Памела вдруг почувствовала себя невероятно счастливой и… очень смелой. Испугавшись этого чувства, девушка глубоко вздохнула и сказала:
– Будь осторожен.
Они медленно вошли в ее комнату.
– Подведи меня к окну, – попросил Питер. – Думаю, из него открывается более интересный вид, чем я привык видеть изо дня в день.
– Возможно, другой, но вряд ли более интересный. Однако если ты посмотришь на восток, то увидишь край луга.
– Прогулка по лугу, что может быть прекраснее! Памела поднесла к окну стул.
– Нет. – Питер отставил в сторону второй костыль и оперся о подоконник. – Я хочу немного постоять.
– А ты не устанешь?
– Памела, у меня перелом, а не паралич. Хочу показать тебе, что я такой же сильный, как и Рэйвен.
– Я знаю, – быстро сказала Памела.
Он высунулся в окно, предоставив ветру возможность растрепать ему волосы.
– Господи, как хорошо. – Он обернулся к Памеле. – Иди ко мне.
Она послушно подошла и встала рядом. Окно было довольно узкое, поэтому им с Питером пришлось прижаться друг к другу. Памела чувствовала тепло его тела и проклинала себя за испытываемое от этого возбуждение. Он был женихом Роксанны, и она, Памела, не имела права испытывать по отношению к нему никаких чувств. Однако она больше не могла сопротивляться, любовь к Питеру захватила ее целиком.
– Пахнет весной, – заметил он, глядя на двор замка.
– Это потому, что ветер переменился, с утра пахло только навозом.
Он засмеялся.
– Леди Памела, неужели вам совсем чужда романтика? Я думал, что все молодые девушки поэтические натуры.
– Когда нужно, милорд, я позволяю себе эту прихоть, – гордо сказала она.
– Ах, так! Значит, в моем присутствии ты не считаешь нужным быть романтичной?
– Нет, то есть когда мы поженимся, то…
Тут Питер потерял равновесие, и Памела инстинктивно подхватила его. Он обнял ее, и они кое-как добрались до кресла. Питер тяжело опустился в него, вытянув сломанную ногу.
– Господи, Питер, твоя здоровая нога сильно ослабла за время болезни. Ты не можешь так долго стоять!
– Ты права, – согласился он.
– Может быть, отвести тебя обратно в постель?
– Нет, я хочу немного посидеть здесь. – Она вздохнула:
– Ладно.
– Посиди со мной.
– Но тут нет второго стула!
– Не важно. – Питер взял Памелу за руку и усадил к себе на колени.
Она попыталась встать, но его руки были очень сильными, и он удержал ее.
– Это нехорошо, – попыталась сопротивляться она, – если твоя мать войдет…
– Она не придет, ей хватает забот с Хью, близнецами и другими жертвами кори. Кроме того, как я могу спокойно сидеть, когда ты стоишь? Прости меня, дорогая, посиди со мной и насладись прекрасным видом из окна. О, я действительно вижу кусочек луга, на котором Йен всегда устраивает ярмарку!
Он назвал ее «дорогая», но это слово всегда используют влюбленные. Сердце Памелы учащенно забилось.
– Памела, – он взял ее за подбородок и повернул к себе, – тебе удобно?
– Да.
– Смотри, – он вытянул руку в сторону окна, – там, на краю стены, видишь, первая весенняя птичка!
– Да. – Памела не видела ни птички, ничего вокруг. – В замке так тихо, нет привычного шума, двор опустел.
– Это потому, что больных больше, чем здоровых. Помнишь, мама говорила вчера, что дети заболевают один за другим. Болезнь не пощадила даже многих взрослых.
– О да! Хорошо хоть, что твои младшие братья пошли на поправку, – сказала Памела. Девушка думала только о том, что ей нужно слезть с колен Питера. – Если бы болели одни дети, в замке было бы больше людей.
– Нет, – он прижал ее к своей груди, – родители оставались бы дома ухаживать за ними.
Она кивнула и подумала, что пришло время отвести Питера назад в его комнату. Но тут почувствовала, как что-то упирается ей между ягодицами, и мгновенно поняла, что это такое. Широко распахнув глаза, она посмотрела на Питера, ожидая увидеть на его лице выражение смущения, но он лишь невинно улыбнулся ей. Памела попробовала отодвинуться, но сделала только хуже: возбуждение Питера стало еще заметнее, вернее, ощутимее. Памела замерла и строго сказала:
– Ты должен отпустить меня, это может повредить твоей ноге.
– Ерунда, – беззаботно возразил он, – нога у меня сломана ниже колена.
Памела покраснела как рак, она не осмеливалась взглянуть на Питера. Неужели он не понимает, что происходит? Видимо, нет, иначе не вел бы себя так спокойно.
