Те уплыли, поклявшись отомстить. Через полгода они вернулись и начали чинить еще большее насилие. Многие острова превращались в пепелища. Кламас провел нас по улицам и домам Варару, показывая ужасы, которые там происходили. Я знал, что люди имеют темную сторону натуры. Однако апелаги каким-то образом усмирили ее. Конечно, их общество не было идеальным, но Архипелаг до времен Священного Похода действительно казался раем на земле. Такими порядком и культурой не могла похвастаться ни одна другая страна.
Мы видели, как горожане Варару готовились к осаде и сражению с обученными армиями сакри. Эти мирные люди не умели обращаться с оружием. Они возводили баррикады вокруг гавани и центральной части столицы. Валы из бревен и песка против острой стали и беспощадной магии. Некоторые семьи отсылали детей на дальние острова, но сами оставались в городе. Они не желали покидать свои дома и отказываться от жизни, к которой привыкли.
Когда сотни вражеских кораблей появились на горизонте и небо почернело от дыма городов, пылавших на захваченных островах, фараон Оритура собрал всех магов-еретиков, пришедших нему на помощь, и велел им покинуть Калатар. Он сказал, что если при обороне Варару будет применяться запретная магия, то ь остальной мир посчитает оправданным уничтожение лучших городов Архипелага. На прощание фараон попросил магов об одной услуге, которую те согласились выполнить. Забрав с собой около сотни детей, они уплыли на трех кораблях, и на следующий день начался штурм столицы.
Это был настоящий кошмар. События происходили за четыре года до моего рождения, но магия Кламаса показала мне жуткие картины Священного Похода. Фанатичные сакри и их союзники высадились в гавани, без труда сломили оборону и заполнили улицы города. Защитники на баррикадах продержались лишь несколько часов. Они были мирными жителями и не умели пользоваться оружием. Их безжалостно кромсали мечами – даже тех, кто пытался сдаться. Затем в город вошли маги Огня. Их молнии превращали людей в вопящие столбы живого пламени. Хладнокровные сакри и рыцари методично вырезали жителей Варару. Они обыскивали каждый дом и казнили всех, кого находили: стариков и старух, мужчин и женщин, мальчиков и девочек. Мы стояли в центре этого насилия – среди мелькавших клинков, мольбы о милосердии, обгоревших трупов и умирающих людей. Запах райских садов сменился смрадом крови, дыма и смерти.
Сакри ворвались во дворец. Их одежда насквозь промокла от крови. Пробегая мимо нас, ошеломленных и неподвижных, они деловито убивали женщин и напуганных слуг. Однако Кламас не прервал ужасного зрелища. За несколько минут дворец и тронный зал превратились в пылающий ад. Телохранители фараона сгорели, даже не успев вступить в бой с врагами – жрецы Сферы избегали честных поединков. Мы увидели, как Оритура, последний фараон из династии, существовавшей две тысячи лет, вспыхнул ярким факелом на троне. Он погиб среди руин легендарного города и разделил участь Калатара, где прошла его жизнь.
Кламас показал нам дальнейшие события. Сакри добивали раненых и разрушали уцелевшие здания. Они разбрасывали соль на пахотных землях и сжигали пальмовые рощи. Их гнусные действия превратили Калатар в черную пустошь. Шлак и пепел скрывали под собой тысячи трупов. Священный Поход продолжил свое шествие по островам Архипелага.
В следующей сцене мы увидели магов-еретиков, которые вернулись, чтобы выполнить последнюю просьбу фараона. Они раскололи остров на части и погрузили его в море. Огромный смерч разнес прах Оритуры по всей планете, а гигантский водоворот утащил остатки Калатара в океанскую бездну. От Варару не осталось и следа…
После этого Кламас перенес нас от руин и крови в реальное время. Он избрал жестокий способ для воздействия на разум учеников, но его маневр был эффективным. Когда я закрыл глаза, ужасные картины Похода по-прежнему пылали в моем мозгу. Маг сказал, что мы будем помнить о них всю жизнь. Он подозвал апелагов, вернувшихся после часового отсутствия, и велел им вывести нас из зала. Я понял, почему их было столько же, сколько и учеников из континентальных городов.
Кламас покинул помещение. Меня подташнивало. Некоторых юношей и девушек вырвало. Персея подхватила меня под руку и вывела во внутренний двор.
– Неужели это действительно было так страшно? – спросил я.
Мой голос немного дрожал.
