Пока он не закрыл дверь, я услышал, как он с кем – то разговаривал за дверью: «Извините, но Вы не можете так просто..»
Я повернулся и слегка отошел в сторону, готовый броситься в угол. Я рассчитывал, что в двери появится ствол пистолета. Вместо него показалась широкая улыбка Эфраима. – Все в порядке, все о'кей, – говорил он официанту. – Мистер ждет меня, ведь правда? – повернулся он ко мне.
– Конечно. Хочешь ты позавтракать со мной?
– Нет, спасибо. Я хочу только чашку кофе.
Официант поставил на стол поднос и дал мне чек. Я подписал и вытолкнул его за дверь, затем повернулся к Эфраиму: – Знаешь ли ты, собственно, как близко ты был к тому, чтобы привести к краху всю затею? Ты себе даже не можешь представить, что случилось бы, если б я вчера не выдержал?
– Дело было уже не в моих руках. Я не мог до тебя дозвониться.
– А что с твоим проклятым телефоном? Кто отключил телефон?
– О чем это ты? Мой телефон в порядке.
Я дал ему трубку. – Тогда попробуй.
– Не отсюда. Мы попозже выйдем и позвоним с какого-то автомата.
– Ты позвонишь сейчас. Я был тверд, мой голос суров. Я не был настроен на шутки.
Он взял трубку и набрал свой номер. Послушав пару секунд, он, казалось, пришел в замешательство.
– Ты прав! Что там случилось, черт побери? Он набрал другой номер и подождал. – Что за чертовщина происходит с телефоном номер двенадцать? – зашипел он на кого-то на другом конце линии. Пару секунд послушав, он сказал: – Знаешь ли ты, что это может стоить нам человеческой жизни? Если с моим человеком что-то случится по твоей вине, то лучше не попадайся мне на глаза, когда я вернусь.
Я слышал голос в трубке, но не мог понять ни слова. Я только заметил, что голос этого человека звучал панически. – Нет, – продолжил Эфраим, – я не хочу, чтобы вы восстановили линию. Я хочу новую, и сразу. Смотри, чтоб она была готова через час, тогда я снова позвоню.
Он послушал, затем взял ручку и записал номер. Еще продолжая говорить, он дал мне этот листочек. Когда он положил трубку, я уже сел за стол у тарелки с яичницей и ветчиной.
Единственным, что меня утешало, было то, что никогда не случалось бы так, чтобы проведение операции Моссад не доверили бы рукам какого-то жалкого типа. Неудача операции по технической причине или из-за материального обеспечения была не в стиле Моссад. Я теперь мог доверять Эфраиму, но смешно, что причиной этого доверия стала ошибка.
Он налил себе кофе в стакан, который я принес из ванной.
– Русские звонили тебе? – спросил он.
– Нет, – прошипел я. – И не отвлекайся от темы. Я все еще был в ярости из-за неудачи с телефоном.
– Мне очень жаль, – сказал он и попытался поймать мой взгляд. Я уперся в тарелку и вымакивал тостом яичный желток. – Кто-то наделал глупостей. Такое иногда случается.
Я посмотрел на него. – Ты должен позаботиться о том, чтобы этого не случалось. Если бы ты пришел на пару часов позже, все было бы кончено.
– Что бы ты делал тогда?
– Это тебя не касается. Я позаботился бы о самом себе. А ты как думал?
– Мы сидим в одной лодке, – сказал он. Он казался немного смущенным. – Что ты собираешься делать?
– Что привело тебя сюда? – спросил я, не отвечая.
– Я сюда приехал, чтобы окончить одну вонючую операцию, – сказал он.
Я не хотел ничего говорить, пока он не закончил.
– Это старый троянский шпионский трюк. Он закурил.
– Что это? Я вынужден был ухмыльнуться. Я еще никогда не слышал подобных названий операций.
– Я же знал, что из-за этого ты навостришь уши. Он улыбнулся. – Шимон в феврале этого года активизировал операцию «Троянец».
Я кивнул. Я еще работал в Моссад, когда мы получили такой приказ. Из-за моего флотского опыта и личного знакомства со многими командирами ВМС я был назначен офицером связи с ВМС при планировании этой операции.
«Троянец» – это специальный аппарат связи, который был заброшен «коммандос» ВМС глубоко в тыл вражеского государства. Аппарат был ретранслятором, который посылал сообщения, передаваемые ему дезинформационным отделом Моссад, сокращенно называемым LAP, чтобы вводить противника в заблуждение. Записанные на пленку сообщения передавались с корабля израильских ВМС в открытом море. Использовалась нерасшифровываемая цифровая передача, которую мог принимать только «Троянец». Аппарат затем ретранслировал сообщение на другой частоте, которая официально использовалась правительственными учреждениями вражеской страны. После этого сообщения перехватывались американскими станциями подслушивания в Англии и в других местах.
