В этом нет ничего особенного! На его месте всякий мужчина ответил бы на призыв. Дело вовсе не в Реджине, а в пламени страстного поцелуя.
И все же, глядя на ее мягкий рот и влажные глаза, Джереми мог думать только об одном — что хочет большего. Значит, он не так уж безразличен? Но что тут плохого? Он научит Реджину всему, что ей не терпится узнать, насладится той малостью, что она способна дать, и удержит на расстоянии от Ролтона и его постели.
В своей собственной.
Чушь! Вздор! Ерунда! Какая там постель?! Разве все было затеяно ради этого?! Все дело в том, чтобы помешать ей броситься на шею Ролтону. И тот факт, что он до сих пор тяжело дышит, ничего не означает. Зато если он помедлит хоть немного, будет означать.
Но Джереми не мог заставить себя уйти. Напряжение все возрастало. Всего один шаг, и он мог взять ее. Мог сделать с ней все, что пожелает: он видел это в ее глазах.
Черт, он не имеет права давать себя волю!
Джереми оттолкнул девушку.
— Хватит, миледи.
Реджина покачала головой.
— Давай пойдем дальше.
— Мой следующий шаг — к порогу.
— Почему?
— Потому что мне неинтересны глупенькие девственницы, — отрезал Джереми, окончательно потеряв терпение.
Реджина негодующе выпрямилась. Как он может, после того, что было? После этого восхитительного слияния губ? Неужели все мужчины таковы. Именно это он и пытался сказать ей. То, что она уже поняла сама: для него это не значило ничего, для нее — все.
Именно поэтому Реджина должна научиться смирять собственную чувствительность. Мужчинам по душе полная свобода, когда можно уйти не оглядываясь и ни о чем не пожалеть. Но кто сказал, что женщина не может стремиться к тому же?
— Мы продолжим наши уроки, — бесстрастно объявила она.
— Если тебе так угодно, — ответил Джереми. Господи, это становится все сложнее и запутаннее! Ах, если бы только она не припутала сюда Ролтона!
— Превосходно. Только помни, Джереми, я должна быть на высоте не ради тебя, а ради мистера Ролтона.
При одной мысли об этом он едва не взорвался.
— Согласен.
— Как считаешь, для глупенькой девственницы я была не так уж плоха?
— Ни один мужчина не пожаловался бы.
И ни один нормальный мужчина не ушел бы в такую минуту, не получив то, что она готова была отдать. Ничего не скажешь, первый урок прошел удачно.
— Значит, все прекрасно и можно продолжать.
— Обязательно.
— Когда?
— Когда позволит ваша деликатная чувствительность, миледи.
О, теперь ее чувствительность трудно назвать деликатной! Теперь наконец она поняла, чего хочет.
— Отсюда ты отправишься к своей любовнице? Она должна знать.
Джереми скрипнул зубами.
— Повторяю: это тебя не касается.
«Коснется, дорогой Джереми. Еще как коснется!»
— Пожалуй, пятница вполне подходящий день, — бросила она свысока, игнорируя его резкость.
Джереми поморщился. Теперь она разыгрывает госпожу, хозяйку поместья. И полностью вошла в роль. Во что втянул его Реджинальд?! Во что он влип сам?
— Тогда до пятницы, — кивнул он, и Реджина отвернулась, чтобы скрыть торжествующую улыбку.
Джереми направился к двери. Она тайком наблюдала за ним, пока он пересекал вестибюль, брал шляпу и шел к выходу. Потом перебежала к окну и, придерживая шторы, смотрела, как он сбегает с крыльца и садится в коляску.
«Дорогой, дорогой Джереми… ты многому сумел научить меня сегодня. Сам не знаешь, сколько ты для меня сделал. Всего за несколько часов перевернул всю мою жизнь. И теперь я по-прежнему буду притворяться, что гоняюсь за Ролтоном, ради одной-единственной цели: получить все, что я хочу.
А я хочу стать твоей любовницей».
Глава 3
Значит, вот она — тайна порабощения мужчины: думать как любовница, действовать как любовница. Знать то, что знает любовница.
Все секреты чувственности. Все женские уловки. Все мужские пороки. Реджина мысленно перечисляла пункт за пунктом, глядя на себя в зеркало. «Будь приветливой. Будь щедрой.
Каждая частичка твоего тела должна излучать готовность. Предложи себя. Никогда не отказывай, ни в одной просьбе. Веди себя так, словно сама жаждешь того же. Нужно решаться на все, чего бы он ни потребовал от тебя».
Превосходная сделка, если в обмен получишь верность и преданность мужчины, а к ним богатство и свободу.
Кто она, любовница Джереми? Кто из цветника красавиц сумел привлечь его и отдается, самозабвенно и раскованно?
Теперь, после их поцелуя, невыносимо думать об этом.
Но она выяснит. Сегодня в «Олмэкс» непременно найдутся женщины, у которых есть тайные любовники. Она попытается обнаружить их, подсмотреть, как они ведут себя, как держатся, чтобы понять, как разлучить Джереми с его любовницей. Но при этом следует по-прежнему делать вид, что ее главная цель — Ролтон.
Теперь нужно одеться подобающим образом. Но это оказалось нелегко. Сегодня ей ничего не нравилось. Каждое платье казалось тусклым, невыразительным, чересчур скромным, а ей требовалось нечто более смелое.
Правда, за это ее могли бы лишить доступа в клуб… О, не хватало только рассердить дам-патронесс… Но сегодня стоит рискнуть!
Реджина вынула из гардероба нарядный туалет из синего атласа, с очень высокой талией, низким вырезом и блондами по подолу и рукавам. Это платье по крайней мере выглядит утонченным! И ей нравилось, как льнут к телу кремовые цветы на кушачке, подчеркивая красоту ее грудей. Такие же искусственные цветы она вплела в волосы, уложенные в греческом стиле. Надев кремовые туфельки, перчатки и накинув шаль в тон, она выбрала жемчужные серьги и длинную жемчужную нить, знаком велела горничной отойти и в последний раз посмотрелась в зеркало.
Ну вот, желаемый эффект достигнут. Это не отражение неопытной девчонки. Пусть все видят, что она женщина, чье тело под чувственно падающими складками платья искушает и манит, зовет и волнует.
Но неужели она в самом деле так дерзка? Так смела? Или все это игра воображения?
— Пора ехать, Реджина, — объявил отец, постучав в дверь. — А, ты уже одета? Очаровательно! Новое платье? Тебе к лицу. Я очень рад, что ты передумала.
— Едем, не то опоздаем и двери закроются. Жаль, что сегодня утром я не вспомнила о том, как мне повезло иметь доступ в «Олмэкс», — иронически пробормотала Реджина. Она уже привыкла подшучивать над отцом, искренне считавшим, что следует непременно посещать любое светское собрание.
Но Реджинальд был счастлив видеть дочь рядом, особенно во время долгого ожидания в карете у входа, да и в первый неловкий момент встреч с друзьями и знакомыми.
Толпа оказалась такой многолюдной, что Реджина с трудом проталкивалась вперед, раздражаясь все больше оттого, что нет никакой возможности немедленно приступить к действию. Кроме того, она надеялась, что Ансилла не приедет. Не хватало только греческого хора, осуждающего каждый ее шаг!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
И все же, глядя на ее мягкий рот и влажные глаза, Джереми мог думать только об одном — что хочет большего. Значит, он не так уж безразличен? Но что тут плохого? Он научит Реджину всему, что ей не терпится узнать, насладится той малостью, что она способна дать, и удержит на расстоянии от Ролтона и его постели.
В своей собственной.
Чушь! Вздор! Ерунда! Какая там постель?! Разве все было затеяно ради этого?! Все дело в том, чтобы помешать ей броситься на шею Ролтону. И тот факт, что он до сих пор тяжело дышит, ничего не означает. Зато если он помедлит хоть немного, будет означать.
Но Джереми не мог заставить себя уйти. Напряжение все возрастало. Всего один шаг, и он мог взять ее. Мог сделать с ней все, что пожелает: он видел это в ее глазах.
Черт, он не имеет права давать себя волю!
Джереми оттолкнул девушку.
— Хватит, миледи.
Реджина покачала головой.
— Давай пойдем дальше.
— Мой следующий шаг — к порогу.
— Почему?
— Потому что мне неинтересны глупенькие девственницы, — отрезал Джереми, окончательно потеряв терпение.
Реджина негодующе выпрямилась. Как он может, после того, что было? После этого восхитительного слияния губ? Неужели все мужчины таковы. Именно это он и пытался сказать ей. То, что она уже поняла сама: для него это не значило ничего, для нее — все.
Именно поэтому Реджина должна научиться смирять собственную чувствительность. Мужчинам по душе полная свобода, когда можно уйти не оглядываясь и ни о чем не пожалеть. Но кто сказал, что женщина не может стремиться к тому же?
— Мы продолжим наши уроки, — бесстрастно объявила она.
— Если тебе так угодно, — ответил Джереми. Господи, это становится все сложнее и запутаннее! Ах, если бы только она не припутала сюда Ролтона!
— Превосходно. Только помни, Джереми, я должна быть на высоте не ради тебя, а ради мистера Ролтона.
При одной мысли об этом он едва не взорвался.
— Согласен.
— Как считаешь, для глупенькой девственницы я была не так уж плоха?
— Ни один мужчина не пожаловался бы.
И ни один нормальный мужчина не ушел бы в такую минуту, не получив то, что она готова была отдать. Ничего не скажешь, первый урок прошел удачно.
— Значит, все прекрасно и можно продолжать.
— Обязательно.
— Когда?
— Когда позволит ваша деликатная чувствительность, миледи.
О, теперь ее чувствительность трудно назвать деликатной! Теперь наконец она поняла, чего хочет.
— Отсюда ты отправишься к своей любовнице? Она должна знать.
Джереми скрипнул зубами.
— Повторяю: это тебя не касается.
«Коснется, дорогой Джереми. Еще как коснется!»
— Пожалуй, пятница вполне подходящий день, — бросила она свысока, игнорируя его резкость.
Джереми поморщился. Теперь она разыгрывает госпожу, хозяйку поместья. И полностью вошла в роль. Во что втянул его Реджинальд?! Во что он влип сам?
— Тогда до пятницы, — кивнул он, и Реджина отвернулась, чтобы скрыть торжествующую улыбку.
Джереми направился к двери. Она тайком наблюдала за ним, пока он пересекал вестибюль, брал шляпу и шел к выходу. Потом перебежала к окну и, придерживая шторы, смотрела, как он сбегает с крыльца и садится в коляску.
«Дорогой, дорогой Джереми… ты многому сумел научить меня сегодня. Сам не знаешь, сколько ты для меня сделал. Всего за несколько часов перевернул всю мою жизнь. И теперь я по-прежнему буду притворяться, что гоняюсь за Ролтоном, ради одной-единственной цели: получить все, что я хочу.
А я хочу стать твоей любовницей».
Глава 3
Значит, вот она — тайна порабощения мужчины: думать как любовница, действовать как любовница. Знать то, что знает любовница.
Все секреты чувственности. Все женские уловки. Все мужские пороки. Реджина мысленно перечисляла пункт за пунктом, глядя на себя в зеркало. «Будь приветливой. Будь щедрой.
Каждая частичка твоего тела должна излучать готовность. Предложи себя. Никогда не отказывай, ни в одной просьбе. Веди себя так, словно сама жаждешь того же. Нужно решаться на все, чего бы он ни потребовал от тебя».
Превосходная сделка, если в обмен получишь верность и преданность мужчины, а к ним богатство и свободу.
Кто она, любовница Джереми? Кто из цветника красавиц сумел привлечь его и отдается, самозабвенно и раскованно?
Теперь, после их поцелуя, невыносимо думать об этом.
Но она выяснит. Сегодня в «Олмэкс» непременно найдутся женщины, у которых есть тайные любовники. Она попытается обнаружить их, подсмотреть, как они ведут себя, как держатся, чтобы понять, как разлучить Джереми с его любовницей. Но при этом следует по-прежнему делать вид, что ее главная цель — Ролтон.
Теперь нужно одеться подобающим образом. Но это оказалось нелегко. Сегодня ей ничего не нравилось. Каждое платье казалось тусклым, невыразительным, чересчур скромным, а ей требовалось нечто более смелое.
Правда, за это ее могли бы лишить доступа в клуб… О, не хватало только рассердить дам-патронесс… Но сегодня стоит рискнуть!
Реджина вынула из гардероба нарядный туалет из синего атласа, с очень высокой талией, низким вырезом и блондами по подолу и рукавам. Это платье по крайней мере выглядит утонченным! И ей нравилось, как льнут к телу кремовые цветы на кушачке, подчеркивая красоту ее грудей. Такие же искусственные цветы она вплела в волосы, уложенные в греческом стиле. Надев кремовые туфельки, перчатки и накинув шаль в тон, она выбрала жемчужные серьги и длинную жемчужную нить, знаком велела горничной отойти и в последний раз посмотрелась в зеркало.
Ну вот, желаемый эффект достигнут. Это не отражение неопытной девчонки. Пусть все видят, что она женщина, чье тело под чувственно падающими складками платья искушает и манит, зовет и волнует.
Но неужели она в самом деле так дерзка? Так смела? Или все это игра воображения?
— Пора ехать, Реджина, — объявил отец, постучав в дверь. — А, ты уже одета? Очаровательно! Новое платье? Тебе к лицу. Я очень рад, что ты передумала.
— Едем, не то опоздаем и двери закроются. Жаль, что сегодня утром я не вспомнила о том, как мне повезло иметь доступ в «Олмэкс», — иронически пробормотала Реджина. Она уже привыкла подшучивать над отцом, искренне считавшим, что следует непременно посещать любое светское собрание.
Но Реджинальд был счастлив видеть дочь рядом, особенно во время долгого ожидания в карете у входа, да и в первый неловкий момент встреч с друзьями и знакомыми.
Толпа оказалась такой многолюдной, что Реджина с трудом проталкивалась вперед, раздражаясь все больше оттого, что нет никакой возможности немедленно приступить к действию. Кроме того, она надеялась, что Ансилла не приедет. Не хватало только греческого хора, осуждающего каждый ее шаг!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26