мальчики и девочки должны с двух лет носить купальные костюмы, целомудрие следует оберегать с рождения; переходим Эбро; Флориан Соутульо Дурейхас, полицейский и музыкант, умер при взятии Теруэля, пуля попала между бровей; монсеньору Олагея, епископу Памплоны, надоело просить о прекращении кровопролития; взяты Лерида, Балагер, Тремп, Тортоса, долина Аран; Исидро Суарес Мендес, тот, что грабил мертвецов в госпитале Логроньо, погиб под Бурианой, купался в море, и каждый раз, когда высовывал голову, в него стреляли, умер, утонув; видите этого сеньора в галстуке и очках? хорошо видите? ну, это мой дядя Лоренсо, может испускать газы, когда хочет, два, три, пять раз, сколько хочет, испанская женщина, тебя не должны украшать нечистые моды предательской объевреившейся Франции; введены нормы, ограничивающие количество банкетов; глупые шлюхи никогда не выйдут из нищеты, их хорошо используют, Хоакина – глупая шлюха, сразу видно, и вся одежка на ней заштопана, груди, как сладкие дыни, но это ничего не стоит, у глупых шлюх нет выхода, пусть их! испанец, помни всегда, обед из одного блюда не немецкая новинка, а испанская традиция; взяты Кастельон и Бурриана, сержант пехоты Паскуалиньо Антемипь Качисо погиб в Пегериносе, шоколад и табак, которые продолжает посылать Басилиса Дурочка, его «военная крестная мать», съедят и искурят, добро не должно пропасть; Инесинье Алонтре один мавр дал слабительное, от этого никто не умирает, правда, но ей было очень плохо; сеньориты, претендующие на патриотическую службу, носят испанские мантильи; наступление на Эстремадуру, взяты Дон Бенито, Вильянуэва де ля Серена, Кастуэра; Урбано Рандин Фернандес, солдат интендантской службы, погиб в Хараме, ставил ловушки кроликам, его дело, но сам не уберегся, его поймали. Почему нам не выкурить трубку? Я сыт по горло понуканиями и инструкциями; остается в силе запрещение появляться в общественных местах женщинам, занимающимся торговлей телом; красные перешли Эбро, нужно уповать на Бога, Рикардо Васкеса Вилариньо, жениха тети Хесусы, это только так говорится, убили при взятии Сантандера, нет, не при Сантандере, это случилось в Теруэле, первого января 1938-го, в тот день убили также майора Хуана Барха де Кирогу, командира «Знамени Галисии», Рикардо Васкесу влепили пулю в сердце, как говорят, Марта Португалка хранит три бриллианта и три рубина в жестянке, с которой никогда не разлучается, и никто о ней не знает, гражданский губернатор Вальядолида не рекомендует присутствовать при расстрелах: в эти дни, когда военное правосудие совершает печальную миссию, исполняя свои приговоры, можно видеть необычную толкотню там, где осуществляются эти акты, среди зрителей – малолетние мальчики, юные девушки, даже некоторые дамы… присутствие этих лиц мало говорит в их пользу и т. д.; взяты Таррагона, Барселона и Херона; Филемон Тоусидо Росабалес, самозваный маклер, который сумел так осчастливить Тереситу дель Ниньо Хесус Мингес Гандарелу, беглую супругу ветеринара Медардо Конгоса, погиб у Вальсекильо, он облегчался, когда кто-то, может, чтобы поразвлечься, скажем, без злого умысла, прострелил ему голову; каждый стежок твоей работящей иглы, женщина Испании, – верная победа над холодом, терзающим солдат, что кладут жизнь на алтарь отечества; взят Мадрид, 1 апреля 1939-го, год Победы: сегодня взята в плен и разоружена армия красных и т. д. Война окончена.
Льет, как лило всю жизнь, не помню другого дождя, ни другого цвета, ни другого безмолвия, льет медленно, равнодушно, монотонно, льет без конца и без начала, говорят, воды всегда возвращаются в свои русла, неправда, дрозд снова поет, но по-другому, не так мелодично и утонченно, более печально и матово, кажется, песня выходит из горла фантастической птицы, птицы с больной душой и памятью, возможно, дрозд постарел и разочаровался, в воздухе нечто новое, ясно, некоторые люди уже не дышат, по нашим горам катились головы и подлость, но также слезы, много слез, земля того же цвета, что небо, из той же благородной и грустной материи, край горы стерся за молчаливым дождем, нежно-зеленый и пепельно-серый оттенки служат прикрытием волку и лисе, война не удушила волка, не прикончила волка, не убила волка, воевал человек против человека, против веселья на лице, теперь человек печален, вроде как пристыжен, не все вижу ясно, но, по-моему, война погубила человека, эту страдающую несчастную тварь, эту горемычную тварь, что не исправляется. Если кто-нибудь попросит мира, жалости и прощения, никто не обратит внимания, победа опьяняет, а также отравляет, победа под конец сбивает победителя с толку и усыпляет его, Раймундо, что из Касандульфов, чувствует себя плохо из-за раны, сеньорита Рамона говорит:
– Скоро опять будешь сильным и здоровым, не сомневайся, главное, что дожил до конца.
Когда наступает молчание, испанцы говорят «тихий ангел пролетел», а англичане, что дурак родился. Раймундо, что из Касандульфов, отвечает не сразу.
– Ты очень добра ко мне, Монча, думаешь, стану живым, как раньше, живым во всем?
– Да, Раймундо, во всем, живым во всем, увидишь, через несколько дней.
Робин Лебосан дарит Раймундо, что из Касандульфов, бутылку виски.
– Пожалуй, единственная во всей Галисии, только что ее мне привез старший Венсеас из Португалии, береги ее.
Было ошибкой поручить сведение счетов, суд и расправу юристам, лучше бы пехоте, было бы быстрее и милосердней, отдельные ошибки не имеют значения. В «Энеиде» прочтем, что и боги ошибаются, даже какой-нибудь перегиб не был бы важен, жестокость не в беспорядочном насилье доблестного рубаки и выпивохи, который живет с оглядкой и расчетом, а в трусливом администраторе, трусливом бюрократе, что умеет сохранять жизнь только осторожной скупостью, это тип отвратительный, слюнявый, зло – холодное, размеренное насилие посредственности, удушающей бумагами ростки жизни, это – не творцы справедливости, а маски карнавала немых; моль бюрократии хуже, чем горный зверь, мстительнее и разрушительнее, человек теряется, развинчивается и падает, не злится, не убегает, не кончает с собой – нет, только пугается, съеживается и размякает, становится угрюмым, неуклюжим, поддерживает глупость и порядок, обо всем узнает только из газет, и это несправедливо и трусливо; справедливость – еще несозревшая мечта, а мужество осталось в грустном цветке, истрепавшемся в букете: вчера в шесть утра во исполнение семидесяти трех смертных приговоров, вынесенных трибуналом в четверг, и так далее…
– Это, Монча, было как лихорадка, все словно в тумане, пожалуй, не скоро буду ясно видеть.
– Не думай об этом. Не открывай бутылку с виски, береги, выпьешь один; я сделаю тебе коктейль и тебе, Робин.
Раймундо, что из Касандульфов, нравится коктейль;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56