Реджина вытерла ее и облизнула палец.
Он ждал, сдерживаясь из последних сил, пока эти невинные пальцы изучали его, сжимали и… Реджина вдруг бесцеремонно сунула его пенис между грудями, гладя, лаская, нежа… потирая багровую головку о жесткие соски, об один… о другой… снова и снова…
Откуда она это знает?
О, проклятие, он не хочет, чтобы она остановилась, и сам не хочет останавливаться!
Ей нравилось, как его каменная плоть упирается в ее грудь, ударяется о соски. Она задохнулась, когда он внезапно с силой подался вперед и взорвался, как гейзер, забрызгав густыми сливками ее груди.
Джереми схватил ее за плечи, бросил себе на колени и ворвался языком в ее рот, втирая свое семя в ее груди, горящие соски, куда мог дотянуться. Все, что угодно, лишь бы поглотить ее, отметить своим тавром.
Джереми стиснул ее ягодицы, вдавливая ее бедра и живот в липкий мокрый пенис, все еще твердый и жаждущий. Он мог бы взять ее сейчас снова, развести ноги и с силой вонзиться в ее жаркую бархатную невинность. И все же Джереми устоял.
Только не смог противиться желанию лизать ее и ласкать, отчего его вожделение возрастало, превращаясь в назойливую лихорадку. Он был невыносимо тверд, словно не залил только что ее соски. А круглая розовая попка… как он хотел впиться в нее зубами, покрыть всю кожу укусами, чтобы она помнила, кому продала свое тело!
Но тут рассудок все же возобладал. Скоро вернется Реджинальд. И что потом? Его дочь, голая, на коленях у мужчины, которому он доверял и который сидит с выставленным напоказ членом и впивается в губы Реджины! Позор!
Джереми оттолкнул девушку.
— Все.
Но она продолжала тереться о его непокорное копье.
— Я хочу большего.
Она снова погладила головку, то ли по неведению, то ли сознательно обводя кончик и тем самым возбуждая его еще больше. Но Джереми уже отрезвел. Дело не в том, что Реджина занимается этим в самом неподходящем месте. Беда в том, что в любую минуту сюда может ворваться Реджинальд.
— Помни о моих условиях, шлюха! У тебя нет ни желаний, ни потребностей. Ты согласилась на это!
— Сейчас ты отправишься к ней?
Она явно отказывалась двинуться с места, продолжая ласкать его пенис, гладя и пощипывая, будто не собиралась отпускать.
— Не твое дело!
— Тебе ни к чему растрачивать себя на нее. У тебя есть я.
Он отстранил ее руку.
— Иди наверх.
— Тогда хотя бы возвращайся!
— Немедленно наверх!
Реджина встала и нагнулась, чтобы поднять одежду и деньги — конечно, деньги! — предоставляя ему любоваться ее задницей и соблазнительным кустиком волос. Этого оказалось почти достаточно, чтобы заставить его сдаться… но разве он мог? Его цель — тиранить ее, пока она не оставит свои вздорные замыслы… или пока он не втиснется в ее тесную маленькую щелочку.
Она повернулась, бросила на него отчаянный взгляд, молча умоляя пойти за ней, хотя он уже застегивал панталоны, заправляя внутрь все еще пульсировавший член.
— Мне неинтересны твои желания, шлюха.
— Не ходи к ней. Я могу дать тебе все, что дает она.
— Пока еще нет, шлюха. Ты не вместишь меня между своими жалкими бедрами.
— Когда же? Когда ты сделаешь это со мной? — допытывалась Реджина, одеваясь. Ее тело горело от неутоленного желания и ревности к неведомой любовнице, для которой у него еще хватало сил после всего, что было этой ночью… Он ляжет с ней в постель, овладеет…
— Когда мне захочется, — безжалостно отрезал он. Нужно отправить ее в спальню, и поскорее.
Джереми взял ее за руку.
— Ты, согласилась.
Он обнял ее, свесив руку через плечо так, чтобы лишний раз сжать сосок, и повел к двери.
— Именно за это платит мужчина. Не за твои требования или желания, а за свои. Мне ты сегодня больше не нужна.
Он убрал руку и подтянул кверху остатки лифа, закрыв ее груди.
Реджина кипела от гнева и разочарования. Он омерзителен! Чудовище! Ласкает ее сосок, а сам не дождется, пока уберется отсюда!
— Наверх, потаскуха! — Джереми толкнул ее за порог. — Сегодня ты уж точно будешь видеть сладкие сны.
Глава 4
Реджина лежала в постели голая, изнемогая от желания. Кожа словно таяла, груди все еще хранили следы его извержения. Она по-прежнему ощущала прикосновения его пальцев к соскам. Реджина потянулась, вальяжно, как кошка, и новая волна возбуждения прошла по ее телу. Почему он не пришел сюда поиграть с ее сосками?! Отец явился домой ровно через пять минут после того, как она скользнула в кровать. Часы пробили полночь… час… два… три…
Будь он проклят! Проклят! Он сейчас с этой дешевой дрянью, подобранной на рыбном рынке, которую именует любовницей, и тратит все свои драгоценные соки на нее. До чего же несправедливо! Она может расставить ноги куда шире любой твари! И если единственной причиной, по которой он не вспахивает ее сегодня, стала драгоценная девственность, она избавится от нее. Для этого даже не обязательно быть с ним!
