Мадлен окинула взглядом особняк, высившийся на противоположной стороне озера, и стала рассуждать:
– Да, не похоже, чтобы он нуждался в деньгах... К тому же торговля книгами – не такое уж выгодное дело. Следовательно, он лгал леди Клер.
Томас кивнул:
– Думаю, вы правы.
– Но почему? Почему лгал? Томас нахмурился и проворчал:
– Понятия не имею. Знаю лишь одно: хотя они люди одного круга, барон никогда не придет к ней в гости. Он может пригласить ее на какой-нибудь вечер, но только потому, что этого требуют правила хорошего тона. Не думаю, что ему приятно иметь с ней дело. И едва ли ее библиотека пробуждает в нем какой-то интерес.
Мадлен внимательно посмотрела на собеседника.
– А может, леди Клер хочет стать вашей любовницей? – предположила она с невозмутимым видом. – Может, в этом все дело? Леди Клер не скрывает, что питает к вам нежные чувства, а барон почему-то вас не любит. Возможно, он считает вас опасным соперником.
Томас едва заметно улыбнулся. Мадлен вдруг сообразила, что сказала глупость, – она готова была убить себя за то, что высказалась, не подумав.
– Вы хотите сказать, что барон покупает книги у леди Клер только ради того, чтобы привлечь ее внимание? – спросил Томас. – Нет, не думаю. Вряд ли она ему нравится больше, чем мне. – Понизив голос, он продолжал: – Вы ведь очень неглупая женщина, Мадлен, и наверняка прекрасно все понимаете. Полагаю, вы вовсе не об этом хотели со мной поговорить. Так о чем же?
«Разумеется, он прав», – подумала Мадлен и почувствовала, что краснеет. Она понимала, что Томас это заметил, но отворачиваться не стала, решила, что должна наконец-то объясниться.
Томас молча ждал ответа. Глядя ему прямо в глаза, Мадлен заявила:
– Я хочу знать, почему вы вчера от меня ушли. Он ухмыльнулся:
– Так я и думал. Вы именно об этом хотите поговорить. Мне очень жаль, что я так поступил.
– Я не спрашиваю, жаль вам или нет. Я спрашиваю почему?
Томас медлил с ответом.
– Видите ли, Мадлен... Это так сложно...
Мадлен в раздражении передернула плечами. Томас явно не желал отвечать на личные вопросы, и она уже устала от этого. По-прежнему глядя ему в глаза, она заметила:
– Это ваша обычная отговорка, Томас. Но на сей раз я хочу услышать объяснение... Мне кажется, я этого заслуживаю.
Томас поерзал на скамье и снова уставился на озеро.
– Дело не в вас, Мадлен.
– Надеюсь, – кивнула она. – Вы постарались вчера доставить мне удовольствие и не могли не заметить, что я его получила, не так ли?
Томас озадаченно молчал.
Так и не дождавшись ответа, Мадлен вновь заговорила:
– Вы боялись, что я увижу ваши искалеченные ноги? Мадлен прекрасно понимала, что задала бестактный вопрос, возможно, оскорбительный, но решила во что бы то ни стало добиться ответа.
Томас пристально посмотрел на нее, потом вдруг поднялся на ноги и, взъерошив волосы, принялся расхаживать вдоль скамьи.
Мадлен молча смотрела на него; она знала, что на сей раз ему придется ответить на ее вопрос.
– Ошибаетесь, я вовсе не боялся, – возразил он. – Дело не в этом...
– А в чем же? Почему вы от меня ушли?
– Я вполне здоровый мужчина, Мадлен, уверяю вас. Она кивнула:
– Да, я знаю. Я это вчера поняла.
– О Господи, вы не понимаете... – Сунув руки в карманы, Томас снова уставился на воду. – Вы были готовы принять меня, я чувствовал это, чувствовал, какая вы... горячая и влажная.
Мадлен нахмурилась. Немного подумав, заметила:
– Это была естественная физическая реакция, Томас. Меня влечет к вам с самого первого дня нашего знакомства.
– Мадлен, но почему? – прошептал он, не глядя на нее. Этого вопроса Мадлен не ожидала. «А может, он хочет перевести разговор в другую плоскость?» – промелькнуло у нее.
– Вы необыкновенно привлекательный мужчина, Томас. – Она подошла к нему почти вплотную. – Мне нравятся ваша улыбка, ваше спокойствие... многое нравится. Вы не похожи ни на одного из моих знакомых, и с каждым днем мне все больше хочется стать вашей любовницей. Полагаю, мы могли бы наслаждаться близостью, пока будем вместе, и я не понимаю, почему вы медлите. Если из-за вашего физического недостатка, то повторяю: я считаю вас необыкновенно привлекательным мужчиной. И еще... Мне кажется, я вам далеко не безразлична. Так почему же вы противитесь тому, что неминуемо должно произойти?
Томас тяжко вздохнул:
– Я бы не сказал, что противлюсь желанию. Но я, кажется, уже говорил: если мы вступим в связь, это может осложнить расследование.
Мадлен почувствовала, что у нее отлегло от сердца. Улыбнувшись, она заявила:
– Вы непременно станете моим любовником. Томас промолчал, и Мадлен поняла: на сей раз его молчание означает согласие. Тронув его за локоть, она спросила:
– Томас, но почему не вчера вечером?
Он опять вздохнул и прикрыл глаза – очевидно, собирался с мыслями.
И тут Мадлен осенило. «А ведь есть, наверное, и другое объяснение его поспешного ухода», – думала она, глядя на него с ласковой улыбкой.
– Так как же, Томас?
Он посмотрел на ясное безоблачное небо, потом снова взглянул на озеро и, наконец, заговорил:
– Вы не понимаете, Мадлен, какие чувства я испытал, когда вы, такая божественно прекрасная, признались, что желаете меня. Да, не понимаете... Ведь вы со стоном произносили мое имя, и в ваших глазах была мольба... А ваш чудесный запах, Мэдди... мне казалось, я мог бы наслаждаться этим запахом бесконечно. Когда же я принялся ласкать вас и вы содрогнулись в экстазе...
Томас внезапно умолк и, судорожно сглотнув, прикрыл глаза. Мадлен смотрела на него в изумлении; она не знала, как реагировать на подобные признания.
Томас вновь заговорил:
– Когда вы содрогнулись в экстазе... О Господи, какие это были сладостные мгновения... Ведь именно я вызвал у вас такие ощущения. Вы достигли вершин наслаждения, потому что я прикасался к вам, ласкал вас... – Томас покачал головой и стиснул зубы. – О, Мэдди, вам не понять мои чувства. Когда я смотрел на вас в эти чудесные мгновения, мне казалось, что я в жизни не видел ничего более прекрасного. И это был не сон, вы были не пригрезившейся мне, а вполне реальной женщиной... – Он содрогнулся всем телом. – И знаете, Мадлен... Я не смог сдержаться, ведь я так давно не был с женщиной...
Мадлен смотрела на Томаса во все глаза. Его искренность поразила ее. Еще ни один мужчина так с ней не говорил, хотя многие из них и пытались быть с ней откровенными. И еще ни один мужчина не описывал ее чувственность такими словами. Было совершенно очевидно: Томас считал ее чувственность прекрасной и направленной лишь на него одного. И Мадлен поняла: прошлый вечер – один из самых замечательных в ее жизни, возможно самый замечательный.
Но что сказать ему сейчас? Что он прав? Что все это не уничтожит ее влечения к нему? Что она его понимает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71