее вопросами, желая немедленно узнать, что произошло между ней и Джонни Роулеттом.
А Лили, обняв рукой плечи Невады, призналась:
— Мы все позеленели от зависти, Невада. Бог мой, я пыталась заманить Джонни в кровать с тех пор, когда я впервые увидела этого красивого дьявола, приблизительно четыре или пять лет назад.
Остальные с пугающим единодушием согласились, что Невада Мэри Гамильтон, насколько они знали, была единственной девушкой с «Игрока», которая когда-либо проводила ночь с Джонни Роулеттом.
— Действительно ли он так хорош, как выглядит? — спросила Белла.
— А он и правда очень страстный? — подшучивала Джулия.
— Он так же красив без одежды, как и в ней? — спросила Бетси, заливаясь смехом.
Единственным ответом Невады на их предельно откровенные вопросы были улыбка и опущенные темные ресницы, пока Лили не задала один вопрос, на который требовалось ответить.
— Джонни вернется к тебе?
Отчаянно пытаясь сохранить остатки уязвленной гордости, Невада сказала лишь то, что могла сказать. Она солгала Лили.
— Джонни Роулетт без ума от меня, — услышала Невада свой уверенный голос. — Конечно, он вернется. Я жду его сегодня вечером.
Ей никто не поверил.
Смуглое, красивое лицо временами морщилось от боли и ощущения вины, когда Джонни, трезвый и невозмутимо спокойный, торопливо шел в то утро от пристани, прочно утвердившись в своем намерении.
Засунув руки глубоко в карманы брюк, он уверенно шел вперед, хотя каждый его шаг по деревянному причалу отзывался резкой болью в глазах и голове. В несвежей белой рубашке с открытым воротом, с растрепанными волосами, падающими на его нахмуренный лоб, небритый, Джонни выглядел сердитым и опасным.
Даже докеры расступались перед ним, чувствуя, что этот рослый игрок, обычно такой дружелюбный и добродушный, был не в том настроении, чтобы шутить.
Оказавшись на городских улицах, Джонни решил немедленно посетить зубного врача. Если бы он сделал это вчера, он не чувствовал бы сейчас себя таким подлецом.
Слишком упрямый, чтобы возвратиться к «Дому плантатора» и спросить у стюарда адрес, Джонни прошел по улице несколько кварталов, пока не увидел белую с золотом вывеску в широком окне: «Дж. Т. Макланахат. Дантист. Все услуги. Безболезненно».
Джонни постоял перед закрытой дверью. Старый всепоглощающий страх вернулся, и испарина на лице быстро высохла. Джонни почувствовал себя маленьким испуганным мальчиком и уже намеревался повернуть обратно. Тогда он напомнил себе, что маленькие мальчики не поступают так, как поступил он вчера вечером.
Джонни ввалился в дверь, перепугав дремлющего дантиста. Маленький человечек сплюнул, соскочил с кресла для пациентов и поклонился.
— Ну? Чем могу помочь, сэр? — спросил он, инстинктивно держась подальше от высокого сердитого мужчины, освещенного ярким солнцем. Джонни ткнул пальцем в рот, указывая на нестерпимо ноющий зуб мудрости, и сказал:
— Вытащите его!
— Хорошо, конечно ., э… присядьте, я посмотрю, — отвечал дантист.
Джонни опустился в кресло, а врач тщательно вымыл руки. Потом маленький человечек, пропахший мятой и лекарствами, постучал по зубу, исследовал его, покачал лысеющей головой и наконец вынес приговор.
— Ты прав, сынок. Этот зуб свое отжил. Я только принесу бутылку…
— Никакого виски, док, — возразил Джонни.
— Но будет дьявольски больно, — предупредил его дантист.
— Я это заслужил, — ответил пациент.
Побледневший от перенесенной операции, Джонни спотыкаясь вышел на улицу через несколько минут. Злосчастный зуб был удален.
После ванны и бритья в номере «Дома плантатора» Роулетт почувствовал себя лучше. И перестал винить себя в том, что произошло с Невадой Гамильтон. В полумраке зашторенной спальни гостиницы Джонни надевал прохладный летний костюм из льняного полотна и рассуждал, что во всем случившемся вина Невады так же очевидна, как и его.
Знала же она, что девушки «Игрока» зарабатывали большую часть денег в спальнях, а не на сцене? Конечно знала! Черт с ней. Она пошла на это с открытыми глазами и добровольно. Ему не посчастливилось, что он был первым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Невада лежала, обнимая подушку Джонни с таким чувством, будто она была кем-то другим, а не Невадой Мэри Гамильтон.
И действительно, она стала другим человеком. Мечтательная, невинная девушка, уступившая беспутному и пьяному Джонни Роулетгу в этой роскошной плавучей комнате для взрослых игр, исчезла навсегда.
Вместо нее появилась грустная молодая женщина с опухшими губами и незнакомым волнующим ощущением в паху, с болезненно бьющимся сердцем, которое упорно не хотело забыть этого красивого, бессердечного человека.
Ровно через час после ухода Джонни Невада, вымыв лицо, причесав волосы, храбро спрятав разбитое сердце, вышла из каюты, где родилась и погибла ее любовь.
С напряженной улыбкой она появилась на широком внутреннем балконе, и, почти следом, словно ниоткуда, возник Страйкер. Его багровое лицо было мрачным, взгляд — вопрошающим. Зоркие глаза медленно скользили по Неваде.
Страйкер смотрел на нее так, как будто проверял, все ли части ее тела на месте.
— Как дела, Страйкер? — улыбаясь спросила Невада неестественно веселым голосом.
— Сейчас уже полдень, и я, как всегда, о'кей. Он загородил ей дорогу, их глаза встретились.
— Я знал, — сказал он сквозь зубы.
— Знал — что? — взволнованно спросила Невада.
— Ты влюблена в него.
— Я… я не знаю, о чем ты… я, конечно… — Она запнулась, но тут же овладела своим голосом. — Я достаточно взрослая, чтобы… чтобы… Я…
Страйкер, покачав головой, протянул к ней руки. Невада благодарно укрылась в его объятиях.
— Вот так-то, детка, — говорил он вполголоса, неловко похлопывая ее по спине своей большой рукой. — Я знал, что так случится, когда Роулетт приглашал тебя наверх.
Невада чувствовала себя надежно укрытой в гигантских руках Страйкера, прижавшись лицом к грубой хлопчатобумажной рубашке, обтягивавшей его широкую грудь.
Она доверилась этому большому сильному человеку:
— Страйкер, не говори другим девушкам, что я была настолько глупа, чтобы влюбиться в Джонни. Обещай мне.
— Говори другим все, что захочешь, а я тебя поддержу, — уверил девушку мягкосердечный вышибала.
Именно так Невада и поступила. Улыбаясь, как будто она хранила восхитительную тайну, Невада, уверенно вошла в гардеробную, где Лили, Белла, Джулия и Бетси отдыхали перед дневной репетицией. Как только они увидели ее, раздался такой, гвалт, что возгласы и крики можно было слышать далеко вниз по реке, вплоть до Нового Орлеана. Возбужденные девушки столпились вокруг Невады, засыпая ее вопросами, желая немедленно узнать, что произошло между ней и Джонни Роулеттом.
А Лили, обняв рукой плечи Невады, призналась:
— Мы все позеленели от зависти, Невада. Бог мой, я пыталась заманить Джонни в кровать с тех пор, когда я впервые увидела этого красивого дьявола, приблизительно четыре или пять лет назад.
Остальные с пугающим единодушием согласились, что Невада Мэри Гамильтон, насколько они знали, была единственной девушкой с «Игрока», которая когда-либо проводила ночь с Джонни Роулеттом.
