Все, круг замкнулся.
– Об этом тоже написано?
– Да. Черным по белому. Но в других документах, которые я раскопал совсем недавно.
– Что ж, с этим вопросом все ясно. У Киндея действительно квартировал Авель. И жил монах в древнем ските – кстати, и впрямь необычном сооружении, если верить местным краснобаям…
Я бросил выразительный взгляд на Зосиму. Он независимо пыхнул трубкой и укрылся от моего взгляда за густым облаком ароматного дыма.
– Не исключен вариант, что свои рукописные книги-предсказания Авель спрятал в тайнике, который находился в деревне, – развивал я дальше свою мысль. – Где мог быть тайник? А что тут долго гадать – конечно же, в самом ските. Где теперь это скит? Его развалили большевики. До основания. А основание скита, то бишь, фундамент и опорную стенку, разобрали по камешку местные аборигены. Кто на забор, кто на гнет, чтобы капусту солить. Спрашивается в задаче: что могло случиться с бумагами, которые нашли во время разрушения скита? Ответ: или использовали на самокрутки (что вернее всего; во времена революции бумага ценилась очень высоко и была в большом дефиците), или отнесли в сортир. Тогда, знаете ли, и туалетной бумаги не было. Не думаю, что в деревне нашелся грамотей, которого заинтересовали каракули монаха. Есть возражения?
– Есть! – Кондратка мимоходом тяпнул стаканчик, не дожидаясь общего согласия на эту приятную процедуру, и быстро загрыз лучком. – Авель был ПРОВИДЦЕМ. А это значит, что он ЗНАЛ, какая судьба ожидает не только страну, но и скит, в котором Авель занимался пророчествами и излагал свои мысли на бумаге. Не исключено, что и бумага у него была какая-то особенная, возможно даже пергамент, который гораздо прочнее бумажных листков. А может, Авель вырезал откровения на камне…
– Ага. Скрижали. Господни заповеди. Кондратий Иванович, эк вас занесло. Не надо фантазировать, вы ведь серьезный ученый… – Сукин ты сын, Иво Арсеньев! чертов льстец. – Под рукой у Авеля могла быть только бумага, которую легко спрятать от посторонних глаз на теле или в монашеской суме. Так что его предсказания, «страшные и ужасные», как он писал этой даме… как ее?… а, ну да, Параскеве Потемкиной, если они даже и были, канули в лету. Все, абзац. Нет здесь никаких бумаг. Как говорят горячо любимые мною хохлы, не тратьте, куманек, силы, спускайтесь на дно.
– Вы не поняли меня. Я уверен, что Авель, который предрек судьбу страны (а значит, и деревни этой, и судьбу самого Киндея, и скита), хорошо позаботился о своих бумагах. Он был ученым человеком, и знал, как можно уберечь бумагу от сырости и тления. А уж спрятать на наших просторах можно что угодно, да так, что никто и никогда не отыщет.
– Позвольте возразить! – воскликнул я с горячностью; меня разбирало все больше и больше; похоже, стресс оказался чересчур сильным. – Боюсь, что вы не понимаете психологии творческого человека. Или упускаете этот момент.
– Вы о чем?
– О тайнике, который якобы соорудил Авель. Да так, что его уже столько лет никто не может найти. Если и впрямь все было так, как вы предполагаете, то тайник должен быть где-то рядом, неподалеку. Но не на подворье Киндея! Я почему-то уверен, что Авель просто МЕЧТАЛ, чтобы его пророчества стали известны широкой публике. А иначе, зачем же он столько лет трудился и страдал, изводил себя постами и молитвами?
– Должен признаться, в ваших словах есть доля истины, – согласно закивал Кондратка. – Одно из предсказаний Авеля, сделанное им Павлу I, было записано, вложено в конверт и опечатано личной печатью императора. Царь собственноручно написал на конверте: «Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины». Этот документ хранился в особой комнате Гатчинского дворца. Все российские самодержцы знали о его существовании, но никто не осмелился нарушить волю предка. 11 марта 1901 года царь Николай II со свитой прибыл в Гатчину, и, после панихиды по императору Павлу, вскрыл пакет, где и узнал о своей тернистой судьбе.
– Вот видите, оказывается, ларчик просто открывался. Все свои предсказания Авель вручил Павлу. А сам, после трудов праведных, приехал сюда на отдых. Надоели ему, наверное, мрачные монастырские кельи.
И тут я вдруг осознал, что в этой деревеньке явно что-то есть. Что-то такое, эдакое… Которое притягивает к себе со страшной силой. Вот и этот монах, Авель…
Мне вспомнилось, как я подыскивал себе жилье-дачу после выхода на пенсию. Каким образом я здесь очутился, убей Бог, не помню. Меня словно кто-то взял за руку и привел. А я остался. Хотя были и другие, весьма привлекательные предложения. Чудеса…
Может, и мне заняться пророчествами? Обстановка и моральный настрой подходящие. Прозрения из меня так и валят… как из кобылы Машки зеленые катышки.
