И вопреки этому все чего-то ждали. Ждали.
Тайсон набрал скорость, поглядывая в зеркала дальнего обзора и стараясь двигаться по середине дороги, подальше от сумасшедших мотоциклистов. Он считал, что на Хюэ тратит больше сил и энергии, чем на походы по джунглям. Он вскользь посмотрел на сестру Терезу, безмятежно сидящую рядом с блаженной улыбкой и сложенными на коленях руками. Он озабоченно осведомился:
– Вьетконг вас больше не тревожит? В школе, я имею в виду?
Оставаясь в том же положении, она отвечала размеренно и чинно:
– Нас оставили в покое.
– Почему?
Пожав плечами, монахиня так же невозмутимо ответила:
– В Хюэ все оставляют друг друга в покое.
– Поговаривают, что в городе шалят вьетконг п его сторонники.
– В Хюэ много разумных людей.
– Также говорят, что Хюэ сильно настроен против американцев.
– Европейцы, живущие здесь доброжелательны к американцам.
Тайсон улыбнулся.
– Хюэ против войны.
– Весь мир против войны.
– Хюэ напоминает мне Гринвич-Вилледж, город такой. Даже люди там одеваются одинаково.
Она посмотрела на него.
– А где это?
– В Америке.
Чуть наклонив голову вбок, сестра Тереза скептически заметила:
– Америка предается разгулу.
– Так говорят. – Тайсон почувствовал себя оторванным от какого-то знакомого мира, ставшего теперь ирреальным, и от поистине чуждого мира, который становился понятным. Существует поверье, что тот человек, который полностью поймет Восток, сойдет с ума.
Джип резво подъехал к церкви Жанны д'Арк – желтоватому дому с колоннадой при входе и впечатляющих размеров колокольней. Невдалеке стояли школа и плохонькое зданьице, отмеченное Красным Крестом. Сестра Тереза сказала:
– Дальше я пойду пешком.
Тайсон подрулил к обочине оживленной улицы. Сестра Тереза, не двигаясь с места, робко спросила:
– Когда вы уезжаете?
Тайсон отрапортовал:
– Не позже семнадцатого апреля, а может, и раньше.
Легкое движение прелестной девичьей головки вызвало у Тайсона прилив нежности.
– А почему вы спрашиваете?
Она повела плечом – очень характерный для галлов жест, подумал он. Его распирало от любопытства, кто же из ее родителей уроженец Франции. Он осторожно поинтересовался.
– У вас семья в Хюэ?
– Да. У меня есть только мать. Мой отец парашютист.
– Французский солдат. Десантник?
– Да.
– Он во Франции?
Она повторила тот же жест.
– Я никогда его не знала.
– А во Франции были когда-нибудь?
– Нет. Я была только в Дананге – в монастырской школе.
– Вы хорошо говорите по-французски. Образованная монахиня, наполовину француженка. Почему же вы не уедете отсюда? Поезжайте во Францию.
Ее невозмутимый взгляд был бездонен, как океан.
– Зачем?
Тайсон подумал, что ему пора разъяснить, что война – дело нешуточное и она продолжается, и что наверняка, как подчеркнул мсье Бурнар, коммунисты победят, и что ей – женщине Богом данной красоты – легко повсюду добиться успеха. Но вместо этого он изменил тему разговора.
– Почему вы стали монахиней?
– Так захотела моя мать. Отец был католиком.
– А сколько вам лет?
– Двадцать три.
Значит, смело предположил он, она родилась в 1945-м, в год окончания Второй мировой войны, когда японцы окружили Вьетнам, а французы и коммунисты затеяли здесь войну. Он поколебался, потом спросил:
– Разве вы не находите, что положение незамужней женщины вас когда-нибудь станет тяготить?
В смущении она отвела взгляд.
Тайсон быстро поправился.
– Вопрос, конечно, бестактный. Простите.
Она спокойно ответила:
– Я довольна. В Хюэ нас много таких, со смешанной кровью... и мы... как вы выражаетесь... парии...
– Изгои.
– Да. Изгои нашего народа. Европейцы относятся к нам неплохо, хотя нас ценят не так высоко. Мы находим умиротворение и покой в Божьей обители.
Тайсон понял, что ее восприятие мира довольно ограниченно. Он презирал мужчин, которые разыгрывали роль Свенгали или профессора Хиггинса по отношению к женщинам не европейских культур или низкого происхождения, поэтому завел разговор о повседневности бытия.
– Когда я вас могу еще увидеть?
Она повернулась, впервые посмотрев ему в лицо. Он поймал этот взгляд и ответил взглядом, полным желания.
Шло время. Наконец она сказала:
– Завтра, если хотите. Тут у нас затевают праздник для детей. Вы... – она словно пробежала пальцами по клавиатуре, – играете на пианино?
– О... конечно.
– Хорошо. Les chansons de Noel?
– Это я могу сыграть, только кроме «Реки под луной».
– Славно. A onze heures а l ecole . - Она показала рукой.
