Зеркало буквально кричало о всевозможных чувственных возможностях.
Тристан провел Симону вперед так, чтобы они оба оказались в центре отражения.
– Ты по-прежнему чувствуешь себя храброй? – спросил он, бросая подушку к своим ногам.
Симона улыбнулась и поставила лампу на один из ящиков.
– Не просто храброй, – прошептала она, кладя руки ему на плечи. – Распутной.
Он шумно втянул в себя воздух, когда она смело провела языком по центру его груди. При этом ее груди коснулись его живота, а пальцы заскользили по его соскам…
Потом Тристан переплел ее пальцы со своими и завел их себе за спину. Симона встала перед ним на колени и, рисуя кончиком языка медленные круги, стала перемещать свои ласки ниже.
Наслаждаясь своей властью над ним, она замедлила спуск, чтобы смаковать его содрогания, его крик наслаждения… Его страсть питала стремительно нарастающую в ней волну желания.
– Боже! – простонал Тристан, отпуская ее руки, чтобы утопить пальцы в ее волосах. Чуть согнув колени и подавшись вперед, он зарычал: – Пожалуйста, Симона!
«Пожалуйста?» Ну, раз он попросил так вежливо и поскольку она сама уже была на грани…
Глава 10
Тристан хмуро обдумывал положение дел. Город еще спал, а у него на коленях сидела невероятно страстная женщина. Последние четыре часа он провел в прекрасных любовных ласках и теперь был полностью удовлетворен. Если уж на то пошло, это было даже больше, чем простое удовлетворение; то, что он вообще встал и оделся, стало результатом невероятного волевого усилия. Как он, к черту, вообще мог что-то чувствовать, само по себе, было загадкой. Но то, что он чувствует себя дьявольски раздраженным…
Симона пошевелилась в его объятиях и отстранилась от него.
– Тебе следует поставить меня на землю здесь, – тихо проговорила она. – Остаток пути я пройду пешком: это уменьшит вероятность того, что кто-то тебя увидит.
– Если бы дело касалось только меня, и дал бы тебе коня у склада и поблагодарил за вечер.
Симона недоуменно сдвинула брови:
– Что-то не так?
Все было так и все – не так. Тристан заставил себя смотреть на приближающиеся ворота сада; ведь если бы он посмотрел на нее…
– Тристан?
Он стиснул зубы и проглотил подступающую к горлу печаль. Боже, как ему хотелось выпить! Если уж на то пошло, ему необходимо было напиться до одури. Все шансы были за то, что когда он протрезвеет, то непонятные чувства, которые его донимают, либо исчезнут, либо…
– Ах, черт!
Тристан сосредоточил взгляд на мире вокруг себя, точнее, на мужчине, который стоял в открытых воротах. Раздражение Тристана на секунду ярко разгорелось, а потом так же неожиданно исчезло, растворившись в не менее непонятной спокойной уверенности.
– Мистер Хейвуд, – сказал он, останавливая коня, – добрый вечер.
– Сейчас утро.
Симона проворно соскользнула с седла на землю, но Тристан так и не выпустил ее.
– Нет, – негромко проговорил он, продолжая удерживать взгляд Хейвуда. – Нас поймали, и мы будем расплачиваться с достоинством.
Он ощутил, как сильно забилось сердце у Симоны, хотя ее вопрос прозвучал почти беззаботно:
– Что ты тут делаешь, Хейвуд?
– Дожидаюсь тебя, – ответил Хейвуд хладнокровно. – Если тебе интересно, у тебя появился племянник.
Сердце Симоны забилось сильнее.
– Каролин здорова? – спросила она, стараясь сохранять спокойствие. – А малыш? Он появился на две недели раньше срока!
– С Кэрри все хорошо, – спокойно произнес Хейвуд, – и с малышом тоже. А вот тебя ждут крупные неприятности.
Симона посмотрела в сторону дома и демонстративно сунула руки в карманы. Пока она пыталась представить вес последствия и возможные результаты происшедшего, Тристан бросил поводья и заявил:
– Полагаю, его светлость желает с нами поговорить. Наверное, нам не следует заставлять его ждать.
Хейвуд молча уставился на него, а потом отступил в сторону и указал на дом широким взмахом руки. Этот жест был равносилен приказу и очень не понравился Тристану, но он все же направился к дому, решив, что постарается справиться с ситуацией и максимально соблюсти приличия.
– Позволь говорить мне, – негромко попросила Симона, шагая рядом с ним.
– Спасибо за заботу, но я вполне способен защитить нас обоих.
– Ты не знаешь Дрейтона, а я знаю.
– В любом случае через пару минут я с ним познакомлюсь: вряд ли старина Дрейтон станет держать в тайне свои мысли. Говорить с ним – мое дело, а не твое.