– Памела, тебя что-то беспокоит? – тихо спросил он и дотронулся до ее лица.
– Нет, – солгала она, – ничего не беспокоит.
– Но ты какая-то встревоженная, дай мне успокоить тебя…
Он обнял ее, и Памеле оставалось только смотреть, как его губы приближаются к ее лицу.
– Я хочу…
– Этого? – прошептал он и поцеловал ее в губы.
Памела закрыла глаза и отдалась его нежным, нетребовательным поцелуям. Он увлекал ее за собой, привязывал сильнее любых пут и лишал воли к сопротивлению. Его поцелуи были не слишком требовательными, но так не могло продолжаться вечно. Через некоторое время Памела почувствовала, как его язык настойчиво пытается раздвинуть ее губы. Памела открыла рот от неожиданности, и Питер тут же воспользовался представившейся возможностью. Придерживая ее голову, он начал медленное исследование ее влажного, полного неги рта.
Разум Памелы взывал к благоразумию, но разливающееся по телу блаженство лишало ее способности думать. Ее соски болезненно ныли под тонкой тканью платья, когда прикасались к его груди. Памела открыла глаза, и ее затуманенному взору предстало его красивое лицо, озаренное страстью. Она дала волю своим инстинктам и обняла его за шею, а ее язык принялся ласкать находящегося во рту желанного гостя. Его рука уже ласкала ее бедро, забравшись под платье, когда Памела вдруг представила, как он снимает с нее одежду, раздевается сам и…
Этого нельзя было допустить, пусть даже ее тело изнывало от желания. Она уперлась руками ему в грудь, разорвала объятия и соскочила на пол. В следующее мгновение она уже выбежала вон из ставшей невероятно тесной комнаты.
– Памела! – закричал Питер. – Памела!
Он схватил костыль и попытался шагнуть, но палка выскочила у него из рук.
– Черт побери! – выругался он в сердцах.
Памела выбежала на галерею и прислонилась к стене. Ее грудь судорожно вздымалась. Она согрешила! Не просто согрешила, а с женихом своей кузины, родным братом своего будущего мужа! Ей нужно срочно найти священника и покаяться!
– Памела?
Перед ней стояла леди Люсинда. Она была бледна, под глазами залегли синие тени, но Памела не обратила внимания на внешний вид графини: ее появление испугало девушку до полусмерти.
– Что-то случилось? Вы с Питером не заболели?
– Я… – девушка прижала руки к груди, – мне просто… нужно было уйти.
– Уйти? От Питера? – Люсинда нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Будь осторожен.
Они медленно вошли в ее комнату.
– Подведи меня к окну, – попросил Питер. – Думаю, из него открывается более интересный вид, чем я привык видеть изо дня в день.
– Возможно, другой, но вряд ли более интересный. Однако если ты посмотришь на восток, то увидишь край луга.
– Прогулка по лугу, что может быть прекраснее! Памела поднесла к окну стул.
– Нет. – Питер отставил в сторону второй костыль и оперся о подоконник. – Я хочу немного постоять.
– А ты не устанешь?
– Памела, у меня перелом, а не паралич. Хочу показать тебе, что я такой же сильный, как и Рэйвен.
– Я знаю, – быстро сказала Памела.
Он высунулся в окно, предоставив ветру возможность растрепать ему волосы.
– Господи, как хорошо. – Он обернулся к Памеле. – Иди ко мне.
Она послушно подошла и встала рядом. Окно было довольно узкое, поэтому им с Питером пришлось прижаться друг к другу. Памела чувствовала тепло его тела и проклинала себя за испытываемое от этого возбуждение. Он был женихом Роксанны, и она, Памела, не имела права испытывать по отношению к нему никаких чувств. Однако она больше не могла сопротивляться, любовь к Питеру захватила ее целиком.
– Пахнет весной, – заметил он, глядя на двор замка.
– Это потому, что ветер переменился, с утра пахло только навозом.
Он засмеялся.
– Леди Памела, неужели вам совсем чужда романтика? Я думал, что все молодые девушки поэтические натуры.
– Когда нужно, милорд, я позволяю себе эту прихоть, – гордо сказала она.
– Ах, так! Значит, в моем присутствии ты не считаешь нужным быть романтичной?
– Нет, то есть когда мы поженимся, то…
Тут Питер потерял равновесие, и Памела инстинктивно подхватила его. Он обнял ее, и они кое-как добрались до кресла. Питер тяжело опустился в него, вытянув сломанную ногу.
– Господи, Питер, твоя здоровая нога сильно ослабла за время болезни. Ты не можешь так долго стоять!
– Ты права, – согласился он.
– Может быть, отвести тебя обратно в постель?
– Нет, я хочу немного посидеть здесь. – Она вздохнула:
– Ладно.
– Посиди со мной.
– Но тут нет второго стула!