– Картины, которые ты видел, взяты из памяти некоторых сакри и рыцарей, плененных после Похода, – ответила Персея. – Их дополняют воспоминания магов-еретиков. Все выверено до мельчайших деталей – даже направление ветра. И такая резня происходила на каждом острове Архипелага – во всех городах, где они побывали. Но хватит об этом. Я не хочу ухудшать твое состояние.
Мне не хотелось верить, что люди могли совершать подобные злодеяния – причем речь шла не о варварских ордах, а о цивилизованных служителях культа. Но я знал, что это правда. Я знал, что преступления Сферы выходили за рамки обычного зла. Для них просто невозможно было подобрать подходящего определения.
– Теперь ты понимаешь, почему мы ненавидим их?
Я кивнул, не в силах сказать ни слова.
В тот день мы больше ничего не делали. Нас освободили от занятий и оставили наедине со своими мыслями. Я с ужасом думал о том, что картины Похода навсегда сохранятся в моей памяти. Когда многие из нас отказались от обеда, маг ума обошел наши комнаты и смягчил эффект психической травмы. Тем не менее образы жуткой резни по-прежнему стояли у меня перед глазами.
Во время ужина в столовой было непривычно тихо. Всех рекрутов, приехавших с континентов, провели через ту же процедуру. Мы стали относиться к апелагам с особенным уважением.
После ужина Палатина пригласила меня к одному из фонтанов.
– Ты знал о Походе? – спросила она. – Я имею в виду, до этого утра?
– Возможно, чуть больше тебя. Я знал только то, что он сопровождался огромными разрушениями. Отец считал его страшным злом, но никогда не упоминал о масштабах.
– Твой отец посещал Калатар за несколько лет до Похода?
– Да. Он никогда не рассказывал об этом. Я даже не знал, что он еретик, пока Этла не передала для него сообщение. О ереси я услышал только перед отплытием в Танет.
– Значит, тебе было известно не больше, чем мне?
– Я никогда не встречал таких жестоких жрецов. В Лепидоре не было инквизиторов. До сегодняшнего дня я уважал служителей Сферы. А теперь не знаю, во что верить.
В этом и заключалась проблема. Когда шок от увиденного поблек, я еще острее почувствовал пустоту и смущение. Моя вера в Сферу рассеялась, но ее ничто не заменило.
– Мне жрецы никогда не нравились, – сказала Палатина. – Я не помню, откуда я родом, однако в тех местах их, наверное, никто не уважал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Мы видели, как горожане Варару готовились к осаде и сражению с обученными армиями сакри. Эти мирные люди не умели обращаться с оружием. Они возводили баррикады вокруг гавани и центральной части столицы. Валы из бревен и песка против острой стали и беспощадной магии. Некоторые семьи отсылали детей на дальние острова, но сами оставались в городе. Они не желали покидать свои дома и отказываться от жизни, к которой привыкли.
Когда сотни вражеских кораблей появились на горизонте и небо почернело от дыма городов, пылавших на захваченных островах, фараон Оритура собрал всех магов-еретиков, пришедших нему на помощь, и велел им покинуть Калатар. Он сказал, что если при обороне Варару будет применяться запретная магия, то ь остальной мир посчитает оправданным уничтожение лучших городов Архипелага. На прощание фараон попросил магов об одной услуге, которую те согласились выполнить. Забрав с собой около сотни детей, они уплыли на трех кораблях, и на следующий день начался штурм столицы.
Это был настоящий кошмар. События происходили за четыре года до моего рождения, но магия Кламаса показала мне жуткие картины Священного Похода. Фанатичные сакри и их союзники высадились в гавани, без труда сломили оборону и заполнили улицы города. Защитники на баррикадах продержались лишь несколько часов. Они были мирными жителями и не умели пользоваться оружием. Их безжалостно кромсали мечами – даже тех, кто пытался сдаться. Затем в город вошли маги Огня. Их молнии превращали людей в вопящие столбы живого пламени. Хладнокровные сакри и рыцари методично вырезали жителей Варару. Они обыскивали каждый дом и казнили всех, кого находили: стариков и старух, мужчин и женщин, мальчиков и девочек. Мы стояли в центре этого насилия – среди мелькавших клинков, мольбы о милосердии, обгоревших трупов и умирающих людей. Запах райских садов сменился смрадом крови, дыма и смерти.