– Я постараюсь там быть.
Девушка улыбнулась.
– Хорошо. – Став на подножку джипа, она оглянулась. – Мерси, лейтенант.
– До завтра, Тереза!
Ее, казалось, удивило такое обращение, но, ободренная, она ответила:
– До завтра... Бенджамин.
Девушка легко соскользнула с подножки и заспешила в сторону аптеки.
Тайсон следил за быстро удаляющейся фигуркой. Вдруг она на мгновение оглянулась, улыбнувшись застенчиво, и продолжила свой путь.
На память ему пришла первая встреча с Терезой. Это случилось месяц назад, в его первую поездку в Хюэ. Он вошел в собор Фукам вместе с офицером-католиком и другими верующими. Десятка два монахинь принимали причастие, и одна из них, отличавшаяся поразительной красотой, возвращалась к скамье со сложенными у подбородка ладонями. Ему показалось, что монахиня тоже обратила на него внимание или, может, не на него – просто на группу европейцев.
После мессы он вновь увидел ее на площади перед собором, беседующую с вьетнамской католической семьей. По настоянию Тайсона они приблизились к ней. Тайсон представился сам, а его приятель отрекомендовался на французском.
Тогда, размышлял Бен, он даже подумать не мог, что ему еще раз удастся ее увидеть. А сегодня это стало реальностью, и теперь они оба понимали, что любые последующие встречи становятся опасными.
Так раздумывал Тайсон, сидя в джипе, пока не начало смеркаться. Комендантский час в Хюэ длился с 12 ночи до 5 утра, но Комитет начальников штабов требовал возврата казенного имущества до наступления сумерек.
Тайсон на полной скорости летел к гаражу. Часовой помахал ему, стоя за воротами из колючей проволоки, запиравшими пояс высоких бетонных стен.
~~
Приоткрыв глаза, Тайсон увидел, что часы с подсветкой, стоявшие на ночном столике, показывали 3.15. Туман стелился низко над городом. В его сознании всплывали образы Терезы, Карен Харпер, Марси, тех, кто был в госпитале в Хюэ. Казалось, что прошлое накрыло тенью настоящее и грозило обернуться будущим.
Глава 22
Бенджамин Тайсон въехал в Саг-Харбор по Брик-Килн-роуд. Он не спеша проехал по узким улицам, миновав постройки начала XVIII столетия, отделанные серой галькой. На поездку в арендованном «триумфе-6» от квартиры на Манхэттене до Восточного побережья Лонг-Айленда ушло почти три часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193
Тайсон набрал скорость, поглядывая в зеркала дальнего обзора и стараясь двигаться по середине дороги, подальше от сумасшедших мотоциклистов. Он считал, что на Хюэ тратит больше сил и энергии, чем на походы по джунглям. Он вскользь посмотрел на сестру Терезу, безмятежно сидящую рядом с блаженной улыбкой и сложенными на коленях руками. Он озабоченно осведомился:
– Вьетконг вас больше не тревожит? В школе, я имею в виду?
Оставаясь в том же положении, она отвечала размеренно и чинно:
– Нас оставили в покое.
– Почему?
Пожав плечами, монахиня так же невозмутимо ответила:
– В Хюэ все оставляют друг друга в покое.
– Поговаривают, что в городе шалят вьетконг п его сторонники.
– В Хюэ много разумных людей.
– Также говорят, что Хюэ сильно настроен против американцев.
– Европейцы, живущие здесь доброжелательны к американцам.
Тайсон улыбнулся.
– Хюэ против войны.
– Весь мир против войны.
– Хюэ напоминает мне Гринвич-Вилледж, город такой. Даже люди там одеваются одинаково.
Она посмотрела на него.
– А где это?
– В Америке.
Чуть наклонив голову вбок, сестра Тереза скептически заметила:
– Америка предается разгулу.
– Так говорят. – Тайсон почувствовал себя оторванным от какого-то знакомого мира, ставшего теперь ирреальным, и от поистине чуждого мира, который становился понятным. Существует поверье, что тот человек, который полностью поймет Восток, сойдет с ума.
Джип резво подъехал к церкви Жанны д'Арк – желтоватому дому с колоннадой при входе и впечатляющих размеров колокольней. Невдалеке стояли школа и плохонькое зданьице, отмеченное Красным Крестом. Сестра Тереза сказала:
– Дальше я пойду пешком.
Тайсон подрулил к обочине оживленной улицы. Сестра Тереза, не двигаясь с места, робко спросила:
– Когда вы уезжаете?
Тайсон отрапортовал:
– Не позже семнадцатого апреля, а может, и раньше.
Легкое движение прелестной девичьей головки вызвало у Тайсона прилив нежности.
– А почему вы спрашиваете?
Она повела плечом – очень характерный для галлов жест, подумал он. Его распирало от любопытства, кто же из ее родителей уроженец Франции. Он осторожно поинтересовался.
– У вас семья в Хюэ?
– Да. У меня есть только мать. Мой отец парашютист.
