Объяснить поездку в Кале и обратно он еще как-нибудь сможет, но морской вояж?.. Однако в таких обстоятельствах на все соображения личного плана оставалось только закрыть глаза.
Спустя полчаса воспитатель и два молчаливых мальчика с широко раскрытыми от восторга глазами выехали из городка Версаль в неприметной карете, влекомой упряжкой быстрых лошадей.
Корделия вернулась во дворец и стала ждать восхода солнца.
В кухне гостиницы «Золотой петух» Матильда, удобно устроившись у плиты, болтала с поварихой, с которой она познакомилась несколькими днями раньше, после своего изгнания из состава челяди князя. Ее былая принадлежность к княжескому дому делала Матильду желанной гостьей сегодняшнего вечера. Весь городок бурлил, живо обсуждая события сегодняшнего дня и завтрашнюю дуэль.
Любые обрывки сплетен воспринимались слушателями как откровение свыше, так что Матильда могла легко представить события в самом выгодном для нее свете.
Фредерик, слуга князя, тоже сидел на кухне — его мнение также высоко ценилось слушателями, которые так искренне жалели бедняжку княгиню, терпящую еженощные муки от своего грубияна мужа.
— Бедное маленькое дитя, — произнесла кухарка, раскатывая лепешку теста на столе. — Ей ведь всего шестнадцать?
— Ага. — Матильда рассеянно помешала содержимое огромного котла с супом, висевшего над очагом неподалеку от нее. — Маленькая невинная овечка.
— Но она так волнуется за князя, — заявил Фредерик, отрываясь от громадной кружки пива. — Старина Брион сказал, что у него просто сердце разрывается, когда он смотрит, как она места себе не находит.
По теплой, духовитой кухне со сводчатым прокопченным потолком пробежала новая волна вздохов и бормотания.
Матильда едва заметно улыбнулась, продолжая помешивать в котле.
Князь Михаэль ужинал в лучших апартаментах гостиницы, когда в дверь раздался почтительный стук и в прихожей появился хозяин заведения.
— Надеюсь, милорд, вы довольны ужином?
— Весьма недурно, — ответил ему Михаэль, отправляя в рот изрядный кусок барашка, приготовленного с луком и артишоками. — Однако принесите мне еще бутылку вашего кларета и скажите моему слуге, чтобы он разбудил меня в четыре часа утра. А на завтрак подайте жаркое и пиво.
Хозяин почтительно склонился перед ним. Очевидно, легендарная дуэльная храбрость князя за прошедшие годы ничуть не пошла на убыль. Только в высшей степени уверенный в себе человек мог рискнуть выйти на смертельный поединок с полным желудком.
Спустившись по лестнице, хозяин передал это указание Фредерику, который мог не бояться, что проспит, так как на гостиничной кухне начинали готовить примерно за час до этого времени.
Матильда поудобнее устроилась в кресле с намерением подремать в нем несколько часов.
Михаэль вылил в бокал остаток кларета из бутылки и медленно смаковал вино, уставившись куда-то в пространство. Взгляд его был ясен, голова совершенно чиста, словно не он только что выпил две бутылки. Но он и не ждал, что опьянеет от этого количества. Он всегда выпивал немало вина перед тем, как лечь спать. Это помогало ему расслабиться.
Глаза его обежали комнату, остановившись на кожаном сундуке, который едва не стал свидетелем его преступления.
Михаэль до сих пор не мог понять, каким образом Лео прочитал его дневники. Но теперь это не имело значения. Этот горделивый глупец решил отомстить за смерть своей сестры столь ненадежным способом, как поединок.
Глаза его снова пробежали по комнате и на этот раз остановились на длинном плоском кожаном ящике, который стоял у стены рядом с сундуком. Способ, ненадежный для Лео Бомонта, но не для его противника. Михаэль слегка улыбнулся, потягивая вино. Он вовсе не собирался вверять свою жизнь только своему дуэльному опыту, как бы высоко он сам его ни оценивал. Лео был моложе, подвижнее и скорее всего выносливее, хотя и не был таким признанным виртуозом клинка, как князь. Но молодость может дать ему значительные преимущества, а Михаэль не был склонен вступать в игру с неясными шансами на победу.
Отставив пустой бокал в сторону, он поднялся из-за стола и подошел к ящику, открыл его и достал две рапиры. Смертоносные клинки великолепной закаленной стали с эфесами чистого серебра. Никаких инкрустаций или гравировок — оружие должно надежно лежать в руке. Он согнул клинки, сделал выпад, потом попробовал их острие большим пальцем.
Выпитое вино никак не повлияло на изящество и быстроту его движений, и он улыбнулся, довольный собой. Как вызванный на дуэль, он будет иметь преимущество, сражаясь знакомым ему клинком. Лео ни разу в жизни не держал в руках эти рапиры. Ему придется сначала приноровиться к весу оружия в руке, прочувствовать положение рукояти в ладони. Но даже этого преимущества явно недостаточно.
Поупражнявшись минут пять, Михаэль осторожно положил одну из рапир на стол, а другую прислонил к стене. Потом наклонился над кожаным сундуком и открыл его.
Когда он выпрямился, в руке у него был небольшой флакон. Поставив его на стол, он снова наклонился над сундуком, достав из него пару замшевых перчаток. Натянул их на руки, тщательно расправив на пальцах. Взял в руки лежащую на столе рапиру. Открыв крышку флакона, он погрузил ее острие в жидкость, находящуюся во флаконе. Лицо его было сосредоточенно и напряженно.
Кураре. Ничтожного количества этого яда, попавшего в рану, будет достаточно, чтобы вызвать паралич и смерть. Хватит самой маленькой ранки, и Лео сразу начнет спотыкаться.
Движения его замедлятся, как если бы он устал, тогда он нанесет последний смертельный удар. Его победа будет чистой. Никто не сможет заподозрить его в нечестности. И таким образом Михаэль, как истинный рыцарь, в соответствии с древним обычаем докажет всем и каждому свою невиновность. Да, конечно, эта история долго будет у всех на слуху.
И король какое-то время не будет принимать его у себя. Но он вполне может подождать. У него будет Корделия. Одна, без всякой защиты. Вся в его воле.
Он достал из кармана обрывок нитки и повязал вокруг эфеса другой рапиры, стоящей у стены. Потом, не снимая перчаток, осторожно уложил оба клинка в длинный ящик и закрыл крышку.
Перейдя в спальню, он снял башмаки и лег не раздеваясь на кровать, подложив руки под голову. Улыбка по-прежнему временами кривила его губы, но глаза оставались холодными, как стекло.
Внизу, в кухне, единственными признаками жизни были потрескивание углей в очаге, тиканье часов да похрапывание Фредерика, сладко заснувшего на лавке. Матильда уже проснулась. Короткий сон все же освежил ее. Она не сводила взгляда с часов. До того как князю подадут жаркое и пиво, оставался один час.
Фредерик проснулся, и кухарка показала на поднос, уставленный едой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Спустя полчаса воспитатель и два молчаливых мальчика с широко раскрытыми от восторга глазами выехали из городка Версаль в неприметной карете, влекомой упряжкой быстрых лошадей.
Корделия вернулась во дворец и стала ждать восхода солнца.
В кухне гостиницы «Золотой петух» Матильда, удобно устроившись у плиты, болтала с поварихой, с которой она познакомилась несколькими днями раньше, после своего изгнания из состава челяди князя. Ее былая принадлежность к княжескому дому делала Матильду желанной гостьей сегодняшнего вечера. Весь городок бурлил, живо обсуждая события сегодняшнего дня и завтрашнюю дуэль.
Любые обрывки сплетен воспринимались слушателями как откровение свыше, так что Матильда могла легко представить события в самом выгодном для нее свете.
Фредерик, слуга князя, тоже сидел на кухне — его мнение также высоко ценилось слушателями, которые так искренне жалели бедняжку княгиню, терпящую еженощные муки от своего грубияна мужа.
— Бедное маленькое дитя, — произнесла кухарка, раскатывая лепешку теста на столе. — Ей ведь всего шестнадцать?
— Ага. — Матильда рассеянно помешала содержимое огромного котла с супом, висевшего над очагом неподалеку от нее. — Маленькая невинная овечка.
— Но она так волнуется за князя, — заявил Фредерик, отрываясь от громадной кружки пива. — Старина Брион сказал, что у него просто сердце разрывается, когда он смотрит, как она места себе не находит.
По теплой, духовитой кухне со сводчатым прокопченным потолком пробежала новая волна вздохов и бормотания.
Матильда едва заметно улыбнулась, продолжая помешивать в котле.
Князь Михаэль ужинал в лучших апартаментах гостиницы, когда в дверь раздался почтительный стук и в прихожей появился хозяин заведения.
— Надеюсь, милорд, вы довольны ужином?
— Весьма недурно, — ответил ему Михаэль, отправляя в рот изрядный кусок барашка, приготовленного с луком и артишоками. — Однако принесите мне еще бутылку вашего кларета и скажите моему слуге, чтобы он разбудил меня в четыре часа утра. А на завтрак подайте жаркое и пиво.