– Не важно. – Питер взял Памелу за руку и усадил к себе на колени.
Она попыталась встать, но его руки были очень сильными, и он удержал ее.
– Это нехорошо, – попыталась сопротивляться она, – если твоя мать войдет…
– Она не придет, ей хватает забот с Хью, близнецами и другими жертвами кори. Кроме того, как я могу спокойно сидеть, когда ты стоишь? Прости меня, дорогая, посиди со мной и насладись прекрасным видом из окна. О, я действительно вижу кусочек луга, на котором Йен всегда устраивает ярмарку!
Он назвал ее «дорогая», но это слово всегда используют влюбленные. Сердце Памелы учащенно забилось.
– Памела, – он взял ее за подбородок и повернул к себе, – тебе удобно?
– Да.
– Смотри, – он вытянул руку в сторону окна, – там, на краю стены, видишь, первая весенняя птичка!
– Да. – Памела не видела ни птички, ничего вокруг. – В замке так тихо, нет привычного шума, двор опустел.
– Это потому, что больных больше, чем здоровых. Помнишь, мама говорила вчера, что дети заболевают один за другим. Болезнь не пощадила даже многих взрослых.
– О да! Хорошо хоть, что твои младшие братья пошли на поправку, – сказала Памела. Девушка думала только о том, что ей нужно слезть с колен Питера. – Если бы болели одни дети, в замке было бы больше людей.
– Нет, – он прижал ее к своей груди, – родители оставались бы дома ухаживать за ними.
Она кивнула и подумала, что пришло время отвести Питера назад в его комнату. Но тут почувствовала, как что-то упирается ей между ягодицами, и мгновенно поняла, что это такое. Широко распахнув глаза, она посмотрела на Питера, ожидая увидеть на его лице выражение смущения, но он лишь невинно улыбнулся ей. Памела попробовала отодвинуться, но сделала только хуже: возбуждение Питера стало еще заметнее, вернее, ощутимее. Памела замерла и строго сказала:
– Ты должен отпустить меня, это может повредить твоей ноге.
– Ерунда, – беззаботно возразил он, – нога у меня сломана ниже колена.
Памела покраснела как рак, она не осмеливалась взглянуть на Питера. Неужели он не понимает, что происходит? Видимо, нет, иначе не вел бы себя так спокойно.
– Памела, тебя что-то беспокоит? – тихо спросил он и дотронулся до ее лица.
– Нет, – солгала она, – ничего не беспокоит.
– Но ты какая-то встревоженная, дай мне успокоить тебя…
Он обнял ее, и Памеле оставалось только смотреть, как его губы приближаются к ее лицу.
– Я хочу…
– Этого? – прошептал он и поцеловал ее в губы.
Памела закрыла глаза и отдалась его нежным, нетребовательным поцелуям. Он увлекал ее за собой, привязывал сильнее любых пут и лишал воли к сопротивлению. Его поцелуи были не слишком требовательными, но так не могло продолжаться вечно. Через некоторое время Памела почувствовала, как его язык настойчиво пытается раздвинуть ее губы. Памела открыла рот от неожиданности, и Питер тут же воспользовался представившейся возможностью. Придерживая ее голову, он начал медленное исследование ее влажного, полного неги рта.
Разум Памелы взывал к благоразумию, но разливающееся по телу блаженство лишало ее способности думать. Ее соски болезненно ныли под тонкой тканью платья, когда прикасались к его груди. Памела открыла глаза, и ее затуманенному взору предстало его красивое лицо, озаренное страстью. Она дала волю своим инстинктам и обняла его за шею, а ее язык принялся ласкать находящегося во рту желанного гостя. Его рука уже ласкала ее бедро, забравшись под платье, когда Памела вдруг представила, как он снимает с нее одежду, раздевается сам и…
Этого нельзя было допустить, пусть даже ее тело изнывало от желания. Она уперлась руками ему в грудь, разорвала объятия и соскочила на пол. В следующее мгновение она уже выбежала вон из ставшей невероятно тесной комнаты.
– Памела! – закричал Питер. – Памела!
Он схватил костыль и попытался шагнуть, но палка выскочила у него из рук.
– Черт побери! – выругался он в сердцах.
Памела выбежала на галерею и прислонилась к стене. Ее грудь судорожно вздымалась. Она согрешила! Не просто согрешила, а с женихом своей кузины, родным братом своего будущего мужа! Ей нужно срочно найти священника и покаяться!
– Памела?
Перед ней стояла леди Люсинда. Она была бледна, под глазами залегли синие тени, но Памела не обратила внимания на внешний вид графини: ее появление испугало девушку до полусмерти.
– Что-то случилось? Вы с Питером не заболели?
– Я… – девушка прижала руки к груди, – мне просто… нужно было уйти.
– Уйти? От Питера? – Люсинда нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62