Странный человек этот доктор Карвалью, у него огромные кисти рук. Он мне сказал, что выступает за смертную казнь. Есть преступления, которые может искупить только смертная казнь, сказал он, изучая с помощью зеркальца мои зубы. Вы очень запустили их. Я сторонник смертной казни. И я назову кретином любого, кто выступает против. Все эти разговоры про права человека – дурацкий анекдот. Они не люди, эти насильники и похитители, они нелюди. Вы бы видели того парня, который прострелил мне колено. У него были глаза зверя. После этой истории я стал ломброзианцем, вы знаете, кто такой Ломброзо? Он выдвинул теорию о врожденном типе преступника. Этот Ломброзо был гений. Есть выродки, которые с этим рождаются, в них заложена тяга к преступлению, понимаете? Бывают способности к музыке, к живописи. Здесь то же самое, способность совершить преступление. Такого человека невозможно перевоспитать, ему не уйти от самого себя. Доктор Карвалью постучал краешком зеркала по моим передним зубам. Как же вас угораздило довести до такого состояния ваш рот? Мне стало очень стыдно перед доктором, я почувствовал себя преступником. Мне вспомнился поросенок. Вы не думайте, что я черпаю свои аргументы в научных трудах. Бог. Вот кто дает мне ответы. Я внимательно прочел Апокалипсис, Деяния апостолов и Послание к римлянам. Я знаю, что говорю. Вот, например, Деяния святых апостолов, глава 25, стих 10: Павел сказал: я стою перед судом кесаревым, где мне и следует быть судимому. Доктор Карвалью очень умный. Болит только тот, сзади, сказал я. Задний? Он совсем гнилой. А вы знаете, что апостол Павел хотел этим сказать? Нет, не знаю. Он хотел сказать, что земной суд правилен, праведен и справедлив. Не только Господь Бог имеет право судить. Человек может судить, и он должен судить. Здесь болит? Нет. Скоро заболит, и весьма скоро. У вас очень запущенный кариес. Никогда не видел ничего подобного. Взять хоть Иисуса. Ведь он допускал такую возможность. Пилат, допрашивавший Иисуса и рассердившийся на него за то, что тот не отвечал на его вопросы, сказал: не знаешь ли, что я имею власть распять тебя? А Христос ответил: ты не имел бы надо мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше. Ведь что получается, что сам Христос допускал, что не только Бог, но и человек, подчиняющийся Божьей воле, имеет право казнить. У Пилата было это право, Христос признавал, а он был сыном Божиим, как вы знаете. У вас воспалены все задние зубы. Ни одного здорового. Так что эта история про «не убий» годится только для предисловия. Сам Фома Аквинский это подтверждает, убей, если это необходимо, убей во имя закона, вот что он говорит, ну то есть не совсем так, но примерно в таких выражениях: я не порицаю этого, вы меня понимаете? Он имеет в виду, что тот, кто убивает во имя справедливости, не может считаться преступником, потому что это не преступление, я ясно выражаюсь? Смертная казнь в таком случае – это право общества, это не преступление, а право, я повторяю, не преступление, а право. И, обратите внимание, право, данное Богом. Вы регулярно чистите зубы? Я соврал, сказал «да». Я не люблю чистить зубы. Вы их очень плохо чистите, потому и десна у вас кровит. Мои десны всегда кровили. Ограбление с убийством, изнасилование с убийством, похищение с убийством, на мой взгляд, должно караться смертью. Я тут на днях прочитал в газете, что какие-то господа из Федерального совета по медицине выпустили манифест против смертной казни. Я обалдел. Эти недоумки говорили, что судебная ошибка недопустима. Врачебные ошибки они почему-то допускают. И благополучно убивают всех этих несчастных в своих больницах. Они уверяют, что наша бедность в масштабах порождает жестокость. Хорошо, пусть так, пусть это объясняет и нашу жестокость, и загрязнение окружающей среды, и болезни, и даже черта с дьяволом, но это не может оправдать существование этих подонков насильников, им нет оправдания. Вы не согласны?
Доктор Карвалью вытащил свое зеркало у меня изо рта и посмотрел на меня отеческим взором. Ваш больной зуб мы можем полечить. Можем удалить. Лечение стоит дорого, как вы знаете. Остальными зубами тоже придется заняться. Иначе через три года у вас не останется ни одного своего зуба, вы будете вынуждены носить вставную челюсть. Сколько вам лет? Двадцать два. Жаль, вы еще так молоды.
Зуб у меня болел очень сильно. Сколько вы возьмете за то, чтобы его вырвать?
Я могу вылечить его, сказал он мне.
У меня нет таких денег.
Я не возьму с вас ничего. Вы мне понравились. И мне по душе то, как вы поступили с Суэлом. Этот черномазый сукин сын заслужил свою смерть. Я ненавижу черных, я расист, негры скоро нам вообще житья не дадут.
Я сидел неподвижно. Мне не нравятся разговоры о Суэле. Что стало с его подружкой? Глаза доктора Карвалью сверкали, как звезды. Он ненавидел негров.
Вот что я тебе скажу, парень, зубы у тебя – дерьмо, я дантист, и у меня есть одна проблема, а у тебя есть полный набор гнилых зубов. Мы можем помочь друг другу. Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Я вылечу твои зубы даром, а ты сделаешь кое-что для меня. Согласен?
Я хочу иметь здоровые зубы.
Убей одного ублюдка, вот что я хочу, чтобы ты сделал.
Я сидел неподвижно. На поверхности моего моря поднималась какая-то волна. Я посмотрел ему прямо в глаза. Доктор Карвалью отвел взгляд. У меня есть пятнадцатилетняя дочь, нежный цветочек, его растоптали. Мою дочь изнасиловали, когда она возвращалась из школы. Ты бережешь своего ребенка, пытаешься оградить его от любых страданий, а потом появляется вот такой подонок и всему конец.
Я вспомнил Кледир, ее сухое влагалище и мой саднящий член.
Я не стал заявлять в полицию. Не мог же я допустить, чтобы эти мужики еще и осматривали ее. Никогда. Мою дочь и так уже очень унизили. Бедная Кледир.
Мне совсем не улыбалась мысль убить еще какого-нибудь типа. Но зуб у меня болел ужасно.
5
Я смотрел на голубое небо и на обнаженных женщин на обложках журналов, Камила, девушка года. Прошло меньше часа с тех пор, как я вышел от зубного врача, но это классное ощущение не чувствовать больше боли стало уже забываться. Такова наша природа – мы забываем. Забываем все. Забываем хорошее. А плохое мы погружаем на дно того моря, которое есть в каждом из нас. И у меня есть такое море. И волны на нем. Человек плох по своей природе. Вся его сущность, вещество, из которого он состоит, это что-то черное и вонючее. Человеческая нефть. Разрозненные куски. Иногда меня посещают подобные мысли.
Я должен убить человека, мне это не давало покоя. Его член не хотел входить, он плюнул ей во влагалище. И еще плюнул в лицо, когда кончил. Доктор Карвалью дал мне его фотографию. Эзекиел. Суэл, его девчонка, слова цеплялись друг/за друга. Имя как у библейского пророка, скользкий тип, никакого выражения на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51