Пойдемте.
— Послушайте, как?.. — промолвил Руис и тут же замолчал.
— Как что? — вмешался Браун.
— Ничего. Он весь в пепле, — заметил Руис. — Как на таком пистолете можно обнаружить отпечатки пальцев?
— На нем сохранились отпечатки пальцев, — снова солгал Карелла.
— А откуда вы знаете, что пистолет покрыт пеплом? — спросил Браун.
— Ну, можно видеть, что это пепел, — сказал Руис.
— Нет, на взгляд просто видно, что пистолет покрыт чем-то серым. А вот откуда вы знаете, что это пепел?
— Я сделал вывод.
— Да, какой же вы сделали вывод?
— Этот налет выглядит как пепел. Вот и все, — ответил Руис, пожал плечами и повернулся к Мейеру. — Разве этот налет не кажется вам пеплом? — спросил он.
— Конечно, — произнес Мейер и поощрительно улыбнулся.
— Это должен быть пепел, — сказал Руис и улыбнулся более уверенно.
— Но откуда вы знаете так точно, что это пепел? — спросил Браун.
— Ну, вы сами сказали, что нашли пистолет на месте убийства. Разве не так?
— Да.
— Тогда я подумал, что там на полу должен был лежать пепел. Разве я не прав? — спросил он с улыбкой, повернувшись к Мейеру. — В подвале, верно? Там должен быть пепел. В зависимости от того, какого рода...
— Кто сказал, что мы нашли его в подвале? — перебил Мейер.
Он больше не улыбался.
— Ну, вы...
— Кто произнес слово «подвал»?
Руис посмотрел на Мейера с таким видом, будто родная мать ударила его ножом в сердце. Он повернулся к другим детективам. Все они были серьезны. В служебном помещении установилась полная тишина.
— Хорошо, вы сказали...
Он упорно пытался вспомнить, что они сказала. Разве они не сказали, что нашли пистолет на месте убийства? Там внизу, в подвале? Тилли был подвешен к потолку? Он был уверен в том, что они сказали об этом. Но...
— Вы хотите пригласить адвоката? — произнес Карелла.
— Я должен пригласить адвоката? — спросил Руис у Мейера.
Мейеру никто не поручал советовать Руису, но он сдержанно кивнул ему.
Часы на столе служебной комнаты показывали без десяти одиннадцать.
На улице опять пошел снег.
Улица была вся в снегу.
Они долго спали и, перед тем как подняться с постели, занялись еще раз любовью. Выйдя на улицу чуть позже полудня, они оказались в волшебном краю хрустальных гор и минаретов, домов и башен из белоснежного сахара. Город, не отличавшийся чистотой, был покрыт толстым белым ковром, который все скрыл и замаскировал. Вокруг установилась глубокая тишина, создающая ложное ощущение безмятежности. Редкие автомобили бесшумно двигались по улицам, утопая протекторами в снегу. Даже грохот поезда, шедшего по надземной трассе, доносился издали приглушенно, как будто снег на улицах, крышах и трубах и снежинки, кружившиеся в воздухе, образовали какой-то акустический кокон, в котором отчетливо был слышен только стук сердца.
Эндрю знал, что он должен убить ее. Ему заплатили за то, чтобы он убил ее. И сделать это он должен был прошлой ночью, после того, как они кончили заниматься любовью во второй раз. Убить, когда она спала на спине с довольной улыбкой. Тогда ее темные глаза были закрыты, светлые волосы рассыпаны по подушке. Он должен был убить ее тогда. Взять нож из кухни и перерезать ей горло. Вместо этого он сам заснул.
— Что-то не так? — спросила она, улыбаясь.
Она просто сияла, когда они проснулись утром, и продолжала улыбаться все время. Она повернулась к нему, ее рука обвилась вокруг его руки, брови вопросительно поднялись, ожидая ответа.
— Что-то не так? — опять спросила она. — Как ты думаешь? — Она ждала ответа.
— Я как раз размышлял обо всем, что произошло этой ночью, — сказал он.
Это в какой-то мере было правдой. Он как раз корил себя за то, что ради удовольствия забыл о деле. Прошедшая ночь была идеальной для выполнения задуманного. Боулз уехал из города, его жена находилась прямо здесь, в этой дерьмовой постели.
Удобнее не придумаешь.
— Что ты любишь больше всего? — Она сжала его руку.
— Все, — ответил он.
И это тоже было правдой.
Вне всякого сомнения он любил женщин, но обычно его тянуло домой после второго полового акта. Иногда даже сразу после первого. Он в таких случаях хотел побыстрее одеться и убежать. Конечно, при этом поблагодарить, сказать, что все было просто великолепно и они увидятся в самое ближайшее время. Если женщины приходили к нему на квартиру, он хотел больше всего на свете, чтобы они побыстрее надевали трусики и бежали искать такси. Он давал им деньги на проезд, обещал позвонить. Как-нибудь следующим летом. Этой ночью он после всего совершившегося не придумал ничего умнее, как заснуть.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что тебе понравилось все? — спросила она.