Внезапно Симона остановилась:
– Я не люблю мужчин-тиранов.
Тристан пожал плечами и бросил поводья на коновязь у задней двери.
– В данный момент это не имеет значения. – Он поднялся по ступеням и, открыв дверь, пропустил Симону в дом, а затем добавил: – Я принимаю решения, а ты им следуешь.
Симона резко выдернула руки из карманов, потом гневно прошагала по лестнице мимо него и, переступив порог, обернулась.
– Что с тобой, Тристан?
Тристан и сам не понимал. Впрочем, сейчас было не время и не место разбираться с этим, ведь за ними по пятам шел Хейвуд.
Оглянувшись, Тристан понял, что они оказались на кухне.
– Куда надо идти, чтобы попасть в ту комнату, которую твой зять выбрал для проведения допросов?
– Как хорошо, что эта чертова помолвка только притворная! – буркнула Симона и, резко повернувшись, направилась в глубь дома.
Тристан последовал за ней. Разумеется, то, что Симона была недовольна, было ему неприятно, но все равно он злился не на нее. А что именно стало причиной его злости…
Ожидающее его унижение? Но то, что расплачиваться за содеянное, вполне справедливо. Конечно, выговор, угрозы и вынужденное признание того, что он настоящий негодяй, было бы самым удачным поворотом предстоящей встречи. Надо надеяться, лорд Райленд не набросится на него в ярости: крайне неприятно расквасить нос старику.
Но если Хейвуд окажется хоть немного более рассудительным и не зайдет дальше того, чтобы наставить на него пистолет и потребовать немедленной свадьбы… Что ж: женитьба на Симоне не самое плохое, что может случиться с мужчиной. Правда, тогда получается, что Симону вынудят выйти за него замуж, а это будет уже совершенно другое дело.
Если герцог будет ожидать свадьбы до полудня, то единственный порядочный поступок – выложить на стол все карты. Он женится на Симоне при условии, что никто не будет знать об их отношениях до тех пор, пока ему не удастся обезвредить Люсинду. Несомненно, если им с герцогом удастся прийти к соглашению, первым делом они должны оградить Симону от ненужного риска.
– Дрейтон! – вдруг воскликнула Симона, заставив Тристана поспешно вернуться к настоящему.
Быстро пройдя через зал, Симона вошла в открытую дверь рабочего кабинета.
– Мои поздравления! Я слышала, что у тебя родился сын и что у Каролин все хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Тристан провел Симону вперед так, чтобы они оба оказались в центре отражения.
– Ты по-прежнему чувствуешь себя храброй? – спросил он, бросая подушку к своим ногам.
Симона улыбнулась и поставила лампу на один из ящиков.
– Не просто храброй, – прошептала она, кладя руки ему на плечи. – Распутной.
Он шумно втянул в себя воздух, когда она смело провела языком по центру его груди. При этом ее груди коснулись его живота, а пальцы заскользили по его соскам…
Потом Тристан переплел ее пальцы со своими и завел их себе за спину. Симона встала перед ним на колени и, рисуя кончиком языка медленные круги, стала перемещать свои ласки ниже.
Наслаждаясь своей властью над ним, она замедлила спуск, чтобы смаковать его содрогания, его крик наслаждения… Его страсть питала стремительно нарастающую в ней волну желания.
– Боже! – простонал Тристан, отпуская ее руки, чтобы утопить пальцы в ее волосах. Чуть согнув колени и подавшись вперед, он зарычал: – Пожалуйста, Симона!
«Пожалуйста?» Ну, раз он попросил так вежливо и поскольку она сама уже была на грани…
Глава 10
Тристан хмуро обдумывал положение дел. Город еще спал, а у него на коленях сидела невероятно страстная женщина. Последние четыре часа он провел в прекрасных любовных ласках и теперь был полностью удовлетворен. Если уж на то пошло, это было даже больше, чем простое удовлетворение; то, что он вообще встал и оделся, стало результатом невероятного волевого усилия. Как он, к черту, вообще мог что-то чувствовать, само по себе, было загадкой. Но то, что он чувствует себя дьявольски раздраженным…
Симона пошевелилась в его объятиях и отстранилась от него.
– Тебе следует поставить меня на землю здесь, – тихо проговорила она. – Остаток пути я пройду пешком: это уменьшит вероятность того, что кто-то тебя увидит.
– Если бы дело касалось только меня, и дал бы тебе коня у склада и поблагодарил за вечер.
Симона недоуменно сдвинула брови:
– Что-то не так?
Все было так и все – не так. Тристан заставил себя смотреть на приближающиеся ворота сада; ведь если бы он посмотрел на нее…
– Тристан?
Он стиснул зубы и проглотил подступающую к горлу печаль. Боже, как ему хотелось выпить! Если уж на то пошло, ему необходимо было напиться до одури. Все шансы были за то, что когда он протрезвеет, то непонятные чувства, которые его донимают, либо исчезнут, либо…
– Ах, черт!
Тристан сосредоточил взгляд на мире вокруг себя, точнее, на мужчине, который стоял в открытых воротах. Раздражение Тристана на секунду ярко разгорелось, а потом так же неожиданно исчезло, растворившись в не менее непонятной спокойной уверенности.
– Мистер Хейвуд, – сказал он, останавливая коня, – добрый вечер.
– Сейчас утро.
Симона проворно соскользнула с седла на землю, но Тристан так и не выпустил ее.
– Нет, – негромко проговорил он, продолжая удерживать взгляд Хейвуда. – Нас поймали, и мы будем расплачиваться с достоинством.
Он ощутил, как сильно забилось сердце у Симоны, хотя ее вопрос прозвучал почти беззаботно:
– Что ты тут делаешь, Хейвуд?
– Дожидаюсь тебя, – ответил Хейвуд хладнокровно. – Если тебе интересно, у тебя появился племянник.
Сердце Симоны забилось сильнее.
– Каролин здорова? – спросила она, стараясь сохранять спокойствие. – А малыш? Он появился на две недели раньше срока!
– С Кэрри все хорошо, – спокойно произнес Хейвуд, – и с малышом тоже. А вот тебя ждут крупные неприятности.
Симона посмотрела в сторону дома и демонстративно сунула руки в карманы. Пока она пыталась представить вес последствия и возможные результаты происшедшего, Тристан бросил поводья и заявил:
– Полагаю, его светлость желает с нами поговорить. Наверное, нам не следует заставлять его ждать.
Хейвуд молча уставился на него, а потом отступил в сторону и указал на дом широким взмахом руки. Этот жест был равносилен приказу и очень не понравился Тристану, но он все же направился к дому, решив, что постарается справиться с ситуацией и максимально соблюсти приличия.
– Позволь говорить мне, – негромко попросила Симона, шагая рядом с ним.
– Спасибо за заботу, но я вполне способен защитить нас обоих.
– Ты не знаешь Дрейтона, а я знаю.
– В любом случае через пару минут я с ним познакомлюсь: вряд ли старина Дрейтон станет держать в тайне свои мысли. Говорить с ним – мое дело, а не твое.
Внезапно Симона остановилась:
– Я не люблю мужчин-тиранов.
Тристан пожал плечами и бросил поводья на коновязь у задней двери.
– В данный момент это не имеет значения. – Он поднялся по ступеням и, открыв дверь, пропустил Симону в дом, а затем добавил: – Я принимаю решения, а ты им следуешь.
Симона резко выдернула руки из карманов, потом гневно прошагала по лестнице мимо него и, переступив порог, обернулась.
– Что с тобой, Тристан?
Тристан и сам не понимал. Впрочем, сейчас было не время и не место разбираться с этим, ведь за ними по пятам шел Хейвуд.
Оглянувшись, Тристан понял, что они оказались на кухне.
– Куда надо идти, чтобы попасть в ту комнату, которую твой зять выбрал для проведения допросов?
– Как хорошо, что эта чертова помолвка только притворная! – буркнула Симона и, резко повернувшись, направилась в глубь дома.
Тристан последовал за ней. Разумеется, то, что Симона была недовольна, было ему неприятно, но все равно он злился не на нее. А что именно стало причиной его злости…
Ожидающее его унижение? Но то, что расплачиваться за содеянное, вполне справедливо. Конечно, выговор, угрозы и вынужденное признание того, что он настоящий негодяй, было бы самым удачным поворотом предстоящей встречи. Надо надеяться, лорд Райленд не набросится на него в ярости: крайне неприятно расквасить нос старику.
Но если Хейвуд окажется хоть немного более рассудительным и не зайдет дальше того, чтобы наставить на него пистолет и потребовать немедленной свадьбы… Что ж: женитьба на Симоне не самое плохое, что может случиться с мужчиной. Правда, тогда получается, что Симону вынудят выйти за него замуж, а это будет уже совершенно другое дело.
Если герцог будет ожидать свадьбы до полудня, то единственный порядочный поступок – выложить на стол все карты. Он женится на Симоне при условии, что никто не будет знать об их отношениях до тех пор, пока ему не удастся обезвредить Люсинду. Несомненно, если им с герцогом удастся прийти к соглашению, первым делом они должны оградить Симону от ненужного риска.
– Дрейтон! – вдруг воскликнула Симона, заставив Тристана поспешно вернуться к настоящему.
Быстро пройдя через зал, Симона вошла в открытую дверь рабочего кабинета.
– Мои поздравления! Я слышала, что у тебя родился сын и что у Каролин все хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66