— Действительно ли он так хорош, как выглядит? — спросила Белла.
— А он и правда очень страстный? — подшучивала Джулия.
— Он так же красив без одежды, как и в ней? — спросила Бетси, заливаясь смехом.
Единственным ответом Невады на их предельно откровенные вопросы были улыбка и опущенные темные ресницы, пока Лили не задала один вопрос, на который требовалось ответить.
— Джонни вернется к тебе?
Отчаянно пытаясь сохранить остатки уязвленной гордости, Невада сказала лишь то, что могла сказать. Она солгала Лили.
— Джонни Роулетт без ума от меня, — услышала Невада свой уверенный голос. — Конечно, он вернется. Я жду его сегодня вечером.
Ей никто не поверил.
Смуглое, красивое лицо временами морщилось от боли и ощущения вины, когда Джонни, трезвый и невозмутимо спокойный, торопливо шел в то утро от пристани, прочно утвердившись в своем намерении.
Засунув руки глубоко в карманы брюк, он уверенно шел вперед, хотя каждый его шаг по деревянному причалу отзывался резкой болью в глазах и голове. В несвежей белой рубашке с открытым воротом, с растрепанными волосами, падающими на его нахмуренный лоб, небритый, Джонни выглядел сердитым и опасным.
Даже докеры расступались перед ним, чувствуя, что этот рослый игрок, обычно такой дружелюбный и добродушный, был не в том настроении, чтобы шутить.
Оказавшись на городских улицах, Джонни решил немедленно посетить зубного врача. Если бы он сделал это вчера, он не чувствовал бы сейчас себя таким подлецом.
Слишком упрямый, чтобы возвратиться к «Дому плантатора» и спросить у стюарда адрес, Джонни прошел по улице несколько кварталов, пока не увидел белую с золотом вывеску в широком окне: «Дж. Т. Макланахат. Дантист. Все услуги. Безболезненно».
Джонни постоял перед закрытой дверью. Старый всепоглощающий страх вернулся, и испарина на лице быстро высохла. Джонни почувствовал себя маленьким испуганным мальчиком и уже намеревался повернуть обратно. Тогда он напомнил себе, что маленькие мальчики не поступают так, как поступил он вчера вечером.
Джонни ввалился в дверь, перепугав дремлющего дантиста. Маленький человечек сплюнул, соскочил с кресла для пациентов и поклонился.
— Ну? Чем могу помочь, сэр? — спросил он, инстинктивно держась подальше от высокого сердитого мужчины, освещенного ярким солнцем. Джонни ткнул пальцем в рот, указывая на нестерпимо ноющий зуб мудрости, и сказал:
— Вытащите его!
— Хорошо, конечно ., э… присядьте, я посмотрю, — отвечал дантист.
Джонни опустился в кресло, а врач тщательно вымыл руки. Потом маленький человечек, пропахший мятой и лекарствами, постучал по зубу, исследовал его, покачал лысеющей головой и наконец вынес приговор.
— Ты прав, сынок. Этот зуб свое отжил. Я только принесу бутылку…
— Никакого виски, док, — возразил Джонни.
— Но будет дьявольски больно, — предупредил его дантист.
— Я это заслужил, — ответил пациент.
Побледневший от перенесенной операции, Джонни спотыкаясь вышел на улицу через несколько минут. Злосчастный зуб был удален.
После ванны и бритья в номере «Дома плантатора» Роулетт почувствовал себя лучше. И перестал винить себя в том, что произошло с Невадой Гамильтон. В полумраке зашторенной спальни гостиницы Джонни надевал прохладный летний костюм из льняного полотна и рассуждал, что во всем случившемся вина Невады так же очевидна, как и его.
Знала же она, что девушки «Игрока» зарабатывали большую часть денег в спальнях, а не на сцене? Конечно знала! Черт с ней. Она пошла на это с открытыми глазами и добровольно. Ему не посчастливилось, что он был первым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87