Она все еще сжимала его руку. Вокруг них кружился густой снег, город погрузился в безмолвие. К ее длинному, серому, как кавалерийская шинель, пальто и голубой шерстяной шапочке быстро прилипал снег.
Темные глаза были прищурены из-за бившего в лицо снега. Лицо было свежим, сияющим и влажным.
— Поговори со мной, — сказала она.
Многим женщинам нравится, когда мужчины болтают им всякую чепуху в постели. Он знал эти речи наизусть, знал, какие непристойности им надо нашептывать на ушко, чтобы возбудить в ночной тишине. Но еще лучше вести эти разговоры за столом, среди бела дня, в то время как твоя рука находится под скатертью и под юбкой. Он прекрасно знал, как себя вести в подобных случаях. Но он не думал, что и Эмма нуждается в этой болтовне. Она не просила этого. Он не знал, чего она вообще хотела. В конце концов, его наняли, чтобы он убил эту женщину, а не развлекал ее.
— Ты проглотил свой язык? — поинтересовалась она.
Дамский разговор. Переливание из пустого в порожнее.
Она хотела этого?
— Нам еще далеко идти? — вместо ответа спросил он.
— Еще пять или шесть кварталов. Но это стоит такой прогулки.
— Надеюсь, — произнес он, — я голоден.
— Там самые лучшие вафли в городе.
— Очень длинный путь за вафлями, — заметил он.
— Но ведь сегодня выдался такой прекрасный день, — сказала она.
— Да, — согласился он.
— Я забыла спросить тебя ночью, — проговорила она и отвернулась от него, подставив лицо падавшему снегу. — Ты женат?
— Нет, — ответил он.
— Тебе нет надобности задавать мне подобный вопрос, верно?
— Нет, я знаю, что ты замужем, — сказал он.
— Тебе было бы лучше, если бы я не была замужем?
— Мне нравится так, как оно есть, — ответил он.
Он ненавидел такие разговоры.
— Ты был когда-нибудь женат? — спросила она.
— Никогда.
— Никогда не был близок к этому?
— Никогда. Никогда даже не думал об этом.
— У тебя с кем-нибудь были серьезные отношения? У тебя была серьезная связь с женщиной?
Он просто ненавидел, когда его расспрашивали о таких вещах.
— Ну, я знал женщин, многие из них мне нравились, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Послушайте, как?.. — промолвил Руис и тут же замолчал.
— Как что? — вмешался Браун.
— Ничего. Он весь в пепле, — заметил Руис. — Как на таком пистолете можно обнаружить отпечатки пальцев?
— На нем сохранились отпечатки пальцев, — снова солгал Карелла.
— А откуда вы знаете, что пистолет покрыт пеплом? — спросил Браун.
— Ну, можно видеть, что это пепел, — сказал Руис.
— Нет, на взгляд просто видно, что пистолет покрыт чем-то серым. А вот откуда вы знаете, что это пепел?
— Я сделал вывод.
— Да, какой же вы сделали вывод?
— Этот налет выглядит как пепел. Вот и все, — ответил Руис, пожал плечами и повернулся к Мейеру. — Разве этот налет не кажется вам пеплом? — спросил он.
— Конечно, — произнес Мейер и поощрительно улыбнулся.
— Это должен быть пепел, — сказал Руис и улыбнулся более уверенно.
— Но откуда вы знаете так точно, что это пепел? — спросил Браун.
— Ну, вы сами сказали, что нашли пистолет на месте убийства. Разве не так?
— Да.
— Тогда я подумал, что там на полу должен был лежать пепел. Разве я не прав? — спросил он с улыбкой, повернувшись к Мейеру. — В подвале, верно? Там должен быть пепел. В зависимости от того, какого рода...
— Кто сказал, что мы нашли его в подвале? — перебил Мейер.
Он больше не улыбался.
— Ну, вы...
— Кто произнес слово «подвал»?
Руис посмотрел на Мейера с таким видом, будто родная мать ударила его ножом в сердце. Он повернулся к другим детективам. Все они были серьезны. В служебном помещении установилась полная тишина.
— Хорошо, вы сказали...
Он упорно пытался вспомнить, что они сказала. Разве они не сказали, что нашли пистолет на месте убийства? Там внизу, в подвале? Тилли был подвешен к потолку? Он был уверен в том, что они сказали об этом. Но...
— Вы хотите пригласить адвоката? — произнес Карелла.
— Я должен пригласить адвоката? — спросил Руис у Мейера.
Мейеру никто не поручал советовать Руису, но он сдержанно кивнул ему.
Часы на столе служебной комнаты показывали без десяти одиннадцать.
На улице опять пошел снег.
Улица была вся в снегу.