– Французский солдат. Десантник?
– Да.
– Он во Франции?
Она повторила тот же жест.
– Я никогда его не знала.
– А во Франции были когда-нибудь?
– Нет. Я была только в Дананге – в монастырской школе.
– Вы хорошо говорите по-французски. Образованная монахиня, наполовину француженка. Почему же вы не уедете отсюда? Поезжайте во Францию.
Ее невозмутимый взгляд был бездонен, как океан.
– Зачем?
Тайсон подумал, что ему пора разъяснить, что война – дело нешуточное и она продолжается, и что наверняка, как подчеркнул мсье Бурнар, коммунисты победят, и что ей – женщине Богом данной красоты – легко повсюду добиться успеха. Но вместо этого он изменил тему разговора.
– Почему вы стали монахиней?
– Так захотела моя мать. Отец был католиком.
– А сколько вам лет?
– Двадцать три.
Значит, смело предположил он, она родилась в 1945-м, в год окончания Второй мировой войны, когда японцы окружили Вьетнам, а французы и коммунисты затеяли здесь войну. Он поколебался, потом спросил:
– Разве вы не находите, что положение незамужней женщины вас когда-нибудь станет тяготить?
В смущении она отвела взгляд.
Тайсон быстро поправился.
– Вопрос, конечно, бестактный. Простите.
Она спокойно ответила:
– Я довольна. В Хюэ нас много таких, со смешанной кровью... и мы... как вы выражаетесь... парии...
– Изгои.
– Да. Изгои нашего народа. Европейцы относятся к нам неплохо, хотя нас ценят не так высоко. Мы находим умиротворение и покой в Божьей обители.
Тайсон понял, что ее восприятие мира довольно ограниченно. Он презирал мужчин, которые разыгрывали роль Свенгали или профессора Хиггинса по отношению к женщинам не европейских культур или низкого происхождения, поэтому завел разговор о повседневности бытия.
– Когда я вас могу еще увидеть?
Она повернулась, впервые посмотрев ему в лицо. Он поймал этот взгляд и ответил взглядом, полным желания.
Шло время. Наконец она сказала:
– Завтра, если хотите. Тут у нас затевают праздник для детей. Вы... – она словно пробежала пальцами по клавиатуре, – играете на пианино?
– О... конечно.
– Хорошо. Les chansons de Noel?
– Это я могу сыграть, только кроме «Реки под луной».
– Славно. A onze heures а l ecole . - Она показала рукой.
– Я постараюсь там быть.
Девушка улыбнулась.
– Хорошо. – Став на подножку джипа, она оглянулась. – Мерси, лейтенант.
– До завтра, Тереза!
Ее, казалось, удивило такое обращение, но, ободренная, она ответила:
– До завтра... Бенджамин.
Девушка легко соскользнула с подножки и заспешила в сторону аптеки.
Тайсон следил за быстро удаляющейся фигуркой. Вдруг она на мгновение оглянулась, улыбнувшись застенчиво, и продолжила свой путь.
На память ему пришла первая встреча с Терезой. Это случилось месяц назад, в его первую поездку в Хюэ. Он вошел в собор Фукам вместе с офицером-католиком и другими верующими. Десятка два монахинь принимали причастие, и одна из них, отличавшаяся поразительной красотой, возвращалась к скамье со сложенными у подбородка ладонями. Ему показалось, что монахиня тоже обратила на него внимание или, может, не на него – просто на группу европейцев.
После мессы он вновь увидел ее на площади перед собором, беседующую с вьетнамской католической семьей. По настоянию Тайсона они приблизились к ней. Тайсон представился сам, а его приятель отрекомендовался на французском.
Тогда, размышлял Бен, он даже подумать не мог, что ему еще раз удастся ее увидеть. А сегодня это стало реальностью, и теперь они оба понимали, что любые последующие встречи становятся опасными.
Так раздумывал Тайсон, сидя в джипе, пока не начало смеркаться. Комендантский час в Хюэ длился с 12 ночи до 5 утра, но Комитет начальников штабов требовал возврата казенного имущества до наступления сумерек.
Тайсон на полной скорости летел к гаражу. Часовой помахал ему, стоя за воротами из колючей проволоки, запиравшими пояс высоких бетонных стен.
~~
Приоткрыв глаза, Тайсон увидел, что часы с подсветкой, стоявшие на ночном столике, показывали 3.15. Туман стелился низко над городом. В его сознании всплывали образы Терезы, Карен Харпер, Марси, тех, кто был в госпитале в Хюэ. Казалось, что прошлое накрыло тенью настоящее и грозило обернуться будущим.
Глава 22
Бенджамин Тайсон въехал в Саг-Харбор по Брик-Килн-роуд. Он не спеша проехал по узким улицам, миновав постройки начала XVIII столетия, отделанные серой галькой. На поездку в арендованном «триумфе-6» от квартиры на Манхэттене до Восточного побережья Лонг-Айленда ушло почти три часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193