Тот пил долго, со вкусом, вздыхая. Сергей пил осторожно, со страхом городского жителя перед любыми холодными напитками.
– Хорошо… – прошептал Михалыч, откидываясь на бревенчатую стену. – Хорошо…
После недолгого молчания Петр Фадеевич спросил:
– Что случилось-то у тебя, Антоша? Я ж вижу…
– Ох, да влетели мы с ребятами… Не то по случайности, не то по глупости. Хотя случайность, она вроде пока нашу сторону держит.
– Да ведь ты не последний карась в пруду, знаешь, поди, с какой стороны бредень забрасывают.
– Знаю. Но на меня управа есть, да и не в деле я давно. Сам знаешь, Фадеич, я слово держу. Сказал, что завязал, значит, завязал.
– Да верю я, верю, – вздохнул Петр. – Чего приключилось-то? Говори…
– Сложно это объяснить…
– Ну, попробуй, ум хорошо, а два, оно лучше.
– В общем, есть у меня документ один. Важный. От того, в чьи руки он попадет, многое зависит. Думал безопасникам вручить, да у них, по ходу дела, у самих такая круговерть. Никакой уверенности нет. То ли ФСБ, то ли… еще кто. Очень уж, Фадеич, ошибиться боюсь. Сунешь не тому, кому надо, и привет. Боюсь. Потому и сюда кинулся.
– Чего так?
– Единственное место, где я хоть в чем-то уверен. Честно тебе скажу. Эту деревушку можно долго оборонять…
– О как…
– Да вот так… Уж ты извини, что вышло таким макаром…
Петр Фадеевич вздохнул. Налил из кувшина еще квасу. Осушил всю кружку. Крякнул от удовольствия.
– Тут, Антоша, получается загвоздка. Да такая, что хоть караул кричи.
– Я понимаю. – Михалыч смотрел в пол.
– Не понимаешь, – твердо ответил Петр. – За этой штуковиной придут. Кто-нибудь, да придет. Так ведь.
– Так…
– И что я должен делать? Как староста я должен тебя из деревни гнать, с ребятами твоими. А как отец своей дочери? Да еще как дед… Ну, так ведь тут не один я такой, люди вокруг. Понимаешь? Тут, брат, все не так просто. Тут думать надо. Время-то у нас есть?
– Есть… Наверное.
Петр вздохнул.
Помолчал.
Остывающая баня поскрипывала, словно живая. Снаружи ветер гонял снежные облака, а тут было тепло, уютно и пахло летом. Сергею хотелось закрыть глаза да так и остаться тут, по возможности навсегда.
– Что за бумажки-то? Важные? – наконец спросил Петр Фадеевич.
– Из-за таких войны случаются, – глухо, закрыв лицо ладонями, ответил Михалыч. – Ты меня знаешь, Фадеич, я бы с ерундой и сам справился. Или выкинул бы… Или отдал, все одно кому. Но это… Это…
– Оружие, что ль?
– Даже хуже.
– Что ж хуже?
Михалыч отнял ладони от лица. Посмотрел грустно на тестя и ничего не ответил.
65.
Капитан Зеленкин как раз готовился смениться с боевого дежурства, когда на пульте надсадно закрякала сирена.
«Вот уж некстати!»
Застучали клавиши, защелкали переключатели.
– Дежурный, параметры цели! – рявкнул Зеленкин.
– Товарищ капитан, – голос дежурного был растерян. – Цель не определена…
– Дополнительное сканирование! Запрос по всем частотам. Прицеливание. Сообщи майору…
Пауза. Мигание индикаторов. Гул вышедших на рабочий режим генераторов. Мерцание мониторов. Писк детектора.
– Самолет. Принадлежность неопределенна. Заход через китайскую границу. Высота восемьдесят тысяч. На позывные не отвечает.
– Патруль в воздух. Ракеты на цель.
В помещение вошел майор.
– Что случилось?
