Интересно… Ведь по геральдическим правилам они должны были быть с семейной эмблемой – внутренним двором крепости. Поправив пряжки, Ломин обратил взор на графа и сразу понял, что Везна будет Изаку верным союзником, ненавидя Ломина всей душой. В тонкой улыбке наследника появилась неприязнь.
– Вечер отнюдь не добрый, граф Везна. И я больше не наследник.
Везне пришлось опуститься на одно колено, только тогда Ломин с важным видом приблизился.
– Приношу свои извинения, герцог Ломин, – сказал Везна, пытаясь прикоснуться к герцогской печати.
Герцог остановил его, подняв палец.
– Герцог Сертинс, Везна. Я решил взять имя семьи своей матери.
Изак заметил, как напряглись плечи Везны. То, что Карлат Ломин – теперь Сертинс, надо не забывать – отверг свое имя и имя родного города, отдав предпочтение более могущественной семье матери, являлось преднамеренным оскорблением повелителю Бахлю.
И все же Везна сумел сохранить подобающую почтительность, отстегнув свой меч и протянув его в знак уважения эфесом вперед.
– Герцог Сертинс, прошу прощения. Я скорблю о вашем отце. Мы не знали, что болезнь все-таки одолела его.
– Вовсе нет. Как ни слаб был мой отец, он не поддавался болезни. Две ночи тому назад отряд убийц проломил стену, убил отца и поджег внутренний двор. Уцелели только я и моя мать. Эльфы убили всю мою семью и пятьдесят гвардейцев и сожгли мой дом. Как сообщили стражники, дежурившие на стене, некоторые из нападавших сумели уйти.
Все забыли об этикете, ошеломленные этой новостью. Зазвучали сразу сотни голосов, полных ярости и недоверия; и простые воины, и благородные господа изрыгали проклятия. Но весь шум был заглушён громким голосом генерала Лаха, который приказал удвоить число дозорных и жарче развести костры. Страшно было подумать, что убийцы смогли проникнуть в надежно охраняемую крепость. Изак услышал, как один рыцарь пробормотал слово «колдовство», и сам подумал о том же.
Герцог Сертинс стоял перед кранном, оценивая, какой эффект произвели его слова, и настороженно сжимая эфес меча. Со смертью отца он унаследовал Свет Крови и Факел Ломина – оружие, уступавшее лишь оружию избранных. Ходили слухи, что этот молодой человек, двадцати лет от роду, никогда не любил ни своего знаменитого отца, ни своих братьев и сестер. В сердце юного волка оставалось место только для матери, на которую он был очень похож.
Несмотря на вызванное страшной вестью потрясение, Изак не мог отделаться от мысли: почему только этим двоим удалось выжить?
– Мне очень жаль, – выразил сочувствие Изак. – Мне рассказывали о герцоге Ломине, вашем отце, только хорошее. Я так надеялся с ним познакомиться.
Повисла тишина, все смотрели на герцога и кранна. Герцог Сертинс учтиво поклонился Изаку, который стал еще выше ростом, чем был перед отъездом из Тиры. Было видно, что герцогу не нравится находиться рядом с человеком, затмевающим его во всех отношениях.
Подойдя к Изаку, который тем временем успел спешиться, герцог повторил то, что только что сделал Везна, – протянул Изаку свой Факел Ломина эфесом вперед и нехотя прикоснулся к перстню с драконом на руке кранна. Теперь Сертинс стал герцогом, следовательно, титулом превосходил Изака, но кранну было поручено командовать армией и он выступал от имени Бахля.
Изак обратил внимание, что мальчик-паж, стоявший позади герцога, с застывшим от ужаса лицом как-то странно придерживает полу своего плаща. Тонкое обоняние Изака уловило запах мочи. Он не мог винить ребенка, оказавшегося так близко от огромного белоглазого, но сомневался, что герцог окажется столь же снисходительным.
Изак протянул руку и коснулся навершия эфеса протянутого меча. Сертинс удивленно вскинул голову, заметив, что Изак проверяет его магические возможности: кранн положил один палец на украшавшую навершие фигурку спящего волка, свернувшегося клубком и уткнувшегося носом в свой хвост. Юноша почувствовал простые, но сильные руны… Кроме одной – она вызывала жажду крови, огромное желание жечь и убивать мерзких существ, которые сейчас наступали.
Руна как будто раскрылась от прикосновения, и Изак отдернул руку. Он не хотел знать, почему руна раскрылась ему. Юноша еще плохо разбирался в магии, но сообразил, что здесь не обошлось без вмешательства темных сил. Металлу меча был известен вкус эльфийской крови – его закаляли именно кровью эльфа.
– Встаньте, сейчас не время для формальностей.
– Как скажете, – холодно отозвался Сертинс. – К вам уже являлся мой человек с последними сведениями о силах врага?
– Являлся, – вступил в разговор генерал Лах, подойдя ближе.
Везна уже говорил Изаку, что при малейшей возможности Сертинс попытается взять командование армией на себя.
– Сюзерен Торль с четырьмя легионами кавалеристов два дня тому назад отправился вперед, чтобы задержать продвижение противника, – продолжал генерал. – Сколько людей вам удалось привести из Ломина?
– Всю пехоту: четыре легиона копейщиков и один легион лучников. Городские гарнизоны не смогли выбраться из города, но, если повезет, лесные обходчики помогут им добраться сюда по безопасным тропам, и они успеют присоединиться к армии перед битвой.
– Нам будет не хватать лучников, поскольку легкая кавалерия отправилась вперед, но придется обходиться тем, что есть, – сказал Лах. – Насколько смогли определить маги, враги превосходят нас числом, но их войска в основном пешие. Однако отряд, который пытается обойти нас с флангов, целиком состоит из конников – значит, они не хотят перемещать свою пехоту.
– Скорее всего, они остановятся в северном конце долины Чир.
– Вам знакомы те места? – Лах махнул рукой – и тотчас кто-то из подчиненных вложил в его пальцы свиток, а другой принес столик, на котором разложили карту.
– Вот долина, – сказал Сертинс, ткнув пальцем в карту. Изак подошел поближе, чтобы взглянуть из-за спины Лаха.
Генерал заворчал и перешел на другую сторону стола, чтобы Изаку было удобней смотреть. Все эти изгибы и линии ничего не говорили кранну, и он нетерпеливо ожидал конца совещания. Бывший погонщик был знаком с географией Ланда, причем не по бумагам, а благодаря поездкам, но ему нужно было научиться читать карты.
– С этой стороны тянется возвышенность, и мы могли бы пройти под ее прикрытием. Однако если понадобится перебраться на другую сторону, сделать это будет очень сложно. Весь склон усеян камнями. Придется идти до самой расселины с речкой, которая пересекает гряду. Река довольно широкая и выведет нас на противоположную сторону долины.
– Что еще вы можете сказать о местности?
– Река прорезает гряду вот здесь и течет туда, но она неглубокая. Здесь находится довольно крутой пригорок с плоской вершиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
– Вечер отнюдь не добрый, граф Везна. И я больше не наследник.
Везне пришлось опуститься на одно колено, только тогда Ломин с важным видом приблизился.
– Приношу свои извинения, герцог Ломин, – сказал Везна, пытаясь прикоснуться к герцогской печати.
Герцог остановил его, подняв палец.
– Герцог Сертинс, Везна. Я решил взять имя семьи своей матери.
Изак заметил, как напряглись плечи Везны. То, что Карлат Ломин – теперь Сертинс, надо не забывать – отверг свое имя и имя родного города, отдав предпочтение более могущественной семье матери, являлось преднамеренным оскорблением повелителю Бахлю.
И все же Везна сумел сохранить подобающую почтительность, отстегнув свой меч и протянув его в знак уважения эфесом вперед.
– Герцог Сертинс, прошу прощения. Я скорблю о вашем отце. Мы не знали, что болезнь все-таки одолела его.
– Вовсе нет. Как ни слаб был мой отец, он не поддавался болезни. Две ночи тому назад отряд убийц проломил стену, убил отца и поджег внутренний двор. Уцелели только я и моя мать. Эльфы убили всю мою семью и пятьдесят гвардейцев и сожгли мой дом. Как сообщили стражники, дежурившие на стене, некоторые из нападавших сумели уйти.
Все забыли об этикете, ошеломленные этой новостью. Зазвучали сразу сотни голосов, полных ярости и недоверия; и простые воины, и благородные господа изрыгали проклятия. Но весь шум был заглушён громким голосом генерала Лаха, который приказал удвоить число дозорных и жарче развести костры. Страшно было подумать, что убийцы смогли проникнуть в надежно охраняемую крепость. Изак услышал, как один рыцарь пробормотал слово «колдовство», и сам подумал о том же.
Герцог Сертинс стоял перед кранном, оценивая, какой эффект произвели его слова, и настороженно сжимая эфес меча. Со смертью отца он унаследовал Свет Крови и Факел Ломина – оружие, уступавшее лишь оружию избранных. Ходили слухи, что этот молодой человек, двадцати лет от роду, никогда не любил ни своего знаменитого отца, ни своих братьев и сестер. В сердце юного волка оставалось место только для матери, на которую он был очень похож.
