О таких солидных адвокатских конторах с безупречной репутацией она читала у Голсуорси. Впрочем, это не мешало ей чувствовать себя неуверенно. Непонятно почему, но Роксана ощущала себя здесь легкомысленной дешевкой, хотя на ней был один из самых строгих и дорогих ее костюмов.
– Я очень рад, что вы смогли выбрать время и прийти, – сказал Нейл Купер, входя в кабинет через боковую дверь и садясь за стол, покрытый темно-зеленым сукном.
Стол был старинным – массивным и, очевидно, очень тяжелым, а телефонный аппарат на нем – современным, кнопочным; должно быть, поэтому он выглядел довольно легкомысленно, словно игрушечный. Зато сам Нейл Купер, хотя и был одет в современный деловой костюм (Роксана почему-то решила, что он выйдет к ней в мантии и напудренном парике), явно был в этом кабинете на своем месте.
– Любопытство в конце концов одержало верх, – ответила она.
– Так часто бывает, – согласился Купер. – Еще чаю, мэм?
Роксана покачала головой. Тогда Купер налил чаю себе – в такую же, как у нее, тонкостенную, просвечивающую чашку – и сделал деликатный глоток. Он оказался намного моложе, чем она его себе представляла, но ей понравилось серьезное, сдержанное выражение его узкого костистого лица. Впрочем, она тут же подумала, что Купер, вероятно, просто боится обмануть ожидания алчной любовницы, надеющейся не то на золотые горы и алмазные копи, не то на пару нефтяных скважин где-нибудь на Ближнем Востоке.
И снова Роксана испытала такое сильное унижение, что ей захотелось встать и уйти. Резко опустив чашку на блюдце, она сказала гораздо агрессивнее, чем собиралась:
– Послушайте, мистер Купер, давайте поскорее закончим с этим делом. Я ни на что не рассчитывала и ничего от Ральфа не ждала, поэтому давайте я подпишу, что надо, и пойду.
– Как скажете, мэм, – с достоинством отозвался Купер, придвигая к себе кожаный бювар. – Боюсь только, все будет не так просто. Позвольте мне для начала ознакомить вас с дополнением к завещанию, которое мистер Оллсоп продиктовал незадолго до смерти.
Он открыл бювар и достал оттуда несколько листов плотной бумаги, с обеих сторон покрытых защитной сеткой и обклеенных голографическими марками. Роксана посмотрела на профессионально-спокойное лицо Купера, и ее вдруг осенило.
– О господи! – выдохнула она. – Ральф действительно оставил мне что-то… серьезное? Что же это? Надеюсь, не деньги?
– Нет, – невозмутимо ответил Нейл Купер и, поглядев на нее, слегка улыбнулся: – Не деньги…
– С деньгами у нас полный порядок, – говорил Хемиш, прихлебывая чай из глиняной кружки, которую Эд разрисовал когда-то в детстве под руководством тетки. – Можно даже сказать, что мы богаты. После того как наши родители разошлись, мама снова вышла замуж за этого типа, Дерека, а у него денег куры не клюют. Он, например, подарил мне на день рождения автомобиль… – Хемиш показал за окно, где рядом с «БМВ» Эда стоял красный, как пожарная машина, двухместный «Альфа-Ромео». – Отчим с самого начала полюбил нас обоих, – добавил Хемиш. – Во всяком случае, он был к нам очень добр.
– О-ох!.. – выдохнула Кендис и с силой потерла лицо, стараясь привести в порядок мысли и усвоить новые потрясающие факты.
Она сидела за кухонным столом напротив Хемиша, и каждый раз, когда он поднимал голову, ей казалось, что она видит перед собой Хизер. Хемиш был очень похож на свою старшую сестру, а Кендис даже не знала, что у нее есть брат.
– Тогда… тогда почему же Хизер пошла работать официанткой? – спросила она.
– С ней такое бывает, – пояснил Хемиш. – Иногда она начинает какое-то дело – например, поступает в художественную студию или на курсы журналистики, – а потом вдруг бросает и находит себе такую работенку, что мы все просто не знаем, куда деваться от стыда.
– Ох, – снова вздохнула Кендис.
Она чувствовала себя полной тупицей: еще никогда ее мозги не поворачивались так медленно и с таким трудом.
– Когда я узнал, что сестрица переехала к вам, – сказал Хемиш, – я испугался, что она может выкинуть какой-нибудь фортель. Однажды я даже позвонил ей и сказал, что она должна поговорить с вами откровенно. Ну, чтобы вы наконец выяснили отношения и все такое. Разумеется, Хизер не захотела меня слушать. Но мне и в голову не приходило, что она зайдет так далеко, – добавил Хемиш с виноватым видом и отпил еще глоток чая.
– Значит, Хизер действительно меня ненавидела, – негромко сказала Кендис, стараясь чтобы ее голос не дрожал.
– О нет! – возразил Хемиш. – Во всяком случае… – Он немного подумал. – Не вас лично. То есть не как человека…
– Ясно, – кивнула Кендис. – Хизер ненавидела все, что я собой воплощала.
– В каком-то смысле ее можно понять, Кендис, – смущенно пробормотал Хемиш. – То, что сделал ваш отец, раскололо нашу семью. Мой отец был разорен дотла и вроде как повредился рассудком. Мать не смогла этого вынести и ушла, так что… – Он снова немного помолчал. – Конечно, проще всего было обвинить во всем твоего отца, но сейчас, оглядываясь назад, я думаю – что-то в этом роде все равно должно было произойти. Брак наших родителей никогда нельзя было назвать идеальным.
– Но Хизер, мне кажется, считала иначе, – осторожно сказала Кендис. – Как вы думаете, почему?
Хемиш пожал плечами.
– Трудно сказать. Должно быть, все дело в том, что она многого не замечала – вернее, не хотела замечать. Впрочем, она много времени проводила в школе и не видела, что отец и мать постоянно ссорятся. Ей казалось, что у нас очень крепкая, здоровая семья, большой дом со множеством дорогих красивых вещей… Со стороны так, наверное, казалось многим. Но потом отец потерял все свои деньги, а примерно через год они развелись. Хизер так и не смогла с этим смириться. Она… Иногда мне кажется, у нее что-то случилось с головой.
– Значит, когда она увидела меня в «Манхэттене»…
– Постой-ка, Кендис, – вмешался Эд, слегка наклоняясь вперед. – Я хотел бы, чтобы ты ответила мне – и себе тоже – на один вопрос. Как мы только что выяснили, вы обе знали, что совершил твой отец. Скажи, вы с Хизер когда-нибудь говорили об этом? Насколько я понял, ни одна из вас об этом даже не упоминала.
– Нет. – Кендис покачала головой. – Хизер держалась так, словно ей ничего не известно о той давней истории. Ведь я молчала, потому что мне было стыдно. Кроме того, мне не хотелось, чтобы она думала, будто я помогаю ей из жалости. А я… я действительно старалась подружиться с ней, – закончила она и слегка покраснела.
– Я понимаю, – сказал Хемиш, пристально глядя в глаза Кендис. – И мне кажется, что вы могли бы стать настоящей подругой Хизер – самой лучшей из всех, какие у нее когда-либо были. Но она, к сожалению, оказалась не способна это оценить.
На несколько секунд в кухне воцарилось молчание, потом Кендис спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94