Американцы исходили из того, что они поймали настоящее (в данном случае ливийское) сообщение; отсюда и имя «Троянец» – по аналогии с мифическим Троянским конем. После расшифровки смысл сообщений подтверждал информацию других разведок, прежде всего Моссад. «Троянец» сам должен был находиться как можно ближе к обычному месторасположению источника подобных сообщений, так как американцы благодаря своей совершенной системе тригонометрических вычислений могли запеленговать и определить место нахождения источника.
Два элитных подразделения вооруженных сил были ответственны за правильное размещение аппарата: армейское разведывательно-диверсионное подразделение «Маткаль» («Разведчики Генштаба») и «Флотилия 13», т.е. морские «коммандос». В этой операции «Флотилия 13» разместила «Троянца» в Ливии, в городе Триполи.
Ночью с 17 на 18 февраля в Средиземное море на внешне обычное патрулирование по направлению к Сицилии вышли два израильских скоростных ракетных катера: один «Моледет», типа SAAR-4, вооруженный противокорабельными ракетами «Гарпун» и «Габриэль», 76-мм пушкой, 20-мм шестиствольной зенитной пушкой «Вулкан-Фаланкс» для защиты от авиации и ракет, двумя 20-мм зенитными автоматами и 12,7-мм пулеметами и один «Гейла» типа «Хохит» с взлетно-посадочной площадкой и вертолетом на ней и обычным вооружением, как у всех катеров SAAR-4. Как обычно, они шли по самой кромке ливийских территориальных вод. Глубокой ночью корабли севернее Триполи снизили ход до четырех узлов. Так как они были хорошо заметны для радаров, как в Триполи, так и на итальянском острове Лампедуза, они замедляли ход так долго, как требовалось для того, чтобы группа из двенадцати боевых пловцов успела пересесть в четыре подводных транспортера или мини-подлодки, так называемого «мокрого типа», которых называют «свиньями» и в две скоростные лодки с низким силуэтом, которых называют «птицами». Каждая «свинья» могла транспортировать двух боевых пловцов в полном снаряжении. «Птицы», вооруженные 7,62-мм пулеметами и несущие по несколько переносных противотанковых управляемых ракетных комплексов, принимали на борт по шесть человек и могли буксировать пустые мини-подлодки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Я повернулся и слегка отошел в сторону, готовый броситься в угол. Я рассчитывал, что в двери появится ствол пистолета. Вместо него показалась широкая улыбка Эфраима. – Все в порядке, все о'кей, – говорил он официанту. – Мистер ждет меня, ведь правда? – повернулся он ко мне.
– Конечно. Хочешь ты позавтракать со мной?
– Нет, спасибо. Я хочу только чашку кофе.
Официант поставил на стол поднос и дал мне чек. Я подписал и вытолкнул его за дверь, затем повернулся к Эфраиму: – Знаешь ли ты, собственно, как близко ты был к тому, чтобы привести к краху всю затею? Ты себе даже не можешь представить, что случилось бы, если б я вчера не выдержал?
– Дело было уже не в моих руках. Я не мог до тебя дозвониться.
– А что с твоим проклятым телефоном? Кто отключил телефон?
– О чем это ты? Мой телефон в порядке.
Я дал ему трубку. – Тогда попробуй.
– Не отсюда. Мы попозже выйдем и позвоним с какого-то автомата.
– Ты позвонишь сейчас. Я был тверд, мой голос суров. Я не был настроен на шутки.
Он взял трубку и набрал свой номер. Послушав пару секунд, он, казалось, пришел в замешательство.
– Ты прав! Что там случилось, черт побери? Он набрал другой номер и подождал. – Что за чертовщина происходит с телефоном номер двенадцать? – зашипел он на кого-то на другом конце линии. Пару секунд послушав, он сказал: – Знаешь ли ты, что это может стоить нам человеческой жизни? Если с моим человеком что-то случится по твоей вине, то лучше не попадайся мне на глаза, когда я вернусь.
Я слышал голос в трубке, но не мог понять ни слова. Я только заметил, что голос этого человека звучал панически. – Нет, – продолжил Эфраим, – я не хочу, чтобы вы восстановили линию. Я хочу новую, и сразу. Смотри, чтоб она была готова через час, тогда я снова позвоню.
Он послушал, затем взял ручку и записал номер. Еще продолжая говорить, он дал мне этот листочек. Когда он положил трубку, я уже сел за стол у тарелки с яичницей и ветчиной.