Несмотря на вызванное страшной вестью потрясение, Изак не мог отделаться от мысли: почему только этим двоим удалось выжить?
– Мне очень жаль, – выразил сочувствие Изак. – Мне рассказывали о герцоге Ломине, вашем отце, только хорошее. Я так надеялся с ним познакомиться.
Повисла тишина, все смотрели на герцога и кранна. Герцог Сертинс учтиво поклонился Изаку, который стал еще выше ростом, чем был перед отъездом из Тиры. Было видно, что герцогу не нравится находиться рядом с человеком, затмевающим его во всех отношениях.
Подойдя к Изаку, который тем временем успел спешиться, герцог повторил то, что только что сделал Везна, – протянул Изаку свой Факел Ломина эфесом вперед и нехотя прикоснулся к перстню с драконом на руке кранна. Теперь Сертинс стал герцогом, следовательно, титулом превосходил Изака, но кранну было поручено командовать армией и он выступал от имени Бахля.
Изак обратил внимание, что мальчик-паж, стоявший позади герцога, с застывшим от ужаса лицом как-то странно придерживает полу своего плаща. Тонкое обоняние Изака уловило запах мочи. Он не мог винить ребенка, оказавшегося так близко от огромного белоглазого, но сомневался, что герцог окажется столь же снисходительным.
Изак протянул руку и коснулся навершия эфеса протянутого меча. Сертинс удивленно вскинул голову, заметив, что Изак проверяет его магические возможности: кранн положил один палец на украшавшую навершие фигурку спящего волка, свернувшегося клубком и уткнувшегося носом в свой хвост. Юноша почувствовал простые, но сильные руны… Кроме одной – она вызывала жажду крови, огромное желание жечь и убивать мерзких существ, которые сейчас наступали.
Руна как будто раскрылась от прикосновения, и Изак отдернул руку. Он не хотел знать, почему руна раскрылась ему. Юноша еще плохо разбирался в магии, но сообразил, что здесь не обошлось без вмешательства темных сил. Металлу меча был известен вкус эльфийской крови – его закаляли именно кровью эльфа.
– Встаньте, сейчас не время для формальностей.
– Как скажете, – холодно отозвался Сертинс. – К вам уже являлся мой человек с последними сведениями о силах врага?
– Являлся, – вступил в разговор генерал Лах, подойдя ближе.
Везна уже говорил Изаку, что при малейшей возможности Сертинс попытается взять командование армией на себя.
– Сюзерен Торль с четырьмя легионами кавалеристов два дня тому назад отправился вперед, чтобы задержать продвижение противника, – продолжал генерал. – Сколько людей вам удалось привести из Ломина?
– Всю пехоту: четыре легиона копейщиков и один легион лучников. Городские гарнизоны не смогли выбраться из города, но, если повезет, лесные обходчики помогут им добраться сюда по безопасным тропам, и они успеют присоединиться к армии перед битвой.
– Нам будет не хватать лучников, поскольку легкая кавалерия отправилась вперед, но придется обходиться тем, что есть, – сказал Лах. – Насколько смогли определить маги, враги превосходят нас числом, но их войска в основном пешие. Однако отряд, который пытается обойти нас с флангов, целиком состоит из конников – значит, они не хотят перемещать свою пехоту.
– Скорее всего, они остановятся в северном конце долины Чир.
– Вам знакомы те места? – Лах махнул рукой – и тотчас кто-то из подчиненных вложил в его пальцы свиток, а другой принес столик, на котором разложили карту.
– Вот долина, – сказал Сертинс, ткнув пальцем в карту. Изак подошел поближе, чтобы взглянуть из-за спины Лаха.
Генерал заворчал и перешел на другую сторону стола, чтобы Изаку было удобней смотреть. Все эти изгибы и линии ничего не говорили кранну, и он нетерпеливо ожидал конца совещания. Бывший погонщик был знаком с географией Ланда, причем не по бумагам, а благодаря поездкам, но ему нужно было научиться читать карты.
– С этой стороны тянется возвышенность, и мы могли бы пройти под ее прикрытием. Однако если понадобится перебраться на другую сторону, сделать это будет очень сложно. Весь склон усеян камнями. Придется идти до самой расселины с речкой, которая пересекает гряду. Река довольно широкая и выведет нас на противоположную сторону долины.
– Что еще вы можете сказать о местности?
– Река прорезает гряду вот здесь и течет туда, но она неглубокая. Здесь находится довольно крутой пригорок с плоской вершиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143