– Хотя… Черт возьми, они все получили, что им причиталось! – воскликнул он. – Кроме вас.
– Да, кошельки их в конечном счете не пострадали. Но как насчет гордости? Вероятно, вы в чем-то просчитались.
Эта мысль лорду Хейдену не понравилась. Унылый вздох показал, насколько его утомил этот разговор о Лонгуорте.
– Если бы она была с ним, когда все это произошло, ее, вероятно, сочли бы соучастницей.
– Я тоже так думаю. Так следовало ли мне ей рассказывать все? Если бы я это сделал и она узнала бы, что эта история затронула и меня, возможно, она передумала бы и отказалась от брака со мной. Она могла бы сбежать к брату спасать его, или помогать ему, или чтобы избежать позора. Она полагает, что этой тайне недолго оставаться неизвестной свету, хотя вы почему-то так не считаете.
Лорд Хейден с пристрастием разглядывал Кайла – в точности так же, как его брат Истербрук в день их встречи.
– Вы поэтому отказались от денег? Из-за гордости? Она вам свойственна, как и всем остальным?
– Не вы совершили преступление. Почему вы должны были за него платить? Вы и так дорого заплатили. Невероятная сумма за преступление, в котором не были повинны. Если бы я принял деньги, я бы на этом нажился за счет другой жертвы. Вот и все.
– Добровольная жертва – нечто совсем другое. Я думаю, что все-таки в вас взыграла гордость.
Кайла раздражало высокомерие лорда Хейдена. Он жестом обвел комнату.
– В последнее время здесь не разрабатывается никаких финансовых планов. Не создаются синдикаты. Вы остаетесь в этом доме, скромном, если исходить из стандартов Мейфэра. Даже вы почувствовали ущерб от всех этих операций. Неужто я мог бы позволить себе выдоить из вас еще двадцать тысяч фунтов? Это походило бы на шантаж. И вы мне это предлагаете?
– Какой, к черту, шантаж! Ваш кошелек ведь тоже пострадал из-за него. Вы могли бы получить компенсацию. Только и всего.
– Но вы не только выплатили им все деньги сполна, но и поставили условие, чтобы они забыли о подлоге. Молчание за деньги – такова была часть сделки. Хорошо было бы, если бы у каждого грешника был такой ангел-хранитель, как вы.
Кайл ожидал спора, ссоры, даже гнева. Вместо этого лорд Хейден потер лоб и заговорил даже с некоторым смирением:
– Но что будет, мистер Брадуэлл, когда пройдет время? Чего вы ожидаете? Справедливость требует, чтобы он заплатил за все жизнью. Если такой день настанет, что вы скажете ей?
– Ее ожидает страдание независимо от того, выйдет ли она за меня или нет. Если такой день наступит, я постараюсь защитить и утешить ее.
Лорд Хейден некоторое время задумчиво молчал, переваривая эту мысль. Потом подошел к письменному столу и сделал Кайлу знак присоединиться к нему.
– Давайте подготовим документы для стряпчих. Этот брак я счел бы более оправданным, если бы вы позволили мне выплатить сумму, которую вы обозначили как условие «шантажа». И все же этот прискорбный случай очень сильно повредил сестрам Лонгуорт. И возможно, ваш брак отчасти облегчит будущее Розалин.
– Вы выглядите совсем взрослой, мисс Айрин, – сказал с усмешкой мистер Престон. – Деревенские женщины будут много дней судачить об этой вашей шляпке.
Айрин светилась от радости, пока мистер Престон пересчитывал деньги Роуз и заворачивал ее покупки.
Она и в самом деле выглядит взрослой, думала Роуз. Алексия решила в будущем сезоне выпустить Айрин в свет. Ее возраст уже позволял это, но ввиду всего остального, возможно это было слишком рано. Даже этот брак не настолько быстро заткнул рты сплетникам, чтобы заставить забыть о скандале и позволить Айрин появиться в обществе в этом сезоне.
Сама мысль о том, чтобы обеспечить будущее Айрин, успокаивала Роуз, все еще нервничавшую в связи с предстоящей свадьбой. И это постоянное волнение не проходило, хотя всю прошлую неделю Кайла не было. На Рождество он уехал на север навестить вырастивших его тетку и дядю.
Пока его не было, она могла спокойно подготовиться к предстоящему, но убеждение в том, что она знает человека, за которого выходит замуж, с каждым днем слабело.
– Мы ждем с нетерпением великого дня, мисс Лонгуорт, – сказал, улыбаясь, мистер Престон. – Все, кто видел мистера Брадуэлла, когда в прошлом месяце он навещал вас в деревне, превозносят его прекрасные манеры и добрый нрав.
– Благодарю вас. Я верю, что вы и миссис Престон окажете нам честь и примете наше приглашение.
– Жена нипочем не упустит такой случай. Она все время говорит, что некоторые люди всегда готовы предположить худшее. И ее огорчает то, как другие… – Он внезапно замолчал, не закончив фразы, и бросил многозначительный взгляд на Айрин. В глазах его Розалин читала смущение – он будто бы извинялся за то, что намекнул на скандал в присутствии девушки.
– Меня трогает, что ваша жена меня защищает, мистер Престон. Всего хорошего.
Они с Айрин вышли из лавки. Новая шляпка Айрин из египетского гроденапля производила фурор. Она надвинула ее низко на лоб.
– Думаешь, вся деревня придерживается мнения миссис Престон?
– Маловероятно, что миссис Престон позволила бы своему мужу проявлять такое дружелюбие, если бы вся деревня не была с этим согласна.
– В таком случае похоже, что все происходит так, как говорила Алексия.
– Здесь – да. Но Уотлингтон – другое дело, а Лондон тем более.
– Думаю, в Лондоне будет не так плохо. Истербрук собирается на вашу свадьбу. Когда об этом станет известно, это заставит многих прикусить свои болтливые языки.
– Языки много болтают о нем самом, и я бы не стала особенно рассчитывать на его влияние.
Идея сыграть свадьбу в деревне принадлежала Кайлу, а не Алексии. Лорду Хейдену было предложено воспользоваться для этой цели Эйлсбери-Эбби, имением его брата, расположенным поблизости, но Кайл счел предпочтительным дом Лонгуортов. Хотя ему удалось получить специальную лицензию на брак, им предстояло пожениться в приходе, где прошли ее девические годы, среди людей, знавших ее всю жизнь.
Теперь Роуз осознала всю разумность такого решения. Кайл лучше знал нравы сельчан, чем брат маркиза. Деньги, которые семья готова была потратить в деревне на подготовку торжества, и то, что праздник был доступен для каждого, могли помочь забыть о скандале гораздо скорее, чем десять лет беспорочной жизни.
Розалин и Айрин прогуливались по узкой деревенской улочке, обмениваясь приветствиями с соседями и останавливаясь, чтобы дать деревенским девушкам полюбоваться прелестной шляпкой Айрин. Прежде чем вернуться домой, они накупили лент и тканей.
Дома царила суета. На подъездной аллее громоздилось три больших телеги, нагруженных мебелью. Целая армия слуг выгружала ее под присмотром Алексии, стоявшей у парадной двери как часовой, с большим листом бумаги в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79