А по вечерам ты запираешь передо мной свою дверь. Ну что ж, запирай, запирай…» – «Нет, если хочешь знать, это к тебе нельзя подступиться, – говорит она. – Я ложусь и встаю с одной мыслью: только бы не напомнить тебе о том, что было летом. Ты уверяешь, будто ни единым словом не упрекнул меня. Как бы не так! При каждом удобном случае ты тычешь мне этим в нос. Помнишь, я на днях оговорилась и назвала тебя Гуго. Что ты сделал? Ты мог бы помочь мне, мог пропустить это мимо ушей, но ты нахмурился и сказал: меня зовут не Гуго! Ведь я и сама знаю, что тебя зовут не Гуго, ведь я и сама горько упрекала себя за обмолвку». – «В том-то и вопрос, – подхватил капи тан, – достаточно ли ты себя упрекаешь». – «Да, – го ворит фру, – более чем достаточно, а что?» – «Не на хожу. По-моему, ты вполне собой довольна». – «А ты? Ты думаешь, тебе не в чем упрекнуть себя?» – «У тебя на рояле по сей день стоит несколько фотографий Гуго, и ты даже не думаешь их убрать, хотя я тысячу раз давал тебе понять, как мне этого хочется, и не просто давал понять, я тебя умолял об этом!» – «Господи, дались тебе эти фотографии!» – сказала она. «Пойми меня правильно, – ответил он, – даже если ты сейчас убе решь все фотографии, мне это не доставит никакой радости: я слишком долго тебя упрашивал. Но если бы ты сама, по своей воле, в первый же день после возвра щения сожгла фотографии, твое поведение не отдавало бы таким бесстыдством. А вместо того у тебя по всей комнате валяются книги с его надписями. Я видел и но совой платок с его инициалами». – «Ты просто ревнуешь, вот и все. Иначе не объяснить, – говорит фру. – Не могу же я стереть его с лица земли. Папа и мама тоже так считают. Ведь я жила с ним и была его женой». – «Его женой?» – «Да, я называю это именно так. Не все смот рят на мои отношения с Гуго твоими глазами». Посл e этого капитан надолго смолк, только головой покачи вал. «Кстати, ты сам во всем виноват, – опять загово рила фру. – Ты уехал с Элисабет, хотя я умоляла тебя не ездить. Тогда-то все и произошло. Мы слишком мно го пили в тот вечер, и у меня голова закружилась…» Капитан еще немного помолчал, потом ответил: «Да, напрасно я уехал с Элисабет». – «А я о чем говорю? – И фру снова расплакалась. Ты и слышать ничего не же лал, Теперь ты всю жизнь будешь попрекать меня этим Гуго, а что сам натворил, о том и не вспомнишь». – «Есть все-таки разница, – возразил капитан. – Я-то ни когда не жил с женщиной, о которой ты говоришь, не был ее мужем, выражаясь твоим языком».
Фру только вздохнула. «Понимаешь ли: никогда!» – повторил капитан и ударил кулаком по столу. Фру раз рыдалась, а сама все смотрит на него. «Но тогда я не понимаю, почему ты ходил за ней по пятам, и прятался с ней в беседке и во всех укромных местах», – сказала фру. «Ну, в беседке, положим, была ты, а не я», – от ветил капитан. «Да, все я и всегда я, а ты ничего и никогда», – сказала фру. – «А для чего я ходил за Элисабет? Да для того, чтобы вернуть тебя, – сказал он. – Ты от меня отдалялась, я хотел тебя вернуть». Фру задумалась, потом вдруг вскочила, да как бросится к нему на шею: «Ах, выходит, ты меня любил хоть немножко? А я-то думала, что ты меня давно разлюбил. Ты ведь тоже отдалялся от меня, много лет подряд, разве ты не помнишь? Как глупо все получилось. Я не знала… я не думала… А ты, выходит, любил меня… До рогой мой, но тогда все хорошо!..» – «Сядь! – сказал капитан. – С тех пор произошли некоторые переме ны». – «Что произошло? Какие перемены?» – «Вот ви дишь, ты уже все забыла. А я-то хотел спросить у тебя, сожалеешь ли ты об этих переменах?» Тут фру снова вся окаменела и говорит: «Ах, ты про Гуго? Но ведь сделанного не воротишь». – «Это не ответ». – «Сожа лею ли я? А ты? Ты себе кажешься невинной овечкой?» Тут капитан встал и начал расхаживать по комнате. «Вся беда в том, что у нас нет детей, – сказала фру. – У меня нет дочери, которую я могу воспитать так, чтобы она стала лучше, чем я». – «Я думал об этом, – гово рит капитан, – возможно, ты права. – Тут он подхо дит к ней вплотную и еще добавляет: – Лавина обру шилась на нас, жестокая лавина. Но разве нам, благо мы остались в живых, не следует разгрести камни, и бревна, и щебень, и все, под чем мы были погребены много лет, чтобы наконец вздохнуть полной грудью. У тебя еще может быть дочь!» Фру встала, хотела что-то сказать, но не решилась. «Да, – только и проговорила она. И повторила еще раз: – Да». – «Сейчас ты устала и взволнована, но подумай о том, что я сказал. Доброй ночи, Ловиса». – «Доброй ночи!» – ответила она.
XI
Капитан намекнул Нильсу, что он не прочь либо уступить кому-нибудь право на рубку леса, либо запро дать весь лес на корню. Нильс истолковал это таким образом, что капитан не желает приглашать на работу в имение посторонних. Должно быть, у капитана с фру опять начались нелады.
Мы продолжали копать картофель, большую часть уже выкопали, теперь можно было немножко перевести дух. Но дел по-прежнему оставалось очень много – запаздывали с осенней пахотой, и теперь уже мы вдвоем – Ларс Фалькенберг и я – распахивали поле и луговину.
Нильс просто удивительный человек, ему стало так неуютно в Эвребё, что он хотел было взять расчет. Удержал его стыд – как бы не подумали, что он бросает работу, с которой не может справиться. У Нильса были довольно четкие представления о чести, унасле дованные от множества поколений. Не пристало кресть янскому сыну вести себя как последнему батраку. К тому же Нильс недостаточно долго здесь проработал; когда он нанимался в Эвребё, хозяйство было совсем запущено, понадобилось бы немало лет, чтобы вновь его поднять. Только нынче, когда в распоряжении Ниль са оказалось больше рабочих рук, он сумел наконец сдвинуть дело с места. Только нынче он впервые смог увидеть добрые плоды своих усилий, – какие уродились хлеба, какая густая пшеница! Сам капитан впервые за много лет порадовался на щедрый урожай. Будет что продать нынешней осенью.
Вот поразмыслишь, так и выходит, что Нильс просто сглупил бы, покинув сейчас Эвребё. Ему только позарез нужно было побывать дома, – Нильс родом из северной части прихода, – и для этого он взял два свободных дня, когда мы уже выкопали весь картофель. Должно быть, у него какое-нибудь неотложное дело, может, он хочет встретиться со своей невестой, – думали мы все. Через два дня Нильс вернулся такой же бодрый и расторопный, как всегда, и с жаром взялся за ра боту.
Однажды мы сидели на кухне за обедом и увидели, как фру в ужасном волнении выскочила из дома и побежала куда-то, не разбирая дороги. Следом показался капитан. Он кричал: «Ловиса, Ловиса, постой, куда же ты?» А фру отвечала только: «Оставь меня!»
Мы переглянулись. Рагнхильд встала из-за стола, собираясь бежать за фру.
– Ты права, – сказал Нильс с обычным своим спо койствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42