– Самолет-нарушитель. Квадрат Б12. Параметры…
– Чей?
– Принято сообщение. Неисправность рулевого управления. Научный транспорт. Экспериментальная модель. Помехи сильные…
– Ясно. Сообщи этим экспериментаторам, что они приближаются к запретной зоне и мы будем вынуждены открыть огонь. Сообщи, что на подходе наши истребители, и он должен подчиниться команде на приземление. – Майор поперхнулся. – Какой, к черту, научный транспорт на такой высоте? Принадлежность?
– Китай… – неуверенно ответил дежурный.
– Наши истребители где?
– Уже близко… Он разворачивается! Сообщение… Неисправность устранена… Возвращается на обратный курс…
Рука Зеленкина замерла над пусковым тумблером. Одним глазом он смотрел на майора, вторым на экран радара.
Время тянулось, словно резиновое. По лбу дежурного скатилась крупная капля пота.
– Масса самолета сейчас?
– Без изменений. То есть… Тонна минус.
Майор снял фуражку.
– Нарушитель пересек границу…
– И черт с ним. Зеленкин, сообщите пограничникам. В секторе Б12 что-то сбросили.
66.
Легкий вертолет второй час утюжил лес. Непролазная тайга, охотничьи тропы, трескучий мороз…
– В вашем направлении с востока движется снегопад. – Через помехи голос дежурного звучал отстраненно и глухо. – Если результата нет, то сворачивайтесь.
– Результата нет, – подтвердил пилот. – Снег. Вы уверены, что сброс произошел в этом районе?
– Станция слежения подтвердила…
– Ничего не вижу… Снег чистый. Все следы замело. Если они и были.
– Сворачивайтесь. Наряд тоже ничего не обнаружил… Утихнет буря, пошлем людей.
Вертолет, загребая воздух, резко ушел в сторону. Когда звук его моторов затих вдали, под высокими, мачтовыми соснами зашевелился снег. Один, два, три… восемь, десять, пятнадцать сугробов почти одновременно взметнулись вверх. Откидывая в сторону блестящие теплоизоляционные накидки, из снега выбрались люди. Белые маскхалаты, шапочки, короткие лыжи-снегоступы. Бодро клацнуло оружие.
Ведущий вытащил из кармана небольшую ГПС-планшетку с картой региона.
Через несколько секунд группа была построена в боевой порядок.
Взмах рукой… Пошли.
С неба неторопливо посыпал снег.
67.
– Слушай, мужики, – крикнул Петр Фадеевич его слова вместе с паром улетели вверх, к хмурому небу. – Вы меня знаете, я вас знаю, потому много говорить не буду. Чего воду зря толочь, правда? Вот Антон. Мой зять. Вы его тоже знаете. Мужик он спражный, дельный. Много чего в жизни видел. Да и… В общем, я ему верю.
– Много говорить – голова заболит! – крикнул кто-то. – Ты по делу, по делу!
– Я и говорю… – Великан возвышался над толпой на целую голову, но этого кому-то показалось мало. Подкатили бочку, помогли на нее забраться. – Беда у него. Ищут.
– Власти?
– Власти. – Петр кивнул. – Да не наши. То, что его найдут, это к бабке не ходите. И так ясно. Рано-поздно, а сыщут. Бросить его я не могу. Оставаться в деревне… Нельзя. Да и бросить нельзя! Если он не в те руки попадет… Беда будет. Оттого прошу я вас, братцы, кто может. Кто не побоится… – Он запнулся, а потом рукой махнул, как топором рубя концы. – Кто не побоится за землю Русскую постоять! Как раньше! Как всегда мы стояли! Берем ружья да на Вилки!
Толпа заволновалась. Пронесся ропот, чей-то звонкий голос, не то женский, не то детский:
– А ты-то куда?! – взлетел над людьми, завис и ухнул в полынью шепотков, бормотания, покашливания да вздохов.
