время от времени она подносила к носу платочек, а по внешнему виду Варанвиля можно было догадаться, что он старался ее утешить.
Лицо Гийома расплылось в улыбке. Если бы они поладили, то для Феликса это было бы лучше всего, и даже не из-за богатства девушки — которым, впрочем, не следовало пренебрегать, — а потому, что в ней он мог обрести полную обаяния и жизненных сил, да еще и смелую подругу, и спокойно отправиться по жизни в окружении подрастающих детей, а их ему непременно подарит столь цветущее юное создание. Древний, угасавший род Варанвилей будет продолжен. Все же они были очаровательной парой…
Заметив его, Феликс и Роза неожиданно повернулись и подбежали к окну. Спеша к ним, Гийом перемахнул через подоконник. Его радостная улыбка исчезла: Роза плакала, а Феликс казался совершенно растерянным.
— Могу я чем-нибудь помочь? — предложил он, поцеловав руку девушки с особым чувством. — Вы как будто оба чем-то расстроены? — прибавил он, упирая на слово, их объединявшее.
Роза высморкалась в платок.
— Так оно и есть! Дело в том… даже не знаю, сможете ли вы мне вообще помочь. Я приехала к вам, повинуясь своему чутью, словно собачонка, которая, не раздумывая, бежит к тому, кого больше всех любит и в ком ждет участия.
— Как приятно осознавать, что тебя предпочитают другим! — заметил Феликс таким проникновенным тоном, что Гийом чуть не рассмеялся. — Да еще когда речь идет о столь очаровательной собачке!
На этой земле решительно происходили какие-то перемены! Только что пережитые тяжелые дни, похоже, сблизили их.
Тремэн повернулся к другу с лукавой улыбкой.
— Твой мадригал весьма удачен, но утешитель из тебя никудышный! — заметил он. — Я вижу слезы.
— Не обвиняйте его! — вступилась Роза с привычной быстротой. — Феликс, наверное, расстроен не меньше, чем я. Видите ли, речь идет об Агнес!
— Опять! — проворчал Гийом, и его настроение тотчас испортилось. — Да простит меня Бог, дитя мое, но вам не следует больше так терзаться из-за вашей подруги. Разве она недостаточно взрослая, чтобы обойтись без посторонней помощи?
— Боюсь, только внешне…
— Полноте! Какие с ней могли случиться неприятности теперь, когда она избавлена от ненавистного отца?
— Всего лишь брак с Уазкуром!
— То есть как это брак? Да ведь почтенный старик был в тот день едва живой. Уж не хотите ли вы сказать, что пережитый страх вернул ему силы?
— Понятия не имею. С тех пор я его не видела, но мне известно, что Агнес собирается за него замуж.
— Что это значит? Она с ума сошла?
— Не похоже. Напротив, она очень спокойна, я бы даже сказала, полна решимости. Кажется, господин де Нервиль официально помолвил их накануне встречи с вами, и теперь, если только оба не пожелают расстаться, соглашение расторгнуть почти так же трудно, как брак На руке у Агнес кольцо из сардоникса с гербом Уазкуров.
— И вы позволили ей это сделать? — воскликнул Тремэн, чувствуя, как в нем поднимается гнев.
— Интересно, как бы я могла этому помешать? После смерти отца я даже предлагала Агнес переехать жить к нам, чтобы не оставаться одной в старом замке, где ей прислуживают лишь полоумная старуха да лакей, настоящий мужлан. Она ответила, что замок Нервиль — ее дом и что она не видит причин переселяться в другое место до своего замужества.
— Это никуда не годится, — заметил Феликс. — Любая девушка должна иметь наставницу! Мадемуазель де Нервиль, чья репутация всегда была безупречной, рискует вызвать осуждение. Наше валоньское общество склонно придерживаться строгих правил…
— Это ее совершенно не волнует. И в чем-то я ее понимаю, — проговорила Роза спокойным тоном, однако ее волнение выдавал кружевной платочек, который она задумчиво теребила зубами. — Все эти пустые условности кажутся мне такой отсталостью…
— Ну вот, наша амазонка опять начинает воевать, — сказал Феликс, засмеявшись. — Я считаю, что некоторые из этих правил полезны, особенно если речь идет о молодых девушках, тем более о сироте, — они нуждаются в защите!
— Вздор! Вы что же, думаете, что моя тетка де Шантелу может и в самом деле кого-нибудь защитить, когда сама падает в обморок, стоит лишь чихнуть у нее в гостиной?
— Мне кажется, она способна обрести силы, если только увидит, что кто-то пытается вам угрожать, ведь она вас бесконечно любит…
— Будьте любезны, прекратите увлекательный спор, — нетерпеливо прервал Гийом, — давайте вернемся к теме разговора! Когда свадьба?