Сойдет любой «петушок», и если другой лишит ее невинности, поделом ему! Мужчины обожают делать девушек женщинами! И чтобы насолить ему, она даже ляжет бесплатно под любого, кто подвернется! Тогда у него не останется поводов вновь окунаться в хорошо разработанный ларчик своей содержанки!
Реджина горела, как в бреду. Да, ей нужен его гигантский пенис, прямо сейчас. Его вездесущий язык и пламенные поцелуи. Его пальцы, потирающие ее сосок так искусно, что при одной мысли об этом она слабеет, изнемогает, растекается, задыхается…
И тут послышался какой-то звук. Реджина испуганно встрепенулась, увидев, как Джереми скользнул в комнату и поставил свечу на столик у двери. Затем он осторожно повернул ключ в скважине и шагнул к ней, на ходу сбрасывая одежду. Гэвидж, голый и возбужденный, бросился на кровать, позванивая перед ее носом ключами — символом своей власти над ней.
— Я не мог выбросить из головы твою тугую маленькую топку, поэтому и пришел за ней.
Она тихо охнула.
— Перевернись на живот.
Реджина послушно выполнила приказ и почувствовала, как его рука пробралась под ее бедра и поставила ее на колени. А потом… его ладони, широкие жаркие ладони смяли ее ягодицы, проникли в девственную расселину, изучая, возбуждая, будоража. Потом их место занял язык, облизывая и обводя ее крутую попку, проникая между бедер в самое потаенное местечко. Еще мгновение — и он стал лизать и сосать ее истекавшую соком щелку.
Она заерзала, плотнее прижимаясь задом к его ненасытному языку, чувствуя, как он готов вонзиться в ее влажный кар. Его руки вновь впились в ее ягодицы, поднимая, уставливая в такую позу, чтобы ему было удобнее взять ее языком.
Джереми все сильнее и сильнее втягивал в рот ее наготу, укрощал языком, растворял, выворачивал наизнанку… пока ей ничего не оставалось, кроме как сдаться с долгим гортанным стоном, когда наслаждение молнией ударило ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Он ждал, сдерживаясь из последних сил, пока эти невинные пальцы изучали его, сжимали и… Реджина вдруг бесцеремонно сунула его пенис между грудями, гладя, лаская, нежа… потирая багровую головку о жесткие соски, об один… о другой… снова и снова…
Откуда она это знает?
О, проклятие, он не хочет, чтобы она остановилась, и сам не хочет останавливаться!
Ей нравилось, как его каменная плоть упирается в ее грудь, ударяется о соски. Она задохнулась, когда он внезапно с силой подался вперед и взорвался, как гейзер, забрызгав густыми сливками ее груди.
Джереми схватил ее за плечи, бросил себе на колени и ворвался языком в ее рот, втирая свое семя в ее груди, горящие соски, куда мог дотянуться. Все, что угодно, лишь бы поглотить ее, отметить своим тавром.
Джереми стиснул ее ягодицы, вдавливая ее бедра и живот в липкий мокрый пенис, все еще твердый и жаждущий. Он мог бы взять ее сейчас снова, развести ноги и с силой вонзиться в ее жаркую бархатную невинность. И все же Джереми устоял.
Только не смог противиться желанию лизать ее и ласкать, отчего его вожделение возрастало, превращаясь в назойливую лихорадку. Он был невыносимо тверд, словно не залил только что ее соски. А круглая розовая попка… как он хотел впиться в нее зубами, покрыть всю кожу укусами, чтобы она помнила, кому продала свое тело!
Но тут рассудок все же возобладал. Скоро вернется Реджинальд. И что потом? Его дочь, голая, на коленях у мужчины, которому он доверял и который сидит с выставленным напоказ членом и впивается в губы Реджины! Позор!
Джереми оттолкнул девушку.
— Все.
Но она продолжала тереться о его непокорное копье.
— Я хочу большего.
Она снова погладила головку, то ли по неведению, то ли сознательно обводя кончик и тем самым возбуждая его еще больше. Но Джереми уже отрезвел. Дело не в том, что Реджина занимается этим в самом неподходящем месте. Беда в том, что в любую минуту сюда может ворваться Реджинальд.
— Помни о моих условиях, шлюха! У тебя нет ни желаний, ни потребностей. Ты согласилась на это!
— Сейчас ты отправишься к ней?
Она явно отказывалась двинуться с места, продолжая ласкать его пенис, гладя и пощипывая, будто не собиралась отпускать.
— Не твое дело!