– Надо мне… – Глухое, в бороду. – Надо мне…
Люди обсуждали услышанное между собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Хорошо… – прошептал Михалыч, откидываясь на бревенчатую стену. – Хорошо…
После недолгого молчания Петр Фадеевич спросил:
– Что случилось-то у тебя, Антоша? Я ж вижу…
– Ох, да влетели мы с ребятами… Не то по случайности, не то по глупости. Хотя случайность, она вроде пока нашу сторону держит.
– Да ведь ты не последний карась в пруду, знаешь, поди, с какой стороны бредень забрасывают.
– Знаю. Но на меня управа есть, да и не в деле я давно. Сам знаешь, Фадеич, я слово держу. Сказал, что завязал, значит, завязал.
– Да верю я, верю, – вздохнул Петр. – Чего приключилось-то? Говори…
– Сложно это объяснить…
– Ну, попробуй, ум хорошо, а два, оно лучше.
– В общем, есть у меня документ один. Важный. От того, в чьи руки он попадет, многое зависит. Думал безопасникам вручить, да у них, по ходу дела, у самих такая круговерть. Никакой уверенности нет. То ли ФСБ, то ли… еще кто. Очень уж, Фадеич, ошибиться боюсь. Сунешь не тому, кому надо, и привет. Боюсь. Потому и сюда кинулся.
– Чего так?
– Единственное место, где я хоть в чем-то уверен. Честно тебе скажу. Эту деревушку можно долго оборонять…
– О как…
– Да вот так… Уж ты извини, что вышло таким макаром…
Петр Фадеевич вздохнул. Налил из кувшина еще квасу. Осушил всю кружку. Крякнул от удовольствия.
– Тут, Антоша, получается загвоздка. Да такая, что хоть караул кричи.
– Я понимаю. – Михалыч смотрел в пол.
– Не понимаешь, – твердо ответил Петр. – За этой штуковиной придут. Кто-нибудь, да придет. Так ведь.
– Так…
– И что я должен делать? Как староста я должен тебя из деревни гнать, с ребятами твоими. А как отец своей дочери? Да еще как дед… Ну, так ведь тут не один я такой, люди вокруг. Понимаешь? Тут, брат, все не так просто. Тут думать надо. Время-то у нас есть?
– Есть… Наверное.
Петр вздохнул.
Помолчал.
Остывающая баня поскрипывала, словно живая. Снаружи ветер гонял снежные облака, а тут было тепло, уютно и пахло летом. Сергею хотелось закрыть глаза да так и остаться тут, по возможности навсегда.
– Что за бумажки-то? Важные? – наконец спросил Петр Фадеевич.
– Из-за таких войны случаются, – глухо, закрыв лицо ладонями, ответил Михалыч. – Ты меня знаешь, Фадеич, я бы с ерундой и сам справился. Или выкинул бы… Или отдал, все одно кому. Но это… Это…
– Оружие, что ль?
– Даже хуже.
– Что ж хуже?
Михалыч отнял ладони от лица. Посмотрел грустно на тестя и ничего не ответил.
65.
Капитан Зеленкин как раз готовился смениться с боевого дежурства, когда на пульте надсадно закрякала сирена.
«Вот уж некстати!»
Застучали клавиши, защелкали переключатели.
– Дежурный, параметры цели! – рявкнул Зеленкин.
– Товарищ капитан, – голос дежурного был растерян. – Цель не определена…
– Дополнительное сканирование! Запрос по всем частотам. Прицеливание. Сообщи майору…
Пауза. Мигание индикаторов. Гул вышедших на рабочий режим генераторов. Мерцание мониторов. Писк детектора.
– Самолет. Принадлежность неопределенна. Заход через китайскую границу. Высота восемьдесят тысяч. На позывные не отвечает.
– Патруль в воздух. Ракеты на цель.
В помещение вошел майор.
– Что случилось?
– Самолет-нарушитель. Квадрат Б12. Параметры…
– Чей?