Например, я точно знаю, что этому черноризному гаду, который так плохо со мной «пошутил», долго в деревеньке не жить. Я накормлю его рагу из змей, окуну в сортир, изваляю в перьях и пинками выгоню за околицу.
– Это было бы чересчур просто… – Кондратка снисходительно улыбнулся. – Дело в том, что, как я предполагаю (у меня есть на то основания), Авель предсказал не только судьбу государства российского, но и судьбу ВСЕГО мира. Представляете? Вот мне и хочется найти его книги. Очень хочется!
– Зачем?
– Что значит – зачем?
– Зачем вам нужно знать судьбу всего мира?
– Ну как же… – Кондратка набрал воздуха полную грудь, чтобы выдать какое-нибудь более-менее приемлемое объяснение – и смешался; но все-таки сумел собраться с мыслями и ответил: – Если людям станет известно, что грядет какой-то кризис, то они могут если и не избежать его, то по крайней мере смягчить.
– Чушь собачья! – фыркнул я горячо, как молодой конь; нет, пора завязывать с водкой, на сегодня хватит. – Никакой реакции на откровения Авеля не будет. Человечество ничему не учится и не извлекает никаких уроков из трагедий прошлого. Американцы сбросили атомную бомбу на головы мирных японцев, произошли страшные разрушения, люди умирали от лучевой болезни, как мухи… И что? Какие-либо разумные выводы были сделаны из этого факта? Ни хрена подобного! Наоборот – самые сильные и богатые государства мира, вместо того, чтобы навсегда похоронить саму идею вселенского оружия и жить в мире и согласии, словно с ума сошли, начали клепать атомные бомбы, как гвозди. Где логика? Нет ее. И не может быть. Мы запрограммированы на самоуничтожение. И плевать на все умные пророчества. Или вы крайне хотите прославиться? Тогда понятно.
– Нет, но… – Кондратка напоминал ерша, выброшенного на берег.
– Есть предложение прекратить прения на эту тему. – Я демонстративно закурил. – Ежели вы хотите и дальше проводить свои изыскания, то советую вам больше к избе Киндея не соваться. Там опасно. И вы знаете, почему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Об этом тоже написано?
– Да. Черным по белому. Но в других документах, которые я раскопал совсем недавно.
– Что ж, с этим вопросом все ясно. У Киндея действительно квартировал Авель. И жил монах в древнем ските – кстати, и впрямь необычном сооружении, если верить местным краснобаям…
Я бросил выразительный взгляд на Зосиму. Он независимо пыхнул трубкой и укрылся от моего взгляда за густым облаком ароматного дыма.
– Не исключен вариант, что свои рукописные книги-предсказания Авель спрятал в тайнике, который находился в деревне, – развивал я дальше свою мысль. – Где мог быть тайник? А что тут долго гадать – конечно же, в самом ските. Где теперь это скит? Его развалили большевики. До основания. А основание скита, то бишь, фундамент и опорную стенку, разобрали по камешку местные аборигены. Кто на забор, кто на гнет, чтобы капусту солить. Спрашивается в задаче: что могло случиться с бумагами, которые нашли во время разрушения скита? Ответ: или использовали на самокрутки (что вернее всего; во времена революции бумага ценилась очень высоко и была в большом дефиците), или отнесли в сортир. Тогда, знаете ли, и туалетной бумаги не было. Не думаю, что в деревне нашелся грамотей, которого заинтересовали каракули монаха. Есть возражения?
– Есть! – Кондратка мимоходом тяпнул стаканчик, не дожидаясь общего согласия на эту приятную процедуру, и быстро загрыз лучком. – Авель был ПРОВИДЦЕМ. А это значит, что он ЗНАЛ, какая судьба ожидает не только страну, но и скит, в котором Авель занимался пророчествами и излагал свои мысли на бумаге. Не исключено, что и бумага у него была какая-то особенная, возможно даже пергамент, который гораздо прочнее бумажных листков. А может, Авель вырезал откровения на камне…
– Ага. Скрижали. Господни заповеди. Кондратий Иванович, эк вас занесло. Не надо фантазировать, вы ведь серьезный ученый… – Сукин ты сын, Иво Арсеньев! чертов льстец. – Под рукой у Авеля могла быть только бумага, которую легко спрятать от посторонних глаз на теле или в монашеской суме. Так что его предсказания, «страшные и ужасные», как он писал этой даме… как ее?… а, ну да, Параскеве Потемкиной, если они даже и были, канули в лету. Все, абзац. Нет здесь никаких бумаг. Как говорят горячо любимые мною хохлы, не тратьте, куманек, силы, спускайтесь на дно.
