– Левин передал Тайсону перечень условий. – А вот ордер на арест. У вас есть вопросы?
Тайсон покачал головой, провоцируя Ходжеза напомнить ему о том, как следует отвечать начальнику. Но Ходжез сидел тихо, словно еще не придя в себя от сильного нагоняя.
– Я намерен опротестовать этот арест, – сказал Корва. – Надо заметить, что подобное обращение с офицером нецелесообразно и несправедливо.
Левин понимающе кивнул.
– Однако вы не облечены юридической властью, чтобы опротестовать этот арест. Но если вы хотите встретиться с командиром гарнизона, я могу это устроить.
Корва поднялся.
– Это все? – И покосился на Ходжеза.
Левин ответил утвердительно:
– Да. Это все, что я хотел сказать. Ну а как ваше самочувствие? И вашего клиента?
– Мои клиент просит вашего разрешения в шесть часов отбыть с места службы, чтобы выпить со мной.
– Разрешение дано. Завтра в девять утра жду вас с докладом, Тайсон.
– Слушаюсь.
Левин тяжело встал из-за стола и вышел из кабинета вслед за Тайсоном и Ходжезом. На прощание он посмотрел на Тайсона и развел руками.
– На этом все, лейтенант.
Тайсон отдал честь и, развернувшись, энергично зашагал по коридору.
Глава 34
Бен спускался по лестнице вниз, смутно сознавая, где он находится. Голова раскалывалась от шума так, что он даже не услышал за собой чьи-то торопливые шаги.
У самого выхода его догнал Корва. Выходя из здания штаба, Тайсон закурил сигарету.
– Вы знали, что это могло случиться? – спросил он.
– В какой-то степени.
– Почему же вы мне не сказали?
– Потому что вы знали об этом, Бен. Давайте не будем притворяться и врать себе, что это всего лишь глупое бюрократическое искажение законов. Это достаточно серьезные люди, и они обвиняют вас в убийстве. Вы знали это с самого первого дня, когда ваш друг вручил вам книгу Пикара.
После глубокой затяжки Тайсон ответил:
– Я знал об этом задолго до появления этой книги. Ну, Винс, почему же мы их не взгрели хорошенько?
Корва улыбнулся.
– Сейчас вы рассуждаете, как даго– сорвиголова.
Они медленно пошли вдоль Ли-авеню, миновали старинную пушку, выставленную на обозрение туристам, и приблизились к главным воротам. Корва поинтересовался:
– Вы куда сейчас направляетесь? Вам не разрешается покидать воинскую часть до восемнадцати часов.
– Пошли они... Я даже не знаю, который час. – Проходя мимо поста, он рассеянно отдал честь дежурному, затем повернул налево под вставший на дыбы мост к Шор-Парквей.
Корва предупредительно заметил:
– Еще нет шести. Давайте вернемся. Я отвечаю за вас.
– Никто не отвечает за меня, кроме меня самого. Они могут взять свой ордер на арест, скатать его, смазать маслом и засунуть себе в задницу. А если вы не хотите нести ответственность, уходите.
Корва глубоко вздохнул, но промолчал. Они прошли небольшим парком к берегу. Тайсон шел по самой кромке, где лениво плескались волны.
Корва шел в нескольких шагах позади него. Он пытался урезонить Тайсона:
– Люди, которых обвиняют в тяжких преступлениях, часто заблуждаются, думая, что они не совершали их. Поэтому когда закон начинает, мягко говоря, беспокоить их, они впадают в ярость. Послушайте меня, Бен. Я не спрашиваю вас о всех подробностях случившегося, но вы знаете, я знаю и армия знает, что ужасное убийство невинных людей в этом чертовом госпитале действительно произошло. Вы слышали стоны умиравших, как скажет прокурор, и не остановили убийц, европейцев, не говоря уже о девяти десятках коренных жителей Вьетнама.
– Мне понравилось это. Особенно, как они ловко поделили людей на белых и на желтых.
– Сделали они это не из-за расового разделения, а потому, что у них имеются списки погибших вьетнамцев.
– Вранье. Был бы я здесь, спустя двадцать лет, если бы тогда деревню не окружили двести узкоглазых обезьян? Тупорылых? Грязных свиней? Как мы еще их называли, Винс? Как вы их называли? По-всякому, но только не восточными людьми. Ну и влип же я! Я застрелил четырнадцать настоящих людей.
– Хорошо, хорошо. Вам не следует все это рассказывать мне. Я знаю, что мы делали и как мы себя вели. Боже, если бы я мог вернуться назад...
– Да...
Корва нагнал Тайсона и поравнялся с ним.
– Дело в том, что и вы, и я, и армия знаем, что это убийство было совершено непосредственно под вашим командованием. Более того, можно предположить, что вы были свидетелем этой расправы. А пока они намерены предположить, что вы сами прострелили себе ногу.
– Это неправда. – Тайсон остановился и засмотрелся на воду. Синее море с легким шумом билось о прибрежные камни, выбрасывая белую пену, таявшую на глазах. Тайсон глубоко вдохнул соленый воздух. – Я этого не делал, – повторил он.
Корва подошел совсем близко.
– Кого это трогает? Не меня. Вы знаете и я знаю, что армии безразлично, стреляли ли вы в кого-нибудь или нет. Они не будут выяснять, почему это случилось, пытались ли вы остановить свой взвод, вскинувший автоматы на людей, или, может, вы отошли на минутку пописать и пропустили «представление». Их заботит только то, что вы не сообщили об этой резне, хотя это был ваш юридический долг, и не раскаялись в этом, как истинный христианин. По причинам, известным только вам одному, вы не пожелали увидеть этих убийц на скамье подсудимых. Самое комичное здесь то, что люди, находившиеся под вашим началом, возможно, просто совершили преступление в состоянии аффекта. Может быть, они переживали поражение в бою, которое, как признает армия, согласно статье 118-й, послужило роковой предпосылкой для совершения убийства. Несомненно, ваши люди переживали страшные угрызения совести, предопределившие для многих фатальный исход. Но вы, с другой стороны, вы совершили преступление бесстрастия, не сообщив в нужные инстанции о происшедшем. Почти двадцать лет, Бен, вы пытались поставить все на свои места и не смогли. Поэтому сейчас армия собирается навести порядок не только для себя, но и для вас.
Он помолчал.
– Что же касается убийц, у них очень много защитников, но они им даже не понадобятся в суде. Отличительные особенности этой несовершенной системы дают полную гарантию в том, что их не призовут к ответу. Военное право, может быть, несовершенно, но оно – предтеча подсознанию и не затуманено всякими гражданскими фокусами-покусами. Правда, там есть элементы первобытной жестокости. Их преступление было одномоментным, а ваше еще продолжается. И вы знаете об этом. И вы знаете, и я знаю, и армия знает, что вы виновны. Обвинительный акт не совсем точно отразил вашу роль в этом убийстве. Но уверяю вас, что после выступлений всех свидетельствующих или лжесвидетельствующих очевидцев присяжные, в состав которых входят такие люди, как подполковник Левин, постоянно имеющие дело с оценкой человеческого состояния, докопаются до правды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193
Тайсон покачал головой, провоцируя Ходжеза напомнить ему о том, как следует отвечать начальнику. Но Ходжез сидел тихо, словно еще не придя в себя от сильного нагоняя.
– Я намерен опротестовать этот арест, – сказал Корва. – Надо заметить, что подобное обращение с офицером нецелесообразно и несправедливо.
Левин понимающе кивнул.
– Однако вы не облечены юридической властью, чтобы опротестовать этот арест. Но если вы хотите встретиться с командиром гарнизона, я могу это устроить.
Корва поднялся.
– Это все? – И покосился на Ходжеза.
Левин ответил утвердительно:
– Да. Это все, что я хотел сказать. Ну а как ваше самочувствие? И вашего клиента?
– Мои клиент просит вашего разрешения в шесть часов отбыть с места службы, чтобы выпить со мной.
– Разрешение дано. Завтра в девять утра жду вас с докладом, Тайсон.
– Слушаюсь.
Левин тяжело встал из-за стола и вышел из кабинета вслед за Тайсоном и Ходжезом. На прощание он посмотрел на Тайсона и развел руками.
– На этом все, лейтенант.
Тайсон отдал честь и, развернувшись, энергично зашагал по коридору.
Глава 34
Бен спускался по лестнице вниз, смутно сознавая, где он находится. Голова раскалывалась от шума так, что он даже не услышал за собой чьи-то торопливые шаги.
У самого выхода его догнал Корва. Выходя из здания штаба, Тайсон закурил сигарету.
– Вы знали, что это могло случиться? – спросил он.
– В какой-то степени.
– Почему же вы мне не сказали?
– Потому что вы знали об этом, Бен. Давайте не будем притворяться и врать себе, что это всего лишь глупое бюрократическое искажение законов. Это достаточно серьезные люди, и они обвиняют вас в убийстве. Вы знали это с самого первого дня, когда ваш друг вручил вам книгу Пикара.
После глубокой затяжки Тайсон ответил:
– Я знал об этом задолго до появления этой книги. Ну, Винс, почему же мы их не взгрели хорошенько?
Корва улыбнулся.
– Сейчас вы рассуждаете, как даго– сорвиголова.
Они медленно пошли вдоль Ли-авеню, миновали старинную пушку, выставленную на обозрение туристам, и приблизились к главным воротам. Корва поинтересовался:
– Вы куда сейчас направляетесь? Вам не разрешается покидать воинскую часть до восемнадцати часов.
– Пошли они... Я даже не знаю, который час. – Проходя мимо поста, он рассеянно отдал честь дежурному, затем повернул налево под вставший на дыбы мост к Шор-Парквей.
Корва предупредительно заметил:
– Еще нет шести. Давайте вернемся. Я отвечаю за вас.
– Никто не отвечает за меня, кроме меня самого. Они могут взять свой ордер на арест, скатать его, смазать маслом и засунуть себе в задницу. А если вы не хотите нести ответственность, уходите.
Корва глубоко вздохнул, но промолчал. Они прошли небольшим парком к берегу. Тайсон шел по самой кромке, где лениво плескались волны.
Корва шел в нескольких шагах позади него. Он пытался урезонить Тайсона:
– Люди, которых обвиняют в тяжких преступлениях, часто заблуждаются, думая, что они не совершали их. Поэтому когда закон начинает, мягко говоря, беспокоить их, они впадают в ярость. Послушайте меня, Бен. Я не спрашиваю вас о всех подробностях случившегося, но вы знаете, я знаю и армия знает, что ужасное убийство невинных людей в этом чертовом госпитале действительно произошло. Вы слышали стоны умиравших, как скажет прокурор, и не остановили убийц, европейцев, не говоря уже о девяти десятках коренных жителей Вьетнама.
– Мне понравилось это. Особенно, как они ловко поделили людей на белых и на желтых.
– Сделали они это не из-за расового разделения, а потому, что у них имеются списки погибших вьетнамцев.
– Вранье. Был бы я здесь, спустя двадцать лет, если бы тогда деревню не окружили двести узкоглазых обезьян? Тупорылых? Грязных свиней? Как мы еще их называли, Винс? Как вы их называли? По-всякому, но только не восточными людьми. Ну и влип же я! Я застрелил четырнадцать настоящих людей.
– Хорошо, хорошо. Вам не следует все это рассказывать мне. Я знаю, что мы делали и как мы себя вели. Боже, если бы я мог вернуться назад...
– Да...
Корва нагнал Тайсона и поравнялся с ним.
– Дело в том, что и вы, и я, и армия знаем, что это убийство было совершено непосредственно под вашим командованием. Более того, можно предположить, что вы были свидетелем этой расправы. А пока они намерены предположить, что вы сами прострелили себе ногу.
– Это неправда. – Тайсон остановился и засмотрелся на воду. Синее море с легким шумом билось о прибрежные камни, выбрасывая белую пену, таявшую на глазах. Тайсон глубоко вдохнул соленый воздух. – Я этого не делал, – повторил он.
Корва подошел совсем близко.
– Кого это трогает? Не меня. Вы знаете и я знаю, что армии безразлично, стреляли ли вы в кого-нибудь или нет. Они не будут выяснять, почему это случилось, пытались ли вы остановить свой взвод, вскинувший автоматы на людей, или, может, вы отошли на минутку пописать и пропустили «представление». Их заботит только то, что вы не сообщили об этой резне, хотя это был ваш юридический долг, и не раскаялись в этом, как истинный христианин. По причинам, известным только вам одному, вы не пожелали увидеть этих убийц на скамье подсудимых. Самое комичное здесь то, что люди, находившиеся под вашим началом, возможно, просто совершили преступление в состоянии аффекта. Может быть, они переживали поражение в бою, которое, как признает армия, согласно статье 118-й, послужило роковой предпосылкой для совершения убийства. Несомненно, ваши люди переживали страшные угрызения совести, предопределившие для многих фатальный исход. Но вы, с другой стороны, вы совершили преступление бесстрастия, не сообщив в нужные инстанции о происшедшем. Почти двадцать лет, Бен, вы пытались поставить все на свои места и не смогли. Поэтому сейчас армия собирается навести порядок не только для себя, но и для вас.
Он помолчал.
– Что же касается убийц, у них очень много защитников, но они им даже не понадобятся в суде. Отличительные особенности этой несовершенной системы дают полную гарантию в том, что их не призовут к ответу. Военное право, может быть, несовершенно, но оно – предтеча подсознанию и не затуманено всякими гражданскими фокусами-покусами. Правда, там есть элементы первобытной жестокости. Их преступление было одномоментным, а ваше еще продолжается. И вы знаете об этом. И вы знаете, и я знаю, и армия знает, что вы виновны. Обвинительный акт не совсем точно отразил вашу роль в этом убийстве. Но уверяю вас, что после выступлений всех свидетельствующих или лжесвидетельствующих очевидцев присяжные, в состав которых входят такие люди, