Аптекарю хотелось угодить Мэв Ринг. В Старых Холмах, да и, сказать по правде, в самом Эльдакре вдова пользовалась немалым влиянием. Сейчас на нее работали более шестидесяти женщин, которые шили платья, рубашки, блузы и прочую одежду. Поговаривали, что ей принадлежит немалая доля еще в трех предприятиях, хотя сам Рамус знал только о двух. Мэв Ринг имела свой интерес в деле Гиллама Пирса, сапожника, и Парсиса Фельда, владельца кузницы и оружейной мастерской в Эльдакре. Оба эти господина находились на грани банкротства, им грозила долговая тюрьма, но Мэв Ринг урегулировала проблемы с заемщиками. Стоило ей приобрести долю в обоих предприятиях, как их дела немедленно, словно по волшебству, пошли в гору. Со всех сторон посыпались заказы, а вслед за этим наступило и процветание. Другие торговцы объясняли все удачливостью Мэв.
Что ж, объяснять чужой успех легче всего расположением судьбы, но Рамус не позволял себе впадать в подобные заблуждения. Удача может улыбнуться один раз, но не два. Нет, причина успеха заключалась в остром, проницательном уме Мэв и ее деловой сметке.
Аптекарь задумчиво глядел на свои запасы: дюжины глиняных горшков, стоящих на полках его заведения. Каждый горшочек был помечен каким-либо символом или серией букв. На первом из выбранных им стояли буквы «КЖ». Вытащив пробку, он зачерпнул необходимую долю содержимого, а левой рукой открыл небольшой муслиновый мешочек, в который и высыпал порошок.
— Что это? — спросил Кэлин.
Рамус вздрогнул. Он даже не заметил, как молодой человек поднялся со своего места и снова подошел к прилавку. Ему стало немного не по себе. Будь это кто-то другой, он вежливо попросил бы его вернуться на скамью. Но мальчик приходился племянником Мэв Ринг, а посему заслуживал большего уважения.
— Лист карликовой жимолости, — ответил Рамус. — Я дам вам четыре мешочка по пол-унции в каждом. Порошок следует сварить с сахаром, чтобы получилось желе. Оно поможет унять лихорадку. Для загноившейся раны я приготовлю настой с шафраном и медом. Ваша тетя знает, как его применять. На ранних стадиях выздоровления могут наблюдаться значительные выделения из кишечника. Для смягчения этого эффекта я обычно рекомендую экстракт из ягод мирта. Но он очень дорогой. Шесть дэнов за пузырек, а вам понадобится два пузырька.
— Целый чайлин? — удивился Кэлин.
— Да, мастер Ринг. Мирт в наших краях не произрастает. По эту сторону моря еще никому не удавалось получить плоды этого дерева. Экстракт доставляют из Гориазы, а потом уже привозят сюда. Но он не только дорог, но и эффективен.
— Возьму один пузырек, — сказал Кэлин. — Но только в долг, сейчас у меня нет денег.
— Не беспокойтесь, мастер Ринг. Я полностью вам доверяю.
Рамус осторожно собрал все травы и порошки, затем взял лебединое перо и обмакнул его в маленькую чернильницу. Почерк у него был безукоризненно каллиграфический. Записав все сделанные покупки, он вывел внизу сумму, промокнул готовый рецепт сухим песком и, убедившись, что чернила высохли, свернул лист вдвое и вручил Кэлину. Юноша спрятал бумагу в карман и положил на прилавок большую холщовую сумку. Она уже наполовину была полна. Рамус бережно уложил свои порошки и настои поверх прочих покупок. Пузырек с экстрактом мирта он поместил в деревянную коробочку, выложенную пером.
— Поаккуратнее с этим, мастер Ринг.
— Хорошо, сир.
С улицы донесся шум, громкие возбужденные голоса. Дверь аптеки распахнулась, и через порог шагнул молодой еще парень с раскрасневшимся лицом и лихорадочно горящими глазами.
— Слышали? Кто-то покушался на жизнь Мойдарта. Прошлой ночью убийцы ворвались в его дом. Весь Эльдакр запружен солдатами. Уже проведены аресты.
— Мойдарт пострадал? — осведомился Рамус.
— Никто ничего не говорит, сир.
— Спасибо, мастер Лан. Премного благодарен за то, что известили меня об этом несчастье.
Молодой человек несколько раз кивнул, вышел на улицу и направился к соседней булочной. Через мгновение его громкий голос пронзил тонкие стены, хотя различить можно было только отдельные слова. «Мойдарт… убийцы… аресты…»
— К сожалению, мы живем в опасные времена, мастер Ринг, — заметил со вздохом Рамус.
Кэлин ничего не сказал, а лишь поклонился аптекарю и, повесив сумку с лекарствами через плечо, вышел на мощенную булыжником улицу.
Увидев собравшуюся возбужденную толпу, Рамус поспешно закрыл дверь и, вернувшись в хранилище, сел в старое плетеное кресло. Откинувшись на мягкую вышитую подушку, он закрыл глаза, думая о том, как же много стало в мире насилия.
На столе рядом с креслом стоял пакет с травами и мазями, приготовленными им всего лишь этим утром для того же самого Мойдарта. Они предназначались для лечения старых ожогов на руках и шее властителя. Раны были результатом еще одного акта насилия, когда подосланные кем-то убийцы подожгли Зимний Дом. В пожаре тогда погибло одиннадцать человек, все — слуги. А еще раньше, примерно четырнадцать лет назад, во время нападения погибла жена Мойдарта — ее задушили, — а сам он получил ранение в пах, когда пытался спасти ее. Тогда его жизнь висела на волоске, и все могло бы закончиться совсем плохо, если бы кто-то не догадался позвать аптекаря. Рамус обнаружил сильное внутреннее кровотечение, но сумел остановить его и предотвратить начало инфекции. Но даже при всем этом прошло полных четыре месяца, прежде чем раненый поправился и окреп настолько, чтобы ходить без посторонней помощи. По прошествии многих лет старые раны время от времени нагнаивались, и тогда Мойдарта сваливал приступ лихорадки.
Рамус вздохнул. Он не понимал насилия и никогда в жизни не желал причинить кому-то вред.
Последнее покушение на жизнь Мойдарта может обозлить многих варлийцев. Вполне вероятно, что Эльдакр ожидают непорядки и кровопролития, за которыми непременно последуют новые аресты и казни.
Бремя печали почти физически легло на его плечи.
Тридцать два года назад его собственного отца повесили за кражу овцы. Овцу он не крал, а истинного преступника установили некоторое время спустя. В качестве компенсации ущерба и извинения за ошибку правитель Гориазы прислал пять фунтов золотыми монетами. Часть денег семья потратила на то, чтобы оплатить обучение Рамуса в аптекарском училище. Все оставшиеся годы мать ненавидела правителя, горе и возмущение разъедали ей душу. Брат Рамуса, Аборайн, ушел в горы, выбрав жизнь разбойника и убийцы, а закончил ее на той же виселице, на которой когда-то погиб отец.
В ночь казни Аборайна за Рамусом пришли солдаты и проводили его к правителю.
— Ты жаждешь мести? — спросил повелитель Гориазы.
— Нет, сир.
— Но ты ненавидишь меня?
— Я ни к кому не испытываю этого чувства, сир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112