— Я тверд, как железо, горяч, и семя мое бурлит.
Джереми выждал, чтобы посмотреть, как она отреагирует.
— Что ж, это было твоим первым испытанием, шлюшка. Ты проиграла. Ничего-то ты не знаешь о потребностях мужчины, но можешь быть уверена, моя любовница быстро поймет, как поступить. Итак…
Он шагнул к двери.
— Я еще вернусь.
«Урок первый: он взял верх и может делать все, что пожелает, с кем хочет, когда хочет и где хочет.
Урок второй: я должна соглашаться на все, что он хочет, в любое время, в любом месте, даже если не знаю, что от меня требуется».
— Если сейчас переступишь порог, можешь оставаться со своей любовницей, но меня не получишь никогда.
Дерзкие, бесстыдные слова, некоторые женщины никогда не посмеют их произнести. Недаром он велел ей никогда не оспаривать приказания господина, заплатившего за ее тело. Она знала это, но сейчас настала ее очередь испытать его. Как ни странно, Джереми остановился и, повернувшись, привалился плечом к двери.
— Ах, шлюха, вообразившая себя леди, смеет угрожать?! Повезло, что тебя еще не объездили, потому что, когда я стану твоим повелителем и ты попробуешь вот так распустить язык, больше я к тебе не притронусь.
— Значит, мы в тупике.
— Никакого тупика. У меня хватит длины, силы и соков для двоих. Решайся, если по-прежнему хочешь меня.
Он отвернулся, и она услышала скрежет засова. Блефует или серьезен?
— Я хочу тебя…
— Не расслышал. — Он приоткрыл дверь.
— Я… хочу… тебя…
Джереми снова обернулся и шагнул к ней.
— Еще раз.
Ее снова затрясло.
— Я хочу тебя.
— Вижу, ты усвоила урок, шлюха. — Он сжал ее подбородок. Рука скользнула по шее, легла на вздымающуюся грудь. — Сегодня я не многого потребую, хотя искушение велико.
Он обнял девушку за талию, медленно подвел к креслу, сел и усадил ее к себе на колени. Что-то твердое уперлось в ее попку. Огромное, жаркое, жесткое и подрагивающее. Такое большое… словно она сидела на стальном стержне. И любовница знала, как оно выглядит и что с этим делать. Но что она ощущает? Что он длинный, толстый и может двигаться по собственной воле? Или все это делает с ним желание? Сквозь тонкое платье чувствуется малейшее шевеление.
Твердая ладонь все еще ласкала ее грудь. Сам Джереми изучал ее лицо со скрупулезностью ученого, прежде чем наклонить голову и захватить в плен ее губы. На этот раз поцелуй был призван покорить, поработить, захватить в чувственный плен. И все это время его пальцы играли с ее грудью, проникнув под платье и найдя тугой острый сосок. «Я сама напросилась. Хочу всего, что он сделает со мной», — думала Реджина.
Утопая в поцелуе, она все же ощутила острое наслаждение, когда он стиснул кончик соска, сначала нежно, потом тверже. Утонченное удовольствие пронзило тело, сосредоточилось между ног расплавленной лавой. Влажное, восхитительное, бесконечное.
Она почти теряла голову, извивалась, билась, дергалась, словно хотела избавиться от его ласк. И одновременно выгибалась, подавшись к нему, так, чтобы он не разжал сомкнутых на соске пальцев.
Но, прервав поцелуй, Джереми свободной рукой рванул лиф ее платья, окончательно обнажив груди.
— Аппетитные соски.
Он накрыл ладонью вторую грудь и задел большим пальцем напряженный бугорок.
— Соски, созданные, чтобы, обнаженными, завлечь мужчину.
Он поднял ее грудь и припал губами к горячему твердому узелку.
Реджина судорожно дернулась, охваченная водоворотом ощущений. Наслаждение и жар несли ее бурным огненным потоком, оседавшим в самом низу живота. Джереми неожиданно оторвался от соска, и горячий язык стал обводить влажными кругами ее грудь, от верхушки до основания. Все это время пальцы терзали второй сосок.
Ее тело наполнялось и наполнялось мучительным желанием. Он снова вернулся к ее губам, клеймя их жесткими быстрыми поцелуями. Она не могла оставаться неподвижной, каждое движение его пальцев казалось единственно нужным, необходимым, и она словно раскрывалась ему навстречу.
— Может, ты права, — прошептал Джереми, почти не отрываясь от ее губ. — Может, ты и в самом деле рождена для этого. Твои соски сводят меня с ума.
Он впился в ее губы, грубо, требовательно, впитывая ее свежесть, пожирая… Пальцы напряглись, сжимая сосок все крепче.
— Я сделаю так, что ты никогда не забудешь эти ощущения, — прорычал он Прямо ей в губы. — Даже когда меня нет, я хочу, чтобы ты чувствовала, как мои пальцы ласкают, стискивают, разогревают, перекатывают сосок… — Он впился в ее губы. — Разогревают для меня… Делают твердым… для меня. — Он все сильнее кусал ее губы, не давая вздохнуть, проникая языком едва ли не в горло.
Господи Боже, нет на свете ничего более пылкого, чем неопытные девственницы! Стоит чуть разжечь их, и они взрываются бурным вулканом. Как только покажешь им, что такое настоящее наслаждение, они день и ночь будут молить тебя о повторении. Смотрят на тебя обожающими глазами и не видят твоих недостатков.
Неудивительно, что мужчины платят за них астрономические суммы.
Одна такая к его услугам… если он решится. Если… черт, он и без того как пьяный, готов взорваться и утопить ее в озере своих густых кипящих сливок. Размазать их по ее невероятным соскам и заставить вылизать остальное досуха, высосать его страждущую плоть.
И это только начало. Она и половины его соков не вытянет! У него останется еще достаточно, чтобы воткнуть палку между ее ног и излиться в раскаленную тесную дыру.
«Проклятие! Я обезумел, позволив всему этому зайти так далеко… она сводит меня с ума своими наглыми, бесстыжими речами. Кому не захочется взять ее? Она так чертовски решительна… кто знает, на что отважится… и с кем».
Он оторвался от ее губ, продолжая, однако, играть с соском. В воздухе вспыхивали молнии. Кажется, сам сатана его морочит! В конце концов, кто кем управляет? Он — своим чертовым отростком или наоборот? И уж конечно, не она, с ее твердыми чувственными сосками, зрелым девственным телом и свежим неопытным ртом?!
— Для невинной крошки ты ведешь игру наслаждения чересчур искусно, — пробормотал Джереми, стараясь прийти в себя.
Реджина на мгновение закрыла глаза, когда он отнял руку и небрежно натянул на плечи то, что осталось от лифа. Вот и все на сегодня. Она не сумела ему угодить. Теперь он оставит ее и уйдет к опытной женщине, которая утолит его жажду.
— Ты идешь к ней, так ведь?!
— Может, и не придется, если получу здесь то, что мне необходимо.
Это не он говорит! Это его проклятый неуемный пенис, пропади он пропадом!
— Я могу дать тебе все, на что способна она.
— Но я купил ее. Так что хочешь не хочешь, а она должна подчиняться.
Ее тело непроизвольно дернулось.
— Если, как говоришь, у тебя достаточно соков для двоих, то и денег немало, — выпалила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26