Она сужалась вниз от сильных плеч к стройной упругой пояснице. Что-то шевельнулось в ее сердце, то томительное, мучительное ощущение, которое привело к взрыву жаркого смятения.
«Если бы я любил женщину…»
Ей захотелось свернуться, как нераскрывшийся бутон розы, чтобы защитить себя. Ей хотелось открыться, как расцветший цветок, чтобы ею насладилось солнце. Безумие ее чувств наполнило ее яростью. Она повернулась к нему спиной.
Джек выпрямился, потряс головой, как мокрая собака, и вытерся рубашкой.
– Не станете же вы тоже утверждать, что сделали это ради меня? – спросила она.
– Ради вас? – Он усмехнулся, хотя его губа явно причинила ему боль. – Нет, это все сделано ради мистера Трента. Теперь он будет чувствовать себя гораздо лучше. Его достоинство восстановлено, и его будущее снова в его руках. Он может даже решить взять деньги моей матери и жениться на вас, в конце концов.
В сердце ее всколыхнулась боль, Энн подняла руку и изо всех сил размахнулась. Ей хотелось ударить его. На мгновение ей даже показалось, что он это позволит, но Джек перехватил ее кулак.
– Нет, – сказал он, – я был не прав. Не хочу, чтобы и вы тоже!
И он притянул ее к своей груди и обхватил обеими руками так, что ее голова нашла спокойное место в изгибе его плеча. Сердитые слезы покатились по ее лицу. Но Джек держал ее, как держал бы что-то бесконечно хрупкое и ценное.
Значит, он и своим телом тоже умеет лгать – так же радостно, так же невинно, как ангел!
– Простите меня, простите. Вы этого не заслуживаете. Я был скотиной, когда хотел, чтобы вы тоже покарали меня. Но я не могу этого исправить, хотя и пытаюсь. Что вы хотите, чтобы я сделал, Энн?
– Ничего! – сказала она. – Оставьте меня в покое! Я была безумна, решив, что могу что-то получить от вас, кроме горя.
– Тише, – сказал он. – Не нужно! Не нужно! Все это было не более чем уязвленная гордость – моя и его. Если ваш мистер Трент любит вас, вы по-прежнему будете ему желанны, несмотря на меня и мое проклятое семейство.
Энн отодвинулась и воспользовалась платком, чтобы вытереть глаза.
– Вы ничего не понимаете, лорд Джонатан! Выйти за Артура теперь совершенно невозможно.
– Почему невозможно?
– Потому что я не люблю его и никогда не любила… и он не любит меня и никогда не любил… и теперь мы оба это знаем.
Джек прислонился к краю фонтана. Лицо в пятнах, быстро меняющих цвет. Блестящая кожа на выпуклых мускулах вся в синяках, как будто его топтали лошади. Ему больно. Эта мысль наполнила ее неистовым страданием. Но Джек казался слишком крепким, слишком жилистым, чтобы потерпеть по-настоящему сильный ущерб.
Почему он попытался заставить и ее тоже ударить его?
– А, – сказал он, – тогда это нельзя исправить.
Она попыталась хоть как-то отдалиться, отделиться, отстраниться.
– Но он все равно хороший человек и искренне страдает.
– Я сделаю что могу, чтобы у него все уладилось, – сказал Джек. – После того как он победил меня в рукопашной, он, возможно, даже позволит мне это сделать. Ему нужен покровитель – в его работе с окаменелостями? Он может получить поддержку короля. Он хочет попасть в лондонское общество? Все двери будут открыты для мистера Трента. Несмотря на его религию, дорога будет ему выстелена розами, и каким бы делом он ни захотел заниматься в жизни, успех ему обеспечен.
– В таком случае для него счастлив тот день, – сказала Энн, – когда я попросила вас показать мне разницу между мужчиной и женщиной.
– Вы этого хотели, – мягко напомнил Джек. – Всего лишь один урок.
– Я не знаю, чего я хотела, но так случилось. И вам нет нужды жениться на мне. Я могу спокойно оставаться дома, или, может быть, я предпочту жить самостоятельно. Никто не узнает, почему я не вышла за Артура. На меня будут смотреть как на обманщицу, вот и все.
– Нет, уж лучше выходите за меня, – сказал он. – Хотя я не могу обещать вам ничего, кроме церемонии.
– О нет! – сказала она. – У вас опять идет кровь.
Она окунула свой носовой платок в ниспадающую воду и стала между его расставленных колен, чтобы прижать мокрую ткань к ранке на его губе.
Он закрыл глаза и позволил ей сделать это, но все его тело начало слегка дрожать, словно под кожей запылала лихорадка. Казалось, жар исходит от его кожи набегающими волнами. Энн стояла неподвижно. Он пылал – огонь разгорался в нем, как лесной пожар, – и она тоже была готова вспыхнуть, точно молодое деревцо на тропинке ада. Рука ее опустилась, носовой платок упал на траву.
