Когда-то наше поместье было много больше, но все же кое-какая земля осталась, а также шесть небольших ферм.
Брадуэлл щурился, пытаясь разглядеть какие-нибудь строения позади восточного крыла.
– Это безусловное право на наследование?
– Да, ограничения на наследование нет. Мой дед этого не одобрял, и отец не стал заниматься делами при жизни.
– Беспечно с его стороны.
Она открыла дверь. Их встретила зияющая пустота. Старый дом поскрипывал в ожидании ее шагов, будто спешил ответить эхом на их звук.
Розалин поблагодарила мистера Брадуэлла и взяла у него корзинку.
К ее удивлению, он сделал шаг назад, чтобы привязать лошадь к столбу.
– Меня интересует строительство. Может быть, вы окажете мне любезность и позволите посмотреть интерьер?
Он терпеливо ждал ее ответа. Высокий. Импозантный. Впечатляющий. Сегодня не было даже легкого ветерка, но Розалин почувствовала, будто воздух между ними забурли как вода в водовороте. И это глупое, но волнующее чувство опасности запульсировало в ее венах с особой силой.
Она оглядела пустой двор и убедилась в том, что они одни.
– Было бы смешно, если бы теперь я повела себя церемонно. Верно? Пригласить вас войти – мелочь по сравнению с теми грехами, что мне приписывают.
– Я пойму, если вы предпочтете не рисковать.
Конечно, он понимал. И все же это было бы нелепо. И это он понимал тоже.
Этот человек, вероятно, не обратился бы с такой просьбой к женщине, если бы от ее репутации оставалось хоть что-нибудь, чем она могла бы рискнуть. Его поведение, как и одежда, было безупречным. И все же ее решение основывалось не на этом. Жестокая правда заключалась в том, что она жаждала слышать голос другого живого существа, а не только тот, что звучал у нее в мыслях. Его неожиданный визит несколько улучшил ее настроение и облегчил печаль, вызванную письмом Тима.
– Пожалуйста, входите, сэр, и осматривайте дом в свое удовольствие.
Брадуэлл не солгал. Он и вправду был в графстве и приехал справиться о ее самочувствии. Однако ему пришлось намного, отклониться со своего пути, а предложение Истербрука занимало его мысли уже несколько дней, когда они не были заняты другими делами. Он издали узнал Розалин на дороге. Со спины он мог видеть только ее шляпку и плащ. Она сразу привлекла его внимание. Гордость, сквозившая в ее походке, отражала ее сущность лучше любого портрета.
Он переступил порог ее дома, приняв приглашение, которое не осмелилась бы сделать добродетельная женщина. И был рад, что она не стала церемониться. Игры между ними еще были возможны, но она была слишком разумна, чтобы пытаться играть в добродетель и приличия или опасаться в его обществе за свою честь.
Он испытывал любопытство и к дому, и к ней. Как только он увидел ее, сразу же понял, как она чувствует себя. Неважно. Комнаты были почти пустыми. Мебель, украшавшая их прежде, была распродана.
Ясно было и без слов, что слуг у нее нет. Пустым был и двор: ни из конюшен, ни из сада не доносилось ни звука. Сейчас дом потрясал своей тишиной, а их присутствие только усиливало это ощущение запустения.
От Розалин не укрылось, что Брадуэлл все это заметил. Она сняла плащ и отвернулась, чтобы развязать ленты шляпки.
– Мой брат Тимоти испытал финансовые затруднения, серьезные затруднения. Возможно, прошлой весной вы слышали о них.
– Да, мне это известно.
Черт возьми! Это называется «финансовые затруднения»! Мерзавец не смеет вернуться в Англию.
– Как же случилось, что эта ваша собственность оказалась непроданной?
– Лорд Хейден позаботился о том, чтобы мы с сестрой не остались без крова. Он защитил нас и это наше имущество. Именно это я имела в виду, когда говорила в ту ночь о его благородстве и щедрости. Он выплатил все долги моего брата. И конечно, я никогда не смогу с ним расплатиться.
На самом деле лорд Хейден не выплатил все долги Тимоти, как ни пытался. По крайней мере один человек отказался принять деньги от кого-либо, кроме как от самого Лонгуорта. Впрочем, даже возмещение убытков удовлетворило бы не каждого, кто согласился его принять.
Розалин провела его в гостиную. Там оставалось три деревянных стула, маленький столик и потертый ковер. Но окнах не было обычных шелковых занавесок, оставались только тонкие и прозрачные белые.
– Пожалуйста, присядьте, мистер Брадуэлл. Я приготовлю для вас что-нибудь, чтобы вы могли подкрепиться.
Она вышла прежде, чем он успел отказаться. Кайл не стал садиться, а вместо этого принялся расхаживать по комнате, пытаясь на глазок определить ее размеры. Он осмотрел подоконники и потолок, потом перешел в столовую и произвел и там те же самые приблизительные замеры.
Потом осмотрел библиотеку и переместился в заднюю часть дома. Из кухни до него донеслись слабые звуки.
Мисс Лонгуорт стояла над кухонным столом у окна. Послеполуденное солнце блестело на ее светлых волосах, омывало ослепительным сиянием ее профиль, не позволяя скрыть дефекты этого лица, если бы таковые были. Стоя в дверном проеме, Брадуэлл мог разглядеть изящные очертания ее профиля и даже сосчитать длинные золотистые ресницы, подрагивавшие над прелестно очерченной фарфоровой щекой.
«Она не для таких, как ты, малый». Именно так он думал, когда в тот вечер любовался ею в театре. И в последние несколько дней это предостережение постоянно звучало у него в ушах, в то время как он обдумывал безумный и соблазнительный план Истербрука.
Она была красива, изящна и горда. Она происходила из семьи, на протяжении жизни пяти поколений считавшейся лучшей в графстве. Определенно такая женщина была не для него.
Мисс Лонгуорт аккуратно нарезала на ломти пирог или то, что от него оставалось. За окном можно было видеть фруктовые деревья. Она сама собрала яблоки и сама испекла пирог. Кайл оглядел кухонные полки со скудными припасами. Вероятно, она предполагала питаться этим пирогом целую неделю. На столе их ожидали два стакана сидра. Она положила пирог на каждую из двух тарелок.
– Позвольте помочь вам, – сказал он.
При звуке его голоса она стремительно обернулась, двигаясь как танцовщица. Он не обратил внимания на ее румянец и, взяв оба стакана с сидром, вернулся в гостиную.
– Вижу, что вы сами себя обслуживаете, – сказал он, проглотив несколько кусков пирога. Пирог был почти несъедобным. Вкус у него был такой, будто она экономила и сахар и соль.
– Мой отец оставил долги, поэтому после его смерти мы жили очень скромно. Только когда брат выкупил право на партнерство в лондонском банке, наше положение улучшилось. На некоторое время.
– Речь идет о вашем старшем брате Бенджамине? О том, что умер в Греции?
Выражение ее лица сказало ему, что старая рана еще не зажила, и Брадуэлл пожалел, что затронул эту тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Брадуэлл щурился, пытаясь разглядеть какие-нибудь строения позади восточного крыла.
– Это безусловное право на наследование?
– Да, ограничения на наследование нет. Мой дед этого не одобрял, и отец не стал заниматься делами при жизни.
– Беспечно с его стороны.
Она открыла дверь. Их встретила зияющая пустота. Старый дом поскрипывал в ожидании ее шагов, будто спешил ответить эхом на их звук.
Розалин поблагодарила мистера Брадуэлла и взяла у него корзинку.
К ее удивлению, он сделал шаг назад, чтобы привязать лошадь к столбу.
– Меня интересует строительство. Может быть, вы окажете мне любезность и позволите посмотреть интерьер?
Он терпеливо ждал ее ответа. Высокий. Импозантный. Впечатляющий. Сегодня не было даже легкого ветерка, но Розалин почувствовала, будто воздух между ними забурли как вода в водовороте. И это глупое, но волнующее чувство опасности запульсировало в ее венах с особой силой.
Она оглядела пустой двор и убедилась в том, что они одни.
– Было бы смешно, если бы теперь я повела себя церемонно. Верно? Пригласить вас войти – мелочь по сравнению с теми грехами, что мне приписывают.
– Я пойму, если вы предпочтете не рисковать.
Конечно, он понимал. И все же это было бы нелепо. И это он понимал тоже.
Этот человек, вероятно, не обратился бы с такой просьбой к женщине, если бы от ее репутации оставалось хоть что-нибудь, чем она могла бы рискнуть. Его поведение, как и одежда, было безупречным. И все же ее решение основывалось не на этом. Жестокая правда заключалась в том, что она жаждала слышать голос другого живого существа, а не только тот, что звучал у нее в мыслях. Его неожиданный визит несколько улучшил ее настроение и облегчил печаль, вызванную письмом Тима.
– Пожалуйста, входите, сэр, и осматривайте дом в свое удовольствие.
Брадуэлл не солгал. Он и вправду был в графстве и приехал справиться о ее самочувствии. Однако ему пришлось намного, отклониться со своего пути, а предложение Истербрука занимало его мысли уже несколько дней, когда они не были заняты другими делами. Он издали узнал Розалин на дороге. Со спины он мог видеть только ее шляпку и плащ. Она сразу привлекла его внимание. Гордость, сквозившая в ее походке, отражала ее сущность лучше любого портрета.