— Тебе ни к чему растрачивать себя на нее. У тебя есть я.
Он отстранил ее руку.
— Иди наверх.
— Тогда хотя бы возвращайся!
— Немедленно наверх!
Реджина встала и нагнулась, чтобы поднять одежду и деньги — конечно, деньги! — предоставляя ему любоваться ее задницей и соблазнительным кустиком волос. Этого оказалось почти достаточно, чтобы заставить его сдаться… но разве он мог? Его цель — тиранить ее, пока она не оставит свои вздорные замыслы… или пока он не втиснется в ее тесную маленькую щелочку.
Она повернулась, бросила на него отчаянный взгляд, молча умоляя пойти за ней, хотя он уже застегивал панталоны, заправляя внутрь все еще пульсировавший член.
— Мне неинтересны твои желания, шлюха.
— Не ходи к ней. Я могу дать тебе все, что дает она.
— Пока еще нет, шлюха. Ты не вместишь меня между своими жалкими бедрами.
— Когда же? Когда ты сделаешь это со мной? — допытывалась Реджина, одеваясь. Ее тело горело от неутоленного желания и ревности к неведомой любовнице, для которой у него еще хватало сил после всего, что было этой ночью… Он ляжет с ней в постель, овладеет…
— Когда мне захочется, — безжалостно отрезал он. Нужно отправить ее в спальню, и поскорее.
Джереми взял ее за руку.
— Ты, согласилась.
Он обнял ее, свесив руку через плечо так, чтобы лишний раз сжать сосок, и повел к двери.
— Именно за это платит мужчина. Не за твои требования или желания, а за свои. Мне ты сегодня больше не нужна.
Он убрал руку и подтянул кверху остатки лифа, закрыв ее груди.
Реджина кипела от гнева и разочарования. Он омерзителен! Чудовище! Ласкает ее сосок, а сам не дождется, пока уберется отсюда!
— Наверх, потаскуха! — Джереми толкнул ее за порог. — Сегодня ты уж точно будешь видеть сладкие сны.
Глава 4
Реджина лежала в постели голая, изнемогая от желания. Кожа словно таяла, груди все еще хранили следы его извержения. Она по-прежнему ощущала прикосновения его пальцев к соскам. Реджина потянулась, вальяжно, как кошка, и новая волна возбуждения прошла по ее телу. Почему он не пришел сюда поиграть с ее сосками?! Отец явился домой ровно через пять минут после того, как она скользнула в кровать. Часы пробили полночь… час… два… три…
Будь он проклят! Проклят! Он сейчас с этой дешевой дрянью, подобранной на рыбном рынке, которую именует любовницей, и тратит все свои драгоценные соки на нее. До чего же несправедливо! Она может расставить ноги куда шире любой твари! И если единственной причиной, по которой он не вспахивает ее сегодня, стала драгоценная девственность, она избавится от нее. Для этого даже не обязательно быть с ним!
Сойдет любой «петушок», и если другой лишит ее невинности, поделом ему! Мужчины обожают делать девушек женщинами! И чтобы насолить ему, она даже ляжет бесплатно под любого, кто подвернется! Тогда у него не останется поводов вновь окунаться в хорошо разработанный ларчик своей содержанки!
Реджина горела, как в бреду. Да, ей нужен его гигантский пенис, прямо сейчас. Его вездесущий язык и пламенные поцелуи. Его пальцы, потирающие ее сосок так искусно, что при одной мысли об этом она слабеет, изнемогает, растекается, задыхается…
И тут послышался какой-то звук. Реджина испуганно встрепенулась, увидев, как Джереми скользнул в комнату и поставил свечу на столик у двери. Затем он осторожно повернул ключ в скважине и шагнул к ней, на ходу сбрасывая одежду. Гэвидж, голый и возбужденный, бросился на кровать, позванивая перед ее носом ключами — символом своей власти над ней.
— Я не мог выбросить из головы твою тугую маленькую топку, поэтому и пришел за ней.
Она тихо охнула.
— Перевернись на живот.
Реджина послушно выполнила приказ и почувствовала, как его рука пробралась под ее бедра и поставила ее на колени. А потом… его ладони, широкие жаркие ладони смяли ее ягодицы, проникли в девственную расселину, изучая, возбуждая, будоража. Потом их место занял язык, облизывая и обводя ее крутую попку, проникая между бедер в самое потаенное местечко. Еще мгновение — и он стал лизать и сосать ее истекавшую соком щелку.
Она заерзала, плотнее прижимаясь задом к его ненасытному языку, чувствуя, как он готов вонзиться в ее влажный кар. Его руки вновь впились в ее ягодицы, поднимая, уставливая в такую позу, чтобы ему было удобнее взять ее языком.
Джереми все сильнее и сильнее втягивал в рот ее наготу, укрощал языком, растворял, выворачивал наизнанку… пока ей ничего не оставалось, кроме как сдаться с долгим гортанным стоном, когда наслаждение молнией ударило ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26