Сакри ворвались во дворец. Их одежда насквозь промокла от крови. Пробегая мимо нас, ошеломленных и неподвижных, они деловито убивали женщин и напуганных слуг. Однако Кламас не прервал ужасного зрелища. За несколько минут дворец и тронный зал превратились в пылающий ад. Телохранители фараона сгорели, даже не успев вступить в бой с врагами – жрецы Сферы избегали честных поединков. Мы увидели, как Оритура, последний фараон из династии, существовавшей две тысячи лет, вспыхнул ярким факелом на троне. Он погиб среди руин легендарного города и разделил участь Калатара, где прошла его жизнь.
Кламас показал нам дальнейшие события. Сакри добивали раненых и разрушали уцелевшие здания. Они разбрасывали соль на пахотных землях и сжигали пальмовые рощи. Их гнусные действия превратили Калатар в черную пустошь. Шлак и пепел скрывали под собой тысячи трупов. Священный Поход продолжил свое шествие по островам Архипелага.
В следующей сцене мы увидели магов-еретиков, которые вернулись, чтобы выполнить последнюю просьбу фараона. Они раскололи остров на части и погрузили его в море. Огромный смерч разнес прах Оритуры по всей планете, а гигантский водоворот утащил остатки Калатара в океанскую бездну. От Варару не осталось и следа…
После этого Кламас перенес нас от руин и крови в реальное время. Он избрал жестокий способ для воздействия на разум учеников, но его маневр был эффективным. Когда я закрыл глаза, ужасные картины Похода по-прежнему пылали в моем мозгу. Маг сказал, что мы будем помнить о них всю жизнь. Он подозвал апелагов, вернувшихся после часового отсутствия, и велел им вывести нас из зала. Я понял, почему их было столько же, сколько и учеников из континентальных городов.
Кламас покинул помещение. Меня подташнивало. Некоторых юношей и девушек вырвало. Персея подхватила меня под руку и вывела во внутренний двор.
– Неужели это действительно было так страшно? – спросил я.
Мой голос немного дрожал.
– Картины, которые ты видел, взяты из памяти некоторых сакри и рыцарей, плененных после Похода, – ответила Персея. – Их дополняют воспоминания магов-еретиков. Все выверено до мельчайших деталей – даже направление ветра. И такая резня происходила на каждом острове Архипелага – во всех городах, где они побывали. Но хватит об этом. Я не хочу ухудшать твое состояние.
Мне не хотелось верить, что люди могли совершать подобные злодеяния – причем речь шла не о варварских ордах, а о цивилизованных служителях культа. Но я знал, что это правда. Я знал, что преступления Сферы выходили за рамки обычного зла. Для них просто невозможно было подобрать подходящего определения.
– Теперь ты понимаешь, почему мы ненавидим их?
Я кивнул, не в силах сказать ни слова.
В тот день мы больше ничего не делали. Нас освободили от занятий и оставили наедине со своими мыслями. Я с ужасом думал о том, что картины Похода навсегда сохранятся в моей памяти. Когда многие из нас отказались от обеда, маг ума обошел наши комнаты и смягчил эффект психической травмы. Тем не менее образы жуткой резни по-прежнему стояли у меня перед глазами.
Во время ужина в столовой было непривычно тихо. Всех рекрутов, приехавших с континентов, провели через ту же процедуру. Мы стали относиться к апелагам с особенным уважением.
После ужина Палатина пригласила меня к одному из фонтанов.
– Ты знал о Походе? – спросила она. – Я имею в виду, до этого утра?
– Возможно, чуть больше тебя. Я знал только то, что он сопровождался огромными разрушениями. Отец считал его страшным злом, но никогда не упоминал о масштабах.
– Твой отец посещал Калатар за несколько лет до Похода?
– Да. Он никогда не рассказывал об этом. Я даже не знал, что он еретик, пока Этла не передала для него сообщение. О ереси я услышал только перед отплытием в Танет.
– Значит, тебе было известно не больше, чем мне?
– Я никогда не встречал таких жестоких жрецов. В Лепидоре не было инквизиторов. До сегодняшнего дня я уважал служителей Сферы. А теперь не знаю, во что верить.
В этом и заключалась проблема. Когда шок от увиденного поблек, я еще острее почувствовал пустоту и смущение. Моя вера в Сферу рассеялась, но ее ничто не заменило.
– Мне жрецы никогда не нравились, – сказала Палатина. – Я не помню, откуда я родом, однако в тех местах их, наверное, никто не уважал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125