– Вы не поняли меня. Я уверен, что Авель, который предрек судьбу страны (а значит, и деревни этой, и судьбу самого Киндея, и скита), хорошо позаботился о своих бумагах. Он был ученым человеком, и знал, как можно уберечь бумагу от сырости и тления. А уж спрятать на наших просторах можно что угодно, да так, что никто и никогда не отыщет.
– Позвольте возразить! – воскликнул я с горячностью; меня разбирало все больше и больше; похоже, стресс оказался чересчур сильным. – Боюсь, что вы не понимаете психологии творческого человека. Или упускаете этот момент.
– Вы о чем?
– О тайнике, который якобы соорудил Авель. Да так, что его уже столько лет никто не может найти. Если и впрямь все было так, как вы предполагаете, то тайник должен быть где-то рядом, неподалеку. Но не на подворье Киндея! Я почему-то уверен, что Авель просто МЕЧТАЛ, чтобы его пророчества стали известны широкой публике. А иначе, зачем же он столько лет трудился и страдал, изводил себя постами и молитвами?
– Должен признаться, в ваших словах есть доля истины, – согласно закивал Кондратка. – Одно из предсказаний Авеля, сделанное им Павлу I, было записано, вложено в конверт и опечатано личной печатью императора. Царь собственноручно написал на конверте: «Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины». Этот документ хранился в особой комнате Гатчинского дворца. Все российские самодержцы знали о его существовании, но никто не осмелился нарушить волю предка. 11 марта 1901 года царь Николай II со свитой прибыл в Гатчину, и, после панихиды по императору Павлу, вскрыл пакет, где и узнал о своей тернистой судьбе.
– Вот видите, оказывается, ларчик просто открывался. Все свои предсказания Авель вручил Павлу. А сам, после трудов праведных, приехал сюда на отдых. Надоели ему, наверное, мрачные монастырские кельи.
И тут я вдруг осознал, что в этой деревеньке явно что-то есть. Что-то такое, эдакое… Которое притягивает к себе со страшной силой. Вот и этот монах, Авель…
Мне вспомнилось, как я подыскивал себе жилье-дачу после выхода на пенсию. Каким образом я здесь очутился, убей Бог, не помню. Меня словно кто-то взял за руку и привел. А я остался. Хотя были и другие, весьма привлекательные предложения. Чудеса…
Может, и мне заняться пророчествами? Обстановка и моральный настрой подходящие. Прозрения из меня так и валят… как из кобылы Машки зеленые катышки.
Например, я точно знаю, что этому черноризному гаду, который так плохо со мной «пошутил», долго в деревеньке не жить. Я накормлю его рагу из змей, окуну в сортир, изваляю в перьях и пинками выгоню за околицу.
– Это было бы чересчур просто… – Кондратка снисходительно улыбнулся. – Дело в том, что, как я предполагаю (у меня есть на то основания), Авель предсказал не только судьбу государства российского, но и судьбу ВСЕГО мира. Представляете? Вот мне и хочется найти его книги. Очень хочется!
– Зачем?
– Что значит – зачем?
– Зачем вам нужно знать судьбу всего мира?
– Ну как же… – Кондратка набрал воздуха полную грудь, чтобы выдать какое-нибудь более-менее приемлемое объяснение – и смешался; но все-таки сумел собраться с мыслями и ответил: – Если людям станет известно, что грядет какой-то кризис, то они могут если и не избежать его, то по крайней мере смягчить.
– Чушь собачья! – фыркнул я горячо, как молодой конь; нет, пора завязывать с водкой, на сегодня хватит. – Никакой реакции на откровения Авеля не будет. Человечество ничему не учится и не извлекает никаких уроков из трагедий прошлого. Американцы сбросили атомную бомбу на головы мирных японцев, произошли страшные разрушения, люди умирали от лучевой болезни, как мухи… И что? Какие-либо разумные выводы были сделаны из этого факта? Ни хрена подобного! Наоборот – самые сильные и богатые государства мира, вместо того, чтобы навсегда похоронить саму идею вселенского оружия и жить в мире и согласии, словно с ума сошли, начали клепать атомные бомбы, как гвозди. Где логика? Нет ее. И не может быть. Мы запрограммированы на самоуничтожение. И плевать на все умные пророчества. Или вы крайне хотите прославиться? Тогда понятно.
– Нет, но… – Кондратка напоминал ерша, выброшенного на берег.
– Есть предложение прекратить прения на эту тему. – Я демонстративно закурил. – Ежели вы хотите и дальше проводить свои изыскания, то советую вам больше к избе Киндея не соваться. Там опасно. И вы знаете, почему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85