– Вы больны, – сказала она. – Вам нужно вернуться в дом.
Он открыл глаза, зрачки были увеличены, словно под воздействием наркотика, но он улыбнулся.
– Я не болен, мисс Марш. Разве вы еще не узнали симптомы?
– О! – Она бросила взгляд на его брюки. – О!
Слезы щиплют ей веки. Еще можно уйти. Она не так заинтересована или не так увлечена, как и он. Она должна уйти сейчас, оставить его, оставить сад роз, пока не поздно. Но она осталась.
– Если вы не уйдете сейчас же, – сказал он, – я вас поцелую.
– Я не могу, не могу уйти. – Глядя на его лицо в синяках, она стянула с себя шаль, чтобы набросить ему на плечи. – Вам больно.
Он положил руки на ее стан, затянутый в корсет, чтобы удержать ее на расстоянии вытянутой руки.
– Прошу вас, Энн, не нужно!
Она смотрела на его губы – на маленькую ранку, которая, наверное, причиняла ему боль всякий раз, когда он говорил.
– Я знаю, что вы меня не хотите, – сказала она. – Я знаю, что это ошибка.
– Я должен вернуться в Азию. Вы должны остаться здесь, в Англии. Наши жизни пойдут по разным дорогам в разное будущее. Я не могу поцеловать вас сейчас и отвечать за последствия.
– Мне теперь все равно. Какая разница, если я уже падшая женщина? Но вам не будет больно, если вы меня поцелуете?
– Не настолько, чтобы это имело значение.
Фонтан у них за спиной висел бесконечной завесой холодной воды. Сердце у Энн иссохло от томления. Шаль выскользнула из ее пальцев и упала на траву. Ее руки легли на его голые плечи. Она наклонилась вперед, пылая так, словно солнце обнимало ее.
Она робко прижалась к нему губами, стараясь не прикоснуться к ранке в углу рта.
Лорд Джонатан ответил на ее поцелуй, но без всякой робости.
Глава 12
Он притянул ее к себе, и неистовство вскипело в ее крови. Мысли улетучились. Требовательное и настойчивое желание поглотило ее целиком.
Тело горело под его руками. Его губы пылали, влажные и сладкие. За это можно отдать все, все – за это чудо, наслаждение и восторг. Казалось, она тает под каким-то неведомым солнцем и превращается в другое существо.
Наконец Джек отпустил ее и посмотрел в глаза страстным опьяненным взглядом. Веки у нее отяжелели, словно и она тоже вдохнула какие-то опьяняющие пары.
– Не только поцелуй, – сказал он. – Я не могу этого обещать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
«Если бы я любил женщину…»
Ей захотелось свернуться, как нераскрывшийся бутон розы, чтобы защитить себя. Ей хотелось открыться, как расцветший цветок, чтобы ею насладилось солнце. Безумие ее чувств наполнило ее яростью. Она повернулась к нему спиной.
Джек выпрямился, потряс головой, как мокрая собака, и вытерся рубашкой.
– Не станете же вы тоже утверждать, что сделали это ради меня? – спросила она.
– Ради вас? – Он усмехнулся, хотя его губа явно причинила ему боль. – Нет, это все сделано ради мистера Трента. Теперь он будет чувствовать себя гораздо лучше. Его достоинство восстановлено, и его будущее снова в его руках. Он может даже решить взять деньги моей матери и жениться на вас, в конце концов.
В сердце ее всколыхнулась боль, Энн подняла руку и изо всех сил размахнулась. Ей хотелось ударить его. На мгновение ей даже показалось, что он это позволит, но Джек перехватил ее кулак.
– Нет, – сказал он, – я был не прав. Не хочу, чтобы и вы тоже!
И он притянул ее к своей груди и обхватил обеими руками так, что ее голова нашла спокойное место в изгибе его плеча. Сердитые слезы покатились по ее лицу. Но Джек держал ее, как держал бы что-то бесконечно хрупкое и ценное.
Значит, он и своим телом тоже умеет лгать – так же радостно, так же невинно, как ангел!
– Простите меня, простите. Вы этого не заслуживаете. Я был скотиной, когда хотел, чтобы вы тоже покарали меня. Но я не могу этого исправить, хотя и пытаюсь. Что вы хотите, чтобы я сделал, Энн?
– Ничего! – сказала она. – Оставьте меня в покое! Я была безумна, решив, что могу что-то получить от вас, кроме горя.
– Тише, – сказал он. – Не нужно! Не нужно! Все это было не более чем уязвленная гордость – моя и его. Если ваш мистер Трент любит вас, вы по-прежнему будете ему желанны, несмотря на меня и мое проклятое семейство.
Энн отодвинулась и воспользовалась платком, чтобы вытереть глаза.
– Вы ничего не понимаете, лорд Джонатан! Выйти за Артура теперь совершенно невозможно.
– Почему невозможно?
– Потому что я не люблю его и никогда не любила… и он не любит меня и никогда не любил… и теперь мы оба это знаем.