— Она мне не сказала, но боюсь, что скоро.
— Вот это мы сейчас и выясним. Феликс, извинись за меня перед любезным господином Клеманом, которого я пригласил на ужин… Я встречусь с ним, когда начнут класть фундамент.
— Не беспокойся! Я его накормлю и напою… но что ты собираешься делать?
— Я еду в Нервиль.
Реакция мадемуазель де Монтандр была мгновенной.
— Я еду с вами.
— Ни в коем случае. Если ваша подруга предпочитает сама переносить превратности судьбы, не лишайте ее этого удовольствия! Я ваш преданный слуга, мадемуазель!
Гийом уже бежал к конюшням, но, взглянув на небо, увидел надвигавшиеся вместе с приливом серые тучи и вернулся в дом, чтобы захватить попону и шляпу. Через несколько мгновений он вихрем умчался из Варанвиля, так как и он сам, и его конь предпочитали именно эту скорость. Не сходя с места, друзья внимательно наблюдали за его шумным отъездом.
— Как вы думаете, что он сделает? — спросила Роза, провожая невидящим взглядом поднятую копытами волну пыли.
— Честно говоря, даже не знаю. Огненная голова — человек непредсказуемый. Он способен силой увезти Агнес и доставить ее в Шантелу!
— Гм-м!.. Похищение! — прошептала мадемуазель де Монтандр, зажмурившись словно кошка, перед которой поставили блюдце сметаны. — Да еще таким мужчиной! Как это должно возбуждать! Уверена, что Агнес бы это страшно понравилось… при условии, разумеется, что столь увлекательная скачка не завершится под крылом старой графини.
— А где бы вы хотели, чтобы она завершилась?
— Ну… например, перед священником! Милый мой Феликс, вы восхитительный мужчина, только вот воображения у вас никакого. Ведь похищение — это полет к любви. А не к богатой вдове!
— Тогда не надо мечтать! Никогда Тремэн на ней не женится!
— Между тем она его любит… и, судя по его реакции, он к ней неравнодушен.
— Возможно, но в этом нельзя быть уверенным. В Гийоме есть что-то от Дон Кихота. К тому же у него страсть брать под защиту все хрупкое и произведения искусства. В Париже я видел, как он железными пальцами вцепился в руку одного молодого дурака, который в мастерской Фрагонара осмелился добавить… неприличный штрих к одной из его очаровательных картин. Впрочем, я знаю, что его пленницам не приходилось на него жаловаться.
— Его пленницам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Лицо Гийома расплылось в улыбке. Если бы они поладили, то для Феликса это было бы лучше всего, и даже не из-за богатства девушки — которым, впрочем, не следовало пренебрегать, — а потому, что в ней он мог обрести полную обаяния и жизненных сил, да еще и смелую подругу, и спокойно отправиться по жизни в окружении подрастающих детей, а их ему непременно подарит столь цветущее юное создание. Древний, угасавший род Варанвилей будет продолжен. Все же они были очаровательной парой…
Заметив его, Феликс и Роза неожиданно повернулись и подбежали к окну. Спеша к ним, Гийом перемахнул через подоконник. Его радостная улыбка исчезла: Роза плакала, а Феликс казался совершенно растерянным.
— Могу я чем-нибудь помочь? — предложил он, поцеловав руку девушки с особым чувством. — Вы как будто оба чем-то расстроены? — прибавил он, упирая на слово, их объединявшее.
Роза высморкалась в платок.
— Так оно и есть! Дело в том… даже не знаю, сможете ли вы мне вообще помочь. Я приехала к вам, повинуясь своему чутью, словно собачонка, которая, не раздумывая, бежит к тому, кого больше всех любит и в ком ждет участия.
— Как приятно осознавать, что тебя предпочитают другим! — заметил Феликс таким проникновенным тоном, что Гийом чуть не рассмеялся. — Да еще когда речь идет о столь очаровательной собачке!
На этой земле решительно происходили какие-то перемены! Только что пережитые тяжелые дни, похоже, сблизили их.
Тремэн повернулся к другу с лукавой улыбкой.
— Твой мадригал весьма удачен, но утешитель из тебя никудышный! — заметил он. — Я вижу слезы.
— Не обвиняйте его! — вступилась Роза с привычной быстротой. — Феликс, наверное, расстроен не меньше, чем я. Видите ли, речь идет об Агнес!
— Опять! — проворчал Гийом, и его настроение тотчас испортилось. — Да простит меня Бог, дитя мое, но вам не следует больше так терзаться из-за вашей подруги. Разве она недостаточно взрослая, чтобы обойтись без посторонней помощи?
— Боюсь, только внешне…
— Полноте! Какие с ней могли случиться неприятности теперь, когда она избавлена от ненавистного отца?
— Всего лишь брак с Уазкуром!