– Принято сообщение. Неисправность рулевого управления. Научный транспорт. Экспериментальная модель. Помехи сильные…
– Ясно. Сообщи этим экспериментаторам, что они приближаются к запретной зоне и мы будем вынуждены открыть огонь. Сообщи, что на подходе наши истребители, и он должен подчиниться команде на приземление. – Майор поперхнулся. – Какой, к черту, научный транспорт на такой высоте? Принадлежность?
– Китай… – неуверенно ответил дежурный.
– Наши истребители где?
– Уже близко… Он разворачивается! Сообщение… Неисправность устранена… Возвращается на обратный курс…
Рука Зеленкина замерла над пусковым тумблером. Одним глазом он смотрел на майора, вторым на экран радара.
Время тянулось, словно резиновое. По лбу дежурного скатилась крупная капля пота.
– Масса самолета сейчас?
– Без изменений. То есть… Тонна минус.
Майор снял фуражку.
– Нарушитель пересек границу…
– И черт с ним. Зеленкин, сообщите пограничникам. В секторе Б12 что-то сбросили.
66.
Легкий вертолет второй час утюжил лес. Непролазная тайга, охотничьи тропы, трескучий мороз…
– В вашем направлении с востока движется снегопад. – Через помехи голос дежурного звучал отстраненно и глухо. – Если результата нет, то сворачивайтесь.
– Результата нет, – подтвердил пилот. – Снег. Вы уверены, что сброс произошел в этом районе?
– Станция слежения подтвердила…
– Ничего не вижу… Снег чистый. Все следы замело. Если они и были.
– Сворачивайтесь. Наряд тоже ничего не обнаружил… Утихнет буря, пошлем людей.
Вертолет, загребая воздух, резко ушел в сторону. Когда звук его моторов затих вдали, под высокими, мачтовыми соснами зашевелился снег. Один, два, три… восемь, десять, пятнадцать сугробов почти одновременно взметнулись вверх. Откидывая в сторону блестящие теплоизоляционные накидки, из снега выбрались люди. Белые маскхалаты, шапочки, короткие лыжи-снегоступы. Бодро клацнуло оружие.
Ведущий вытащил из кармана небольшую ГПС-планшетку с картой региона.
Через несколько секунд группа была построена в боевой порядок.
Взмах рукой… Пошли.
С неба неторопливо посыпал снег.
67.
– Слушай, мужики, – крикнул Петр Фадеевич его слова вместе с паром улетели вверх, к хмурому небу. – Вы меня знаете, я вас знаю, потому много говорить не буду. Чего воду зря толочь, правда? Вот Антон. Мой зять. Вы его тоже знаете. Мужик он спражный, дельный. Много чего в жизни видел. Да и… В общем, я ему верю.
– Много говорить – голова заболит! – крикнул кто-то. – Ты по делу, по делу!
– Я и говорю… – Великан возвышался над толпой на целую голову, но этого кому-то показалось мало. Подкатили бочку, помогли на нее забраться. – Беда у него. Ищут.
– Власти?
– Власти. – Петр кивнул. – Да не наши. То, что его найдут, это к бабке не ходите. И так ясно. Рано-поздно, а сыщут. Бросить его я не могу. Оставаться в деревне… Нельзя. Да и бросить нельзя! Если он не в те руки попадет… Беда будет. Оттого прошу я вас, братцы, кто может. Кто не побоится… – Он запнулся, а потом рукой махнул, как топором рубя концы. – Кто не побоится за землю Русскую постоять! Как раньше! Как всегда мы стояли! Берем ружья да на Вилки!
Толпа заволновалась. Пронесся ропот, чей-то звонкий голос, не то женский, не то детский:
– А ты-то куда?! – взлетел над людьми, завис и ухнул в полынью шепотков, бормотания, покашливания да вздохов.
– Надо мне… – Глухое, в бороду. – Надо мне…
Люди обсуждали услышанное между собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100