Джек прислонился к краю фонтана. Лицо в пятнах, быстро меняющих цвет. Блестящая кожа на выпуклых мускулах вся в синяках, как будто его топтали лошади. Ему больно. Эта мысль наполнила ее неистовым страданием. Но Джек казался слишком крепким, слишком жилистым, чтобы потерпеть по-настоящему сильный ущерб.
Почему он попытался заставить и ее тоже ударить его?
– А, – сказал он, – тогда это нельзя исправить.
Она попыталась хоть как-то отдалиться, отделиться, отстраниться.
– Но он все равно хороший человек и искренне страдает.
– Я сделаю что могу, чтобы у него все уладилось, – сказал Джек. – После того как он победил меня в рукопашной, он, возможно, даже позволит мне это сделать. Ему нужен покровитель – в его работе с окаменелостями? Он может получить поддержку короля. Он хочет попасть в лондонское общество? Все двери будут открыты для мистера Трента. Несмотря на его религию, дорога будет ему выстелена розами, и каким бы делом он ни захотел заниматься в жизни, успех ему обеспечен.
– В таком случае для него счастлив тот день, – сказала Энн, – когда я попросила вас показать мне разницу между мужчиной и женщиной.
– Вы этого хотели, – мягко напомнил Джек. – Всего лишь один урок.
– Я не знаю, чего я хотела, но так случилось. И вам нет нужды жениться на мне. Я могу спокойно оставаться дома, или, может быть, я предпочту жить самостоятельно. Никто не узнает, почему я не вышла за Артура. На меня будут смотреть как на обманщицу, вот и все.
– Нет, уж лучше выходите за меня, – сказал он. – Хотя я не могу обещать вам ничего, кроме церемонии.
– О нет! – сказала она. – У вас опять идет кровь.
Она окунула свой носовой платок в ниспадающую воду и стала между его расставленных колен, чтобы прижать мокрую ткань к ранке на его губе.
Он закрыл глаза и позволил ей сделать это, но все его тело начало слегка дрожать, словно под кожей запылала лихорадка. Казалось, жар исходит от его кожи набегающими волнами. Энн стояла неподвижно. Он пылал – огонь разгорался в нем, как лесной пожар, – и она тоже была готова вспыхнуть, точно молодое деревцо на тропинке ада. Рука ее опустилась, носовой платок упал на траву.
– Вы больны, – сказала она. – Вам нужно вернуться в дом.
Он открыл глаза, зрачки были увеличены, словно под воздействием наркотика, но он улыбнулся.
– Я не болен, мисс Марш. Разве вы еще не узнали симптомы?
– О! – Она бросила взгляд на его брюки. – О!
Слезы щиплют ей веки. Еще можно уйти. Она не так заинтересована или не так увлечена, как и он. Она должна уйти сейчас, оставить его, оставить сад роз, пока не поздно. Но она осталась.
– Если вы не уйдете сейчас же, – сказал он, – я вас поцелую.
– Я не могу, не могу уйти. – Глядя на его лицо в синяках, она стянула с себя шаль, чтобы набросить ему на плечи. – Вам больно.
Он положил руки на ее стан, затянутый в корсет, чтобы удержать ее на расстоянии вытянутой руки.
– Прошу вас, Энн, не нужно!
Она смотрела на его губы – на маленькую ранку, которая, наверное, причиняла ему боль всякий раз, когда он говорил.
– Я знаю, что вы меня не хотите, – сказала она. – Я знаю, что это ошибка.
– Я должен вернуться в Азию. Вы должны остаться здесь, в Англии. Наши жизни пойдут по разным дорогам в разное будущее. Я не могу поцеловать вас сейчас и отвечать за последствия.
– Мне теперь все равно. Какая разница, если я уже падшая женщина? Но вам не будет больно, если вы меня поцелуете?
– Не настолько, чтобы это имело значение.
Фонтан у них за спиной висел бесконечной завесой холодной воды. Сердце у Энн иссохло от томления. Шаль выскользнула из ее пальцев и упала на траву. Ее руки легли на его голые плечи. Она наклонилась вперед, пылая так, словно солнце обнимало ее.
Она робко прижалась к нему губами, стараясь не прикоснуться к ранке в углу рта.
Лорд Джонатан ответил на ее поцелуй, но без всякой робости.
Глава 12
Он притянул ее к себе, и неистовство вскипело в ее крови. Мысли улетучились. Требовательное и настойчивое желание поглотило ее целиком.
Тело горело под его руками. Его губы пылали, влажные и сладкие. За это можно отдать все, все – за это чудо, наслаждение и восторг. Казалось, она тает под каким-то неведомым солнцем и превращается в другое существо.
Наконец Джек отпустил ее и посмотрел в глаза страстным опьяненным взглядом. Веки у нее отяжелели, словно и она тоже вдохнула какие-то опьяняющие пары.
– Не только поцелуй, – сказал он. – Я не могу этого обещать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88