Они долго спали и, перед тем как подняться с постели, занялись еще раз любовью. Выйдя на улицу чуть позже полудня, они оказались в волшебном краю хрустальных гор и минаретов, домов и башен из белоснежного сахара. Город, не отличавшийся чистотой, был покрыт толстым белым ковром, который все скрыл и замаскировал. Вокруг установилась глубокая тишина, создающая ложное ощущение безмятежности. Редкие автомобили бесшумно двигались по улицам, утопая протекторами в снегу. Даже грохот поезда, шедшего по надземной трассе, доносился издали приглушенно, как будто снег на улицах, крышах и трубах и снежинки, кружившиеся в воздухе, образовали какой-то акустический кокон, в котором отчетливо был слышен только стук сердца.
Эндрю знал, что он должен убить ее. Ему заплатили за то, чтобы он убил ее. И сделать это он должен был прошлой ночью, после того, как они кончили заниматься любовью во второй раз. Убить, когда она спала на спине с довольной улыбкой. Тогда ее темные глаза были закрыты, светлые волосы рассыпаны по подушке. Он должен был убить ее тогда. Взять нож из кухни и перерезать ей горло. Вместо этого он сам заснул.
— Что-то не так? — спросила она, улыбаясь.
Она просто сияла, когда они проснулись утром, и продолжала улыбаться все время. Она повернулась к нему, ее рука обвилась вокруг его руки, брови вопросительно поднялись, ожидая ответа.
— Что-то не так? — опять спросила она. — Как ты думаешь? — Она ждала ответа.
— Я как раз размышлял обо всем, что произошло этой ночью, — сказал он.
Это в какой-то мере было правдой. Он как раз корил себя за то, что ради удовольствия забыл о деле. Прошедшая ночь была идеальной для выполнения задуманного. Боулз уехал из города, его жена находилась прямо здесь, в этой дерьмовой постели.
Удобнее не придумаешь.
— Что ты любишь больше всего? — Она сжала его руку.
— Все, — ответил он.
И это тоже было правдой.
Вне всякого сомнения он любил женщин, но обычно его тянуло домой после второго полового акта. Иногда даже сразу после первого. Он в таких случаях хотел побыстрее одеться и убежать. Конечно, при этом поблагодарить, сказать, что все было просто великолепно и они увидятся в самое ближайшее время. Если женщины приходили к нему на квартиру, он хотел больше всего на свете, чтобы они побыстрее надевали трусики и бежали искать такси. Он давал им деньги на проезд, обещал позвонить. Как-нибудь следующим летом. Этой ночью он после всего совершившегося не придумал ничего умнее, как заснуть.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что тебе понравилось все? — спросила она.
Она все еще сжимала его руку. Вокруг них кружился густой снег, город погрузился в безмолвие. К ее длинному, серому, как кавалерийская шинель, пальто и голубой шерстяной шапочке быстро прилипал снег.
Темные глаза были прищурены из-за бившего в лицо снега. Лицо было свежим, сияющим и влажным.
— Поговори со мной, — сказала она.
Многим женщинам нравится, когда мужчины болтают им всякую чепуху в постели. Он знал эти речи наизусть, знал, какие непристойности им надо нашептывать на ушко, чтобы возбудить в ночной тишине. Но еще лучше вести эти разговоры за столом, среди бела дня, в то время как твоя рука находится под скатертью и под юбкой. Он прекрасно знал, как себя вести в подобных случаях. Но он не думал, что и Эмма нуждается в этой болтовне. Она не просила этого. Он не знал, чего она вообще хотела. В конце концов, его наняли, чтобы он убил эту женщину, а не развлекал ее.
— Ты проглотил свой язык? — поинтересовалась она.
Дамский разговор. Переливание из пустого в порожнее.
Она хотела этого?
— Нам еще далеко идти? — вместо ответа спросил он.
— Еще пять или шесть кварталов. Но это стоит такой прогулки.
— Надеюсь, — произнес он, — я голоден.
— Там самые лучшие вафли в городе.
— Очень длинный путь за вафлями, — заметил он.
— Но ведь сегодня выдался такой прекрасный день, — сказала она.
— Да, — согласился он.
— Я забыла спросить тебя ночью, — проговорила она и отвернулась от него, подставив лицо падавшему снегу. — Ты женат?
— Нет, — ответил он.
— Тебе нет надобности задавать мне подобный вопрос, верно?
— Нет, я знаю, что ты замужем, — сказал он.
— Тебе было бы лучше, если бы я не была замужем?
— Мне нравится так, как оно есть, — ответил он.
Он ненавидел такие разговоры.
— Ты был когда-нибудь женат? — спросила она.
— Никогда.
— Никогда не был близок к этому?
— Никогда. Никогда даже не думал об этом.
— У тебя с кем-нибудь были серьезные отношения? У тебя была серьезная связь с женщиной?
Он просто ненавидел, когда его расспрашивали о таких вещах.
— Ну, я знал женщин, многие из них мне нравились, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81