— То есть как это брак? Да ведь почтенный старик был в тот день едва живой. Уж не хотите ли вы сказать, что пережитый страх вернул ему силы?
— Понятия не имею. С тех пор я его не видела, но мне известно, что Агнес собирается за него замуж.
— Что это значит? Она с ума сошла?
— Не похоже. Напротив, она очень спокойна, я бы даже сказала, полна решимости. Кажется, господин де Нервиль официально помолвил их накануне встречи с вами, и теперь, если только оба не пожелают расстаться, соглашение расторгнуть почти так же трудно, как брак На руке у Агнес кольцо из сардоникса с гербом Уазкуров.
— И вы позволили ей это сделать? — воскликнул Тремэн, чувствуя, как в нем поднимается гнев.
— Интересно, как бы я могла этому помешать? После смерти отца я даже предлагала Агнес переехать жить к нам, чтобы не оставаться одной в старом замке, где ей прислуживают лишь полоумная старуха да лакей, настоящий мужлан. Она ответила, что замок Нервиль — ее дом и что она не видит причин переселяться в другое место до своего замужества.
— Это никуда не годится, — заметил Феликс. — Любая девушка должна иметь наставницу! Мадемуазель де Нервиль, чья репутация всегда была безупречной, рискует вызвать осуждение. Наше валоньское общество склонно придерживаться строгих правил…
— Это ее совершенно не волнует. И в чем-то я ее понимаю, — проговорила Роза спокойным тоном, однако ее волнение выдавал кружевной платочек, который она задумчиво теребила зубами. — Все эти пустые условности кажутся мне такой отсталостью…
— Ну вот, наша амазонка опять начинает воевать, — сказал Феликс, засмеявшись. — Я считаю, что некоторые из этих правил полезны, особенно если речь идет о молодых девушках, тем более о сироте, — они нуждаются в защите!
— Вздор! Вы что же, думаете, что моя тетка де Шантелу может и в самом деле кого-нибудь защитить, когда сама падает в обморок, стоит лишь чихнуть у нее в гостиной?
— Мне кажется, она способна обрести силы, если только увидит, что кто-то пытается вам угрожать, ведь она вас бесконечно любит…
— Будьте любезны, прекратите увлекательный спор, — нетерпеливо прервал Гийом, — давайте вернемся к теме разговора! Когда свадьба?
— Она мне не сказала, но боюсь, что скоро.
— Вот это мы сейчас и выясним. Феликс, извинись за меня перед любезным господином Клеманом, которого я пригласил на ужин… Я встречусь с ним, когда начнут класть фундамент.
— Не беспокойся! Я его накормлю и напою… но что ты собираешься делать?
— Я еду в Нервиль.
Реакция мадемуазель де Монтандр была мгновенной.
— Я еду с вами.
— Ни в коем случае. Если ваша подруга предпочитает сама переносить превратности судьбы, не лишайте ее этого удовольствия! Я ваш преданный слуга, мадемуазель!
Гийом уже бежал к конюшням, но, взглянув на небо, увидел надвигавшиеся вместе с приливом серые тучи и вернулся в дом, чтобы захватить попону и шляпу. Через несколько мгновений он вихрем умчался из Варанвиля, так как и он сам, и его конь предпочитали именно эту скорость. Не сходя с места, друзья внимательно наблюдали за его шумным отъездом.
— Как вы думаете, что он сделает? — спросила Роза, провожая невидящим взглядом поднятую копытами волну пыли.
— Честно говоря, даже не знаю. Огненная голова — человек непредсказуемый. Он способен силой увезти Агнес и доставить ее в Шантелу!
— Гм-м!.. Похищение! — прошептала мадемуазель де Монтандр, зажмурившись словно кошка, перед которой поставили блюдце сметаны. — Да еще таким мужчиной! Как это должно возбуждать! Уверена, что Агнес бы это страшно понравилось… при условии, разумеется, что столь увлекательная скачка не завершится под крылом старой графини.
— А где бы вы хотели, чтобы она завершилась?
— Ну… например, перед священником! Милый мой Феликс, вы восхитительный мужчина, только вот воображения у вас никакого. Ведь похищение — это полет к любви. А не к богатой вдове!
— Тогда не надо мечтать! Никогда Тремэн на ней не женится!
— Между тем она его любит… и, судя по его реакции, он к ней неравнодушен.
— Возможно, но в этом нельзя быть уверенным. В Гийоме есть что-то от Дон Кихота. К тому же у него страсть брать под защиту все хрупкое и произведения искусства. В Париже я видел, как он железными пальцами вцепился в руку одного молодого дурака, который в мастерской Фрагонара осмелился добавить… неприличный штрих к одной из его очаровательных картин. Впрочем, я знаю, что его пленницам не приходилось на него жаловаться.
— Его пленницам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92