И лишь сегодня, когда Маскулу вез раненого в свое логово, архимагу удалось склонить чудище к рассказу о том, что же случилось после его исчезновения.
Последняя, безумная ночь перед казнью, встреча возлюбленных в башне – видимо, в тот час и был зачат их младенец. Дни мучительно тянулись, превращаясь в месяцы ожидания. Авеола не получала ни слова. И вот надежда начала оставлять ее. Не желая, чтобы Кергорн догадался об отцовстве осужденного, несчастная бежала из поселения прежде, чем кто-либо заметил признаки беременности. На какое-то время Авеола бесследно пропала. Чародеи терялись в недоуменных предположениях. Однажды ее нашли на границе Гендиваля – умирающую от горячки. С нею был крохотный ребенок и яйцо дракена.
Яйцо дракена. Сокрушенный слушатель тут же понял, куда ходила его возлюбленная. Совсем одна, с малышом под сердцем, бедняжка одолела тяжелейшую, невообразимую дорогу в недоступные земли магов, думая, что любимый вернулся в родные края. Ужасное, бесплодное путешествие надорвало ее силы. Сердце правителя разрывалось при одной лишь мысли о мучениях отважной Авеолы.
«Прости, дорогая. Конечно же, я рассчитывал послать весточку, но не раньше, чем займу прочное положение. Кто знал, что придется так долго ждать! О чем я думал все эти годы? О собственных потерях, горечи, мести… А ты отчаялась в страданиях. Но мужественно выносила наше дитя. Если б только я послал за тобой – но нет, боялся, вдруг архимаг Кергорн выследит нас обоих. Проклятие, разве можно так любить – и оставаться бессердечным глупцом! Не будь меня, ты еще жила бы на свете».
Прежде, в Каллисиоре, Аморн с успехом отгонял всякий помысел о смерти Авеолы, не в силах представить себе вечную разлуку. И вот наконец правда настигла его, а вместе с ней пришло осознание страшной вины. Правитель Тайного Совета спрятал пылающее лицо в ладонях и зарыдал жгучими слезами страдания и раскаяния, оплакивая потерянную любовь и все годы тоскливого одиночества, которые мог бы провести в радости, рядом со своей милой, если б только она осталась в живых.
Отправив товарища вниз, Вельдан незаметно отстала и укрылась в маленькой спальне подле гостевой комнаты. Девушке не хотелось говорить ни с Элионом, ни с Дарком, ни даже с Казарлом – во всяком случае, прямо сейчас. Ей необходимо было многое обдумать. Подозрения, поначалу такие нелепые, всколыхнулись в душе с новой силой.
Архимаг выделяет ее среди прочих чародеев особым доверием и приязнью, это заметно каждому. Однако первое их столкновение, там, в горах Тиаронда, заставило Аморна отшатнуться с неподдельным ужасом на лице. Он точно встретил призрака.
И этот Маскулу – уж слишком натянуто держался он, видя их вместе. Девушка так и не разобрала его странного выражения: то ли глубокая задумчивость, то ли любопытство, то ли печальный юмор? Впрочем, это-то как раз могло и почудиться.
Но Вельдан необъяснимо тянуло к Аморну. С чего бы? Почему она против воли бросалась опекать и защищать его при каждом удобном случае, хоть и прекрасно знала, что имеет дело не с кем-нибудь, а с лордом Блейдом – хладнокровным убийцей?
Отчего юная чародейка не трепетала и даже нимало не волновалась в его присутствии? Почти все нервничают рядом с ним.
Гость говорит, что дружил с ее матерью.
Ему знакома дорога в спальню Авеолы.
И сейчас через тонкую стену девушка слышала его стенания: долгие, судорожные всхлипы, идущие прямо из разбитого безутешным горем сердца.
Вельдан заколотила сильная дрожь. Надежда, страх и сомнение разрывали чародейку на части. Желает ли она слышать правду? Если человек с таким темным прошлым и столь ужасной славой, как у Аморна, окажется ее отцом – готова ли девушка принять его? Разумнее всего, твердила она себе, кинуться к соседней двери и потребовать ответа на свои вопросы, но… сил почему-то не было.
Окно комнатки выходило на лесистый склон холма, круто вздымающийся за домом. Вельдан нашла глазами близлежащую опушку, где погребли ее мать. Упершись разгоряченным лбом в прохладное стекло, чародейка вздохнула.
– Что же ты не сказала мне? – прошептала она. – Оставила бы хоть какой-нибудь знак, письмо, намек на разгадку. Жаль, что я не знала тебя, мама. Жаль, что мы не вместе: ты бы разъяснила, где правда, где ложь…
– Дорогуша, тебе и так уже все известно.
Казарл. Оставаясь внизу, дракен по-прежнему льнул к ее мыслям. Какое счастье – иметь хоть одного надежного друга. Вот кто не изменит, не покинет Вельдан до самой смерти.
Девушка выпрямилась и решительно набрала в грудь воздуха.
– Пойду и побеседую с ним. Верно?
– Это лучший выход, хозяйка. – Чародейка почувствовала в его голосе злорадную усмешку. – Пусть только посмеет расстроить тебя. Просто вымани наглеца вниз, уж я его испепелю!
Губы Вельдан тронула грустная улыбка.
– Договорились. Это сильно облегчило бы мою жизнь.
– Знаешь, – негромко промолвил Каз, – не так-то просто жить на свете одному. Будь моя воля, непременно выяснил бы все про своих родных… – Он помедлил. – Даже окажись они сборищем отпетых негодяев.
– Спасибо за уточнение, – сухо отозвалась девушка. – И все же ты прав!
Не дожидаясь, пока новые сомнения сломят внезапную решимость, чародейка на одном дыхании достигла двери Аморна и распахнула ее. Как начать разговор? На ум пришел лишь один способ.
– Ты мой отец? – требовательно выпалила Вельдан.
Аморн отнял руки от лица. Тоска, переполнявшая его глаза, вынудила девушку содрогнуться. Но вот невидящий взгляд будто бы сосредоточился на вошедшей, и выражение архимага немного смягчилось.
– Думаю, да. – Помолчав, он шумно втянул воздух. – А ты бы хотела этого?
Теперь замешкалась девушка, но только на мгновение. Пройдя через всю комнату, она присела рядом с ним на кровать.
– Думаю, да.
– А когда ты заподозрил, что она его дочь? – спросил дракен.
Элиону не требовалось разжевывать, о ком речь.
– С той самой ночи, как он прибыл в Гендиваль. Ну, или на следующее утро.
– Я тоже.
– Ты знаком с Вельдан ближе всех, Каз. Полагаешь, она догадалась тогда же?
– Если и так, со мной хозяйка на сей счет не откровенничала. Хотя… – дракен замер в задумчивости, – наверное, почувствовала где-то в глубине сердца.
Прошел почти час, а Вельдан все не спускалась. Элион и Каз развели в камине огонь: человек подбросил в камин дров, а дракен, не мудрствуя, дохнул на них пожарче. В котелке закипел ароматный чай. Элион принялся расхаживать по комнате с чашкой в руках, то и дело разражаясь озабоченными вздохами.
– Что же у них там происходит, наверху? Это напряжение сведет меня с ума!
– Беседуют, – откликнулся дракен. – Еще немного – и я начну ревновать эту девчонку.
– Понятно, беседуют! Но вот о чем?
Чародей раздраженно пнул по камину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Последняя, безумная ночь перед казнью, встреча возлюбленных в башне – видимо, в тот час и был зачат их младенец. Дни мучительно тянулись, превращаясь в месяцы ожидания. Авеола не получала ни слова. И вот надежда начала оставлять ее. Не желая, чтобы Кергорн догадался об отцовстве осужденного, несчастная бежала из поселения прежде, чем кто-либо заметил признаки беременности. На какое-то время Авеола бесследно пропала. Чародеи терялись в недоуменных предположениях. Однажды ее нашли на границе Гендиваля – умирающую от горячки. С нею был крохотный ребенок и яйцо дракена.
Яйцо дракена. Сокрушенный слушатель тут же понял, куда ходила его возлюбленная. Совсем одна, с малышом под сердцем, бедняжка одолела тяжелейшую, невообразимую дорогу в недоступные земли магов, думая, что любимый вернулся в родные края. Ужасное, бесплодное путешествие надорвало ее силы. Сердце правителя разрывалось при одной лишь мысли о мучениях отважной Авеолы.
«Прости, дорогая. Конечно же, я рассчитывал послать весточку, но не раньше, чем займу прочное положение. Кто знал, что придется так долго ждать! О чем я думал все эти годы? О собственных потерях, горечи, мести… А ты отчаялась в страданиях. Но мужественно выносила наше дитя. Если б только я послал за тобой – но нет, боялся, вдруг архимаг Кергорн выследит нас обоих. Проклятие, разве можно так любить – и оставаться бессердечным глупцом! Не будь меня, ты еще жила бы на свете».
Прежде, в Каллисиоре, Аморн с успехом отгонял всякий помысел о смерти Авеолы, не в силах представить себе вечную разлуку. И вот наконец правда настигла его, а вместе с ней пришло осознание страшной вины. Правитель Тайного Совета спрятал пылающее лицо в ладонях и зарыдал жгучими слезами страдания и раскаяния, оплакивая потерянную любовь и все годы тоскливого одиночества, которые мог бы провести в радости, рядом со своей милой, если б только она осталась в живых.
Отправив товарища вниз, Вельдан незаметно отстала и укрылась в маленькой спальне подле гостевой комнаты. Девушке не хотелось говорить ни с Элионом, ни с Дарком, ни даже с Казарлом – во всяком случае, прямо сейчас. Ей необходимо было многое обдумать. Подозрения, поначалу такие нелепые, всколыхнулись в душе с новой силой.