Единственным, что меня утешало, было то, что никогда не случалось бы так, чтобы проведение операции Моссад не доверили бы рукам какого-то жалкого типа. Неудача операции по технической причине или из-за материального обеспечения была не в стиле Моссад. Я теперь мог доверять Эфраиму, но смешно, что причиной этого доверия стала ошибка.
Он налил себе кофе в стакан, который я принес из ванной.
– Русские звонили тебе? – спросил он.
– Нет, – прошипел я. – И не отвлекайся от темы. Я все еще был в ярости из-за неудачи с телефоном.
– Мне очень жаль, – сказал он и попытался поймать мой взгляд. Я уперся в тарелку и вымакивал тостом яичный желток. – Кто-то наделал глупостей. Такое иногда случается.
Я посмотрел на него. – Ты должен позаботиться о том, чтобы этого не случалось. Если бы ты пришел на пару часов позже, все было бы кончено.
– Что бы ты делал тогда?
– Это тебя не касается. Я позаботился бы о самом себе. А ты как думал?
– Мы сидим в одной лодке, – сказал он. Он казался немного смущенным. – Что ты собираешься делать?
– Что привело тебя сюда? – спросил я, не отвечая.
– Я сюда приехал, чтобы окончить одну вонючую операцию, – сказал он.
Я не хотел ничего говорить, пока он не закончил.
– Это старый троянский шпионский трюк. Он закурил.
– Что это? Я вынужден был ухмыльнуться. Я еще никогда не слышал подобных названий операций.
– Я же знал, что из-за этого ты навостришь уши. Он улыбнулся. – Шимон в феврале этого года активизировал операцию «Троянец».
Я кивнул. Я еще работал в Моссад, когда мы получили такой приказ. Из-за моего флотского опыта и личного знакомства со многими командирами ВМС я был назначен офицером связи с ВМС при планировании этой операции.
«Троянец» – это специальный аппарат связи, который был заброшен «коммандос» ВМС глубоко в тыл вражеского государства. Аппарат был ретранслятором, который посылал сообщения, передаваемые ему дезинформационным отделом Моссад, сокращенно называемым LAP, чтобы вводить противника в заблуждение. Записанные на пленку сообщения передавались с корабля израильских ВМС в открытом море. Использовалась нерасшифровываемая цифровая передача, которую мог принимать только «Троянец». Аппарат затем ретранслировал сообщение на другой частоте, которая официально использовалась правительственными учреждениями вражеской страны. После этого сообщения перехватывались американскими станциями подслушивания в Англии и в других местах.
Американцы исходили из того, что они поймали настоящее (в данном случае ливийское) сообщение; отсюда и имя «Троянец» – по аналогии с мифическим Троянским конем. После расшифровки смысл сообщений подтверждал информацию других разведок, прежде всего Моссад. «Троянец» сам должен был находиться как можно ближе к обычному месторасположению источника подобных сообщений, так как американцы благодаря своей совершенной системе тригонометрических вычислений могли запеленговать и определить место нахождения источника.
Два элитных подразделения вооруженных сил были ответственны за правильное размещение аппарата: армейское разведывательно-диверсионное подразделение «Маткаль» («Разведчики Генштаба») и «Флотилия 13», т.е. морские «коммандос». В этой операции «Флотилия 13» разместила «Троянца» в Ливии, в городе Триполи.
Ночью с 17 на 18 февраля в Средиземное море на внешне обычное патрулирование по направлению к Сицилии вышли два израильских скоростных ракетных катера: один «Моледет», типа SAAR-4, вооруженный противокорабельными ракетами «Гарпун» и «Габриэль», 76-мм пушкой, 20-мм шестиствольной зенитной пушкой «Вулкан-Фаланкс» для защиты от авиации и ракет, двумя 20-мм зенитными автоматами и 12,7-мм пулеметами и один «Гейла» типа «Хохит» с взлетно-посадочной площадкой и вертолетом на ней и обычным вооружением, как у всех катеров SAAR-4. Как обычно, они шли по самой кромке ливийских территориальных вод. Глубокой ночью корабли севернее Триполи снизили ход до четырех узлов. Так как они были хорошо заметны для радаров, как в Триполи, так и на итальянском острове Лампедуза, они замедляли ход так долго, как требовалось для того, чтобы группа из двенадцати боевых пловцов успела пересесть в четыре подводных транспортера или мини-подлодки, так называемого «мокрого типа», которых называют «свиньями» и в две скоростные лодки с низким силуэтом, которых называют «птицами». Каждая «свинья» могла транспортировать двух боевых пловцов в полном снаряжении. «Птицы», вооруженные 7,62-мм пулеметами и несущие по несколько переносных противотанковых управляемых ракетных комплексов, принимали на борт по шесть человек и могли буксировать пустые мини-подлодки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99