Когда я вспоминал об этих разоблачениях, то меня пугало не столько то, что такое происходило, сколько то, с каким пониманием и невозмутимым спокойствием я тогда воспринял эти факты.
Много лет позже я снова встретил Ури. К тому времени он в Моссад был уже опытным «катса» в отделе «Аль», а я был новичком. Он возвратился с задания в Южной Африке. Я временно работал офицером связи в одном из подразделений отдела «Дардасим» и помогал ему в отправке большой партии медикаментов в ЮАР. Груз сопровождали несколько израильских врачей, которые должны были выполнять гуманитарную работу в Соуэто, городе черных южноафриканцев у ворот Йоханнесбурга.
Доктора должны были помогать в одной клинике, которая была филиалом госпиталя «Барагванат» в Соуэто, удаленной только пару кварталов от домов Винни Мандела и епископа Десмонда Туту. Госпиталь и клиника поддерживались госпиталем в Балтиморе, штат Мэриленд, который служил Моссад «предохранителем» (cut-out).
– Что это еще за гуманитарная помощь от Моссад чернокожим африканцам в Соуэто? – спросил я его. Мне показалось это нелогичным. Я видел в этом либо краткосрочный политический выигрыш, которым Моссад всегда уделял внимание, либо какую-то явную экономическую выгоду.
– Ты помнишь Нес-Зийону? От его вопроса у меня мурашки побежали по телу. Я кивнул.
– Это почти то же самое. Мы исследуем и проверяем для многих израильских производителей лекарств, как новые инфекционные болезни, так и новые медикаменты, которые в Израиле запрещено испытывать на людях. Это принесет им лидерство на мировом рынке, и они выясняют, на правильном ли они пути, что экономит им миллионы расходов на исследование.
– Что ты думаешь об этом? – спросил я его.
– Это не моя работа – думать об этом.
Хотя он этого не сказал, я знал, что он не был замешан в этом деле, по крайней мере, я надеялся что так. То, что его из-за дела Полларда отозвали из США на «временный отдых», не способствовало его карьере. Именно он завербовал Джонатана Полларда в 1982 году.
Когда они встретились впервые, Джонатан Поллард был американским евреем, который всем своим сердцем был убежден в существовании священного союза между Соединенными Штатами Америки и Израилем. Он не видел противоречий между своей полной лояльностью к Америке и одновременно к Израилю; для него это было одно и то же. Эта идеология брала начало в длительном процессе идеологической обработки, которой подвергались многие молодые евреи. Основой ее была крупномасштабная помощь Израиля в форме «шлихим» или, как их еще называли, «посланцев алии», людей, которые работали в еврейской общине и пробуждали в еврейской молодежи любовь к Израилю. В случае Джонатана Полларда им сопутствовал наибольший успех.
Молодой человек в 1982 году работал в AIPAC, произраильском лобби в США, которое было одним из звеньев в цепи организаций, связывающих еврейскую общину с Израилем, особенно с израильскими правыми. Поллард, который уже работал в американской секретной службе, добровольно предложил свои услуги ради блага Израиля. Как обычно, его имя было передано в резидентуру разведки в израильском посольстве в Вашингтоне, а оттуда – в Моссад в качестве потенциального «сайана». После тщательной проверки, для которой была использована связь Моссад с Антидиффамационной лигой, его посчитали приемлемым кандидатом. Он был фанатиком и занимал хорошую должность в исследовательском отделе американской спецслужбы, там у него был доступ к важным сведениям о Ближнем Востоке и Африке. И он был евреем, так что не мог стать платным шпионом. Он прекрасно подходил для операции «Рантье», направленной на восстановление связей между разведками США и ЮАР. Не то, чтобы у них не было до этого отношений, но теперь они контролировались Моссад и стали более выгодными и безопасными.
Поллард немного помедлил, когда Ури установил с ним контакт в Израиле с помощью рекомендации одного из друзей Полларда. В AIPAC было сообщено, что Моссад не интересуется Поллардом, а ему самому было указано не контактировать больше с еврейской организацией. Теперь он был «сайаном» для Моссад или, как ему сказали, для организации, защищающей безопасность Израиля.
Поллард не получал денег за свою работу, потому что декларируемая политика Моссад состоит в том, чтобы не платить добровольным еврейским помощникам. Таким образом, никогда никто не может утверждать, что они действуют исходя не из любви к Израилю, а из каких-то других побуждений.
Ури передал южноафриканцам фотографии советской системы ракетного оружия класса «земля – земля» SSC-3, которые Моссад получил от датской разведки, и которые очень интересовали американцев. Так южноафриканская разведка стала представлять большой интерес для спецслужбы США. При этом Поллард использовал свою дружескую связь с одним лицом, с которым он вместе ходил в школу, а сейчас ставшим высокопоставленным офицером спецслужбы ЮАР. Это все было частью операции «Рантье».
Одно время Ури использовал Полларда для получения информации, при этом он не выставлял к Полларду особых требований, не перегружал его, чтобы не вызвать к нему подозрений. В своих отчетах Ури предупреждал – и об этом следует помнить – что он не уверен, всегда ли Поллард говорит ему правду. Если он поставляет сведения по собственному желанию, это опасно, потому что может представлять опасность для него самого. Но так как Поллард не осознавал этой угрозы, Ури никак не мог ему помочь.
Где-то в 1984 году Ури и его руководители согласились, что Поллард теперь – слабое звено. Он постоянно пытался сделать больше, чем от него требовалось, идя при этом на ненужный риск, и вскоре стал скорее обузой, чем выгодой. С этого момента его перевели в особый список законсервированных, «спящих» агентов. Полларда проинформировали, что он принес Израилю большую пользу, и что израильская спецслужба приказала ему сделать перерыв в работе ради его собственной безопасности. Если позднее в центре придут к выводам, что продолжение работы уже ничем ему не грозит, с ним установят контакт и активизируют.
Поллард не был этим воодушевлен, но не устраивал Ури сцен. Нужно помнить, что он еще не получил и ломаного гроша за свою работу, а делал все из чисто идейных соображений.
Вскоре после вывода Полларда на «консервацию», на него наткнулся Рафи Эйтан. Он, впрочем, уже не был больше офицером Моссад, но, как прекрасно сказано: кто однажды стал человеком Моссад, тот навсегда останется человеком Моссад. У него был доступ к досье Моссад, как благодаря своему прошлому в качестве офицера Моссад, так и из-за своей должности советника премьер-министра по вопросам терроризма и шефа «ЛАКАМ».
Он полагал, что досье Полларда для него – золотая жила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99