Хозяин почтительно склонился перед ним. Очевидно, легендарная дуэльная храбрость князя за прошедшие годы ничуть не пошла на убыль. Только в высшей степени уверенный в себе человек мог рискнуть выйти на смертельный поединок с полным желудком.
Спустившись по лестнице, хозяин передал это указание Фредерику, который мог не бояться, что проспит, так как на гостиничной кухне начинали готовить примерно за час до этого времени.
Матильда поудобнее устроилась в кресле с намерением подремать в нем несколько часов.
Михаэль вылил в бокал остаток кларета из бутылки и медленно смаковал вино, уставившись куда-то в пространство. Взгляд его был ясен, голова совершенно чиста, словно не он только что выпил две бутылки. Но он и не ждал, что опьянеет от этого количества. Он всегда выпивал немало вина перед тем, как лечь спать. Это помогало ему расслабиться.
Глаза его обежали комнату, остановившись на кожаном сундуке, который едва не стал свидетелем его преступления.
Михаэль до сих пор не мог понять, каким образом Лео прочитал его дневники. Но теперь это не имело значения. Этот горделивый глупец решил отомстить за смерть своей сестры столь ненадежным способом, как поединок.
Глаза его снова пробежали по комнате и на этот раз остановились на длинном плоском кожаном ящике, который стоял у стены рядом с сундуком. Способ, ненадежный для Лео Бомонта, но не для его противника. Михаэль слегка улыбнулся, потягивая вино. Он вовсе не собирался вверять свою жизнь только своему дуэльному опыту, как бы высоко он сам его ни оценивал. Лео был моложе, подвижнее и скорее всего выносливее, хотя и не был таким признанным виртуозом клинка, как князь. Но молодость может дать ему значительные преимущества, а Михаэль не был склонен вступать в игру с неясными шансами на победу.
Отставив пустой бокал в сторону, он поднялся из-за стола и подошел к ящику, открыл его и достал две рапиры. Смертоносные клинки великолепной закаленной стали с эфесами чистого серебра. Никаких инкрустаций или гравировок — оружие должно надежно лежать в руке. Он согнул клинки, сделал выпад, потом попробовал их острие большим пальцем.
Выпитое вино никак не повлияло на изящество и быстроту его движений, и он улыбнулся, довольный собой. Как вызванный на дуэль, он будет иметь преимущество, сражаясь знакомым ему клинком. Лео ни разу в жизни не держал в руках эти рапиры. Ему придется сначала приноровиться к весу оружия в руке, прочувствовать положение рукояти в ладони. Но даже этого преимущества явно недостаточно.
Поупражнявшись минут пять, Михаэль осторожно положил одну из рапир на стол, а другую прислонил к стене. Потом наклонился над кожаным сундуком и открыл его.
Когда он выпрямился, в руке у него был небольшой флакон. Поставив его на стол, он снова наклонился над сундуком, достав из него пару замшевых перчаток. Натянул их на руки, тщательно расправив на пальцах. Взял в руки лежащую на столе рапиру. Открыв крышку флакона, он погрузил ее острие в жидкость, находящуюся во флаконе. Лицо его было сосредоточенно и напряженно.
Кураре. Ничтожного количества этого яда, попавшего в рану, будет достаточно, чтобы вызвать паралич и смерть. Хватит самой маленькой ранки, и Лео сразу начнет спотыкаться.
Движения его замедлятся, как если бы он устал, тогда он нанесет последний смертельный удар. Его победа будет чистой. Никто не сможет заподозрить его в нечестности. И таким образом Михаэль, как истинный рыцарь, в соответствии с древним обычаем докажет всем и каждому свою невиновность. Да, конечно, эта история долго будет у всех на слуху.
И король какое-то время не будет принимать его у себя. Но он вполне может подождать. У него будет Корделия. Одна, без всякой защиты. Вся в его воле.
Он достал из кармана обрывок нитки и повязал вокруг эфеса другой рапиры, стоящей у стены. Потом, не снимая перчаток, осторожно уложил оба клинка в длинный ящик и закрыл крышку.
Перейдя в спальню, он снял башмаки и лег не раздеваясь на кровать, подложив руки под голову. Улыбка по-прежнему временами кривила его губы, но глаза оставались холодными, как стекло.
Внизу, в кухне, единственными признаками жизни были потрескивание углей в очаге, тиканье часов да похрапывание Фредерика, сладко заснувшего на лавке. Матильда уже проснулась. Короткий сон все же освежил ее. Она не сводила взгляда с часов. До того как князю подадут жаркое и пиво, оставался один час.
Фредерик проснулся, и кухарка показала на поднос, уставленный едой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98