Он переступил порог ее дома, приняв приглашение, которое не осмелилась бы сделать добродетельная женщина. И был рад, что она не стала церемониться. Игры между ними еще были возможны, но она была слишком разумна, чтобы пытаться играть в добродетель и приличия или опасаться в его обществе за свою честь.
Он испытывал любопытство и к дому, и к ней. Как только он увидел ее, сразу же понял, как она чувствует себя. Неважно. Комнаты были почти пустыми. Мебель, украшавшая их прежде, была распродана.
Ясно было и без слов, что слуг у нее нет. Пустым был и двор: ни из конюшен, ни из сада не доносилось ни звука. Сейчас дом потрясал своей тишиной, а их присутствие только усиливало это ощущение запустения.
От Розалин не укрылось, что Брадуэлл все это заметил. Она сняла плащ и отвернулась, чтобы развязать ленты шляпки.
– Мой брат Тимоти испытал финансовые затруднения, серьезные затруднения. Возможно, прошлой весной вы слышали о них.
– Да, мне это известно.
Черт возьми! Это называется «финансовые затруднения»! Мерзавец не смеет вернуться в Англию.
– Как же случилось, что эта ваша собственность оказалась непроданной?
– Лорд Хейден позаботился о том, чтобы мы с сестрой не остались без крова. Он защитил нас и это наше имущество. Именно это я имела в виду, когда говорила в ту ночь о его благородстве и щедрости. Он выплатил все долги моего брата. И конечно, я никогда не смогу с ним расплатиться.
На самом деле лорд Хейден не выплатил все долги Тимоти, как ни пытался. По крайней мере один человек отказался принять деньги от кого-либо, кроме как от самого Лонгуорта. Впрочем, даже возмещение убытков удовлетворило бы не каждого, кто согласился его принять.
Розалин провела его в гостиную. Там оставалось три деревянных стула, маленький столик и потертый ковер. Но окнах не было обычных шелковых занавесок, оставались только тонкие и прозрачные белые.
– Пожалуйста, присядьте, мистер Брадуэлл. Я приготовлю для вас что-нибудь, чтобы вы могли подкрепиться.
Она вышла прежде, чем он успел отказаться. Кайл не стал садиться, а вместо этого принялся расхаживать по комнате, пытаясь на глазок определить ее размеры. Он осмотрел подоконники и потолок, потом перешел в столовую и произвел и там те же самые приблизительные замеры.
Потом осмотрел библиотеку и переместился в заднюю часть дома. Из кухни до него донеслись слабые звуки.
Мисс Лонгуорт стояла над кухонным столом у окна. Послеполуденное солнце блестело на ее светлых волосах, омывало ослепительным сиянием ее профиль, не позволяя скрыть дефекты этого лица, если бы таковые были. Стоя в дверном проеме, Брадуэлл мог разглядеть изящные очертания ее профиля и даже сосчитать длинные золотистые ресницы, подрагивавшие над прелестно очерченной фарфоровой щекой.
«Она не для таких, как ты, малый». Именно так он думал, когда в тот вечер любовался ею в театре. И в последние несколько дней это предостережение постоянно звучало у него в ушах, в то время как он обдумывал безумный и соблазнительный план Истербрука.
Она была красива, изящна и горда. Она происходила из семьи, на протяжении жизни пяти поколений считавшейся лучшей в графстве. Определенно такая женщина была не для него.
Мисс Лонгуорт аккуратно нарезала на ломти пирог или то, что от него оставалось. За окном можно было видеть фруктовые деревья. Она сама собрала яблоки и сама испекла пирог. Кайл оглядел кухонные полки со скудными припасами. Вероятно, она предполагала питаться этим пирогом целую неделю. На столе их ожидали два стакана сидра. Она положила пирог на каждую из двух тарелок.
– Позвольте помочь вам, – сказал он.
При звуке его голоса она стремительно обернулась, двигаясь как танцовщица. Он не обратил внимания на ее румянец и, взяв оба стакана с сидром, вернулся в гостиную.
– Вижу, что вы сами себя обслуживаете, – сказал он, проглотив несколько кусков пирога. Пирог был почти несъедобным. Вкус у него был такой, будто она экономила и сахар и соль.
– Мой отец оставил долги, поэтому после его смерти мы жили очень скромно. Только когда брат выкупил право на партнерство в лондонском банке, наше положение улучшилось. На некоторое время.
– Речь идет о вашем старшем брате Бенджамине? О том, что умер в Греции?
Выражение ее лица сказало ему, что старая рана еще не зажила, и Брадуэлл пожалел, что затронул эту тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79