Архимаг выделяет ее среди прочих чародеев особым доверием и приязнью, это заметно каждому. Однако первое их столкновение, там, в горах Тиаронда, заставило Аморна отшатнуться с неподдельным ужасом на лице. Он точно встретил призрака.
И этот Маскулу – уж слишком натянуто держался он, видя их вместе. Девушка так и не разобрала его странного выражения: то ли глубокая задумчивость, то ли любопытство, то ли печальный юмор? Впрочем, это-то как раз могло и почудиться.
Но Вельдан необъяснимо тянуло к Аморну. С чего бы? Почему она против воли бросалась опекать и защищать его при каждом удобном случае, хоть и прекрасно знала, что имеет дело не с кем-нибудь, а с лордом Блейдом – хладнокровным убийцей?
Отчего юная чародейка не трепетала и даже нимало не волновалась в его присутствии? Почти все нервничают рядом с ним.
Гость говорит, что дружил с ее матерью.
Ему знакома дорога в спальню Авеолы.
И сейчас через тонкую стену девушка слышала его стенания: долгие, судорожные всхлипы, идущие прямо из разбитого безутешным горем сердца.
Вельдан заколотила сильная дрожь. Надежда, страх и сомнение разрывали чародейку на части. Желает ли она слышать правду? Если человек с таким темным прошлым и столь ужасной славой, как у Аморна, окажется ее отцом – готова ли девушка принять его? Разумнее всего, твердила она себе, кинуться к соседней двери и потребовать ответа на свои вопросы, но… сил почему-то не было.
Окно комнатки выходило на лесистый склон холма, круто вздымающийся за домом. Вельдан нашла глазами близлежащую опушку, где погребли ее мать. Упершись разгоряченным лбом в прохладное стекло, чародейка вздохнула.
– Что же ты не сказала мне? – прошептала она. – Оставила бы хоть какой-нибудь знак, письмо, намек на разгадку. Жаль, что я не знала тебя, мама. Жаль, что мы не вместе: ты бы разъяснила, где правда, где ложь…
– Дорогуша, тебе и так уже все известно.
Казарл. Оставаясь внизу, дракен по-прежнему льнул к ее мыслям. Какое счастье – иметь хоть одного надежного друга. Вот кто не изменит, не покинет Вельдан до самой смерти.
Девушка выпрямилась и решительно набрала в грудь воздуха.
– Пойду и побеседую с ним. Верно?
– Это лучший выход, хозяйка. – Чародейка почувствовала в его голосе злорадную усмешку. – Пусть только посмеет расстроить тебя. Просто вымани наглеца вниз, уж я его испепелю!
Губы Вельдан тронула грустная улыбка.
– Договорились. Это сильно облегчило бы мою жизнь.
– Знаешь, – негромко промолвил Каз, – не так-то просто жить на свете одному. Будь моя воля, непременно выяснил бы все про своих родных… – Он помедлил. – Даже окажись они сборищем отпетых негодяев.
– Спасибо за уточнение, – сухо отозвалась девушка. – И все же ты прав!
Не дожидаясь, пока новые сомнения сломят внезапную решимость, чародейка на одном дыхании достигла двери Аморна и распахнула ее. Как начать разговор? На ум пришел лишь один способ.
– Ты мой отец? – требовательно выпалила Вельдан.
Аморн отнял руки от лица. Тоска, переполнявшая его глаза, вынудила девушку содрогнуться. Но вот невидящий взгляд будто бы сосредоточился на вошедшей, и выражение архимага немного смягчилось.
– Думаю, да. – Помолчав, он шумно втянул воздух. – А ты бы хотела этого?
Теперь замешкалась девушка, но только на мгновение. Пройдя через всю комнату, она присела рядом с ним на кровать.
– Думаю, да.
– А когда ты заподозрил, что она его дочь? – спросил дракен.
Элиону не требовалось разжевывать, о ком речь.
– С той самой ночи, как он прибыл в Гендиваль. Ну, или на следующее утро.
– Я тоже.
– Ты знаком с Вельдан ближе всех, Каз. Полагаешь, она догадалась тогда же?
– Если и так, со мной хозяйка на сей счет не откровенничала. Хотя… – дракен замер в задумчивости, – наверное, почувствовала где-то в глубине сердца.
Прошел почти час, а Вельдан все не спускалась. Элион и Каз развели в камине огонь: человек подбросил в камин дров, а дракен, не мудрствуя, дохнул на них пожарче. В котелке закипел ароматный чай. Элион принялся расхаживать по комнате с чашкой в руках, то и дело разражаясь озабоченными вздохами.
– Что же у них там происходит, наверху? Это напряжение сведет меня с ума!
– Беседуют, – откликнулся дракен. – Еще немного – и я начну ревновать эту девчонку.
– Понятно, беседуют! Но вот о чем?
Чародей раздраженно пнул по камину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127