Симона настороженно наблюдала за хозяйкой дома, ища повод, который позволил бы ей уйти и предоставить любезным хозяевам сражаться без посторонних.
На секунду Люсинда стиснула зубы, а потом Симона прочла в глубине ее глаз принятое решение. В следующий миг внимание почтенной дамы переключилось на нее:
– Кажется, вы подопечная герцога Райленда? Я много о вас слышала.
Еще бы! Почти весь Лондон о ней слышал. А поскольку осуществлять отступление было уже поздно, Симона улыбнулась:
– Уверена, среди этого «много» было мало хорошего.
– Да, почти ничего.
– Зато все очень интересно, не так ли?
Леди Локвуд заморгала, а плечи Тристана затряслись от беззвучного смеха.
– Где твоя сестра?
Тристан откашлялся.
– Они с лордом Ноуландом несколько секунд назад отправились на кухню в надежде выпросить у кухарки хлеба с вареньем.
– И оставили вас с леди Симоной вдвоем?
Плечи Тристана чуть приподнялись:
– А вы не встревожены тем, что Эм и Ноуланд проводят время наедине?
– Я буду ждать здесь с вами их возвращения! – объявила Люсинда, складывая руки под массивной грудью.
Симона подумала, что характер этой женщины мог бы улучшиться, если бы она немного распустила шнуровку, в то время как Тристан лениво осведомился:
– Как проходит траур? – В ответ на возмущенный взгляд мачехи он жизнерадостно добавил: – Надеюсь, сегодня привезут еще какую-нибудь новую мебель?
– Нет. Никакой мебели.
– Ах да, конечно, сегодня ведь среда – день ювелира! На этот раз он привез изумруды или рубины?
– Ты становишься невыносимым.
– Что я могу сказать? – Улыбка Тристана стала холодной. – Это вы вдохновляете меня.
– Сегодня не ювелир, сегодня – день поверенного.
– А, теперь понятно, откуда расстройство.
Симона заставила себя улыбнуться.
– Думаю, мне пора ехать, – Она скромно опустила глаза. – Пожалуйста, передайте Эммалине мою благодарность за гостеприимство вместе с сожалениями по поводу того, что я не смогла задержаться дольше. – Симона повернулась к леди Локвуд: – Приятно было познакомиться с вами.
– Чего не могу сказать о себе, – скривилась леди Локвуд. – Дворецкий вас проводит.
Что можно было сказать на подобное прощание? «Надеюсь, вы скоро упадете с лестницы и сломаете свою мерзкую шею»? Ну уж нет! Решив быть выше этого, Симона усмехнулась.
– Я провожу леди Симону. – Взяв жакет, Тристан приподнял его, чтобы Симоне было удобнее надевать его.
– Как тебе угодно, но я хочу напомнить, что репутация леди Симоны определенно не является безупречной, – ледяным тоном заявила леди Локвуд. – Тем не менее вряд ли стоит порочить ее еще сильнее.
Симона нисколько не удивилась, когда Тристан, пожав плечами, взял ее под локоть, бросая открытый вызов правилам приличия.
– Если вы настолько этим озабочены, можете пройти следом за нами, – сказал он, не оборачиваясь. – Только советую немного приотстать, чтобы вам не пришлось слушать все отзывы о вас с моей стороны.
– Неужели твое низкое поведение не знает никаких границ?
– Конечно, знает, но эти границы распространяются гораздо дальше, чем ваши.
Пока Симона шла с Тристаном к выходу из особняка, она успела подумать, что нежелание Люсинды Таунсенд заниматься материнскими обязанностями – это немалое благо. Судя по всему, служащие, нанятые леди Локвуд для того, чтобы растить Эммалину, справились со своей задачей гораздо лучше, чем это могла бы сделать ее мать.
– Мне очень жаль, что ты оказалась в центре всего этого.
– Мне тоже.
– Наверное, ты хочешь узнать подробности о моей мачехе?
Симона на мгновение задумалась. Какая-то часть ее существа просто умирала от нездорового любопытства, а вот другая часть…
– Не знаю, – призналась она и внимательно взглянула на Тристана. – Это может как-то повлиять на то, как я отношусь к дружбе с твоей сестрой?
– Вероятно, не к лучшему.
– Меня нелегко испугать или оскорбить.
– Я это заметил.
Лишь когда лакей открыл дверь, Тристан перестал хмуриться.
– Как и то, что меня легко завлечь? – интересовалась Симона, пока они спускались по лестнице на улицу.
Тристан широко улыбнулся:
– Я считаю, что ты – очаровательно трудный вызов.
– Наверное, это лучше, чем считаться безнравственной и распутной.
– Определенно лучше.
– Тогда я воспринимаю эти слова как похвалу.
На улице Симону дожидался ее грум Элвин, держа поводья двух коней; увидев хозяйку, он быстро выпрямился и повернул голову туда, где стоял еще один конь – надо полагать, принадлежавший Тристану.
Конь Тристана тряхнул гривой и, приветственно фыркнув, задержал повод, который был привязан к железному кольцу.
– Для женщин и для мужчин правила разные, – напомнила Симона. – Вы утром вернетесь сюда, чтобы дать Эмми еще один урок живописи?
– Думаю, да. Но я предпочитаю увидеться с тобой наедине в полночь.
«В полночь. Наедине». Кровь Симоны забурлила, сердце забилось быстрее, но она промолчала, так как Элвин стоял слишком близко. С учетом того, с какой скоростью известия о ее промашках достигали обеденного стола, Симона давно решила, что Дрейтон или Хейвуд приплачивают груму, чтобы тот докладывал им о каждом ее вздохе, и ей вряд ли стоило прибавлять еще что-то к тому, что скорее всего и так окажется слишком интересной историей.
Приняв от Элвина поводья, Симона обернулась:
– Было приятно снова вас увидеть, лорд Локвуд. – Поставив ногу на подставленные грумом ладони, она ловко села в мужское седло.
– Леди Симона! – Тристан почтительно поклонился Симоне, и она посмотрела на него с высоты седла. Неожиданно ее мозг словно превратил реальность в фантазию: день стал ночью, а она сидела не на широкой спине коня, а на стройных мужских бедрах. У нее перехватило дыхание и закружилась голова.
Испугавшись столь бурной реакции, Симона развернула коня и решительно направила его, а заодно и собственные мысли в безопасную сторону.
Тристан долго провожал ее взглядом. Когда расстояние между ними увеличилось, он прищурил глаза, чтобы видеть как можно четче. Проклятие, Симона оказалась превосходной всадницей! Любой, кто способен ехать рысью так, чтобы казалось, будто это легко и удобно, просто рожден для верховой езды.
Ему тут же представилась захватывающая картина: Симона приподнялась на стременах и мчится во весь опор, вытянувшись над шеей скачущего коня; она начнет смеяться, и ветер ударит ей в лицо, и треплет распущенные волосы…
Тристан улыбнулся, искренне восхищаясь ее отвагой и неукротимым духом. Он готов был поставить особняк, возвышающийся у него за спиной, и все, что в нем находилось, на то, что она не из пугливых, эта сильная, независимая, бесстрашная и находчивая девушка.
Он слышал достаточно сплетен о ней, чтобы знать: Симона не является такой невестой, какая ему нужна, то есть женщиной с безупречной родословной и незапятнанной репутацией, которые компенсировали бы его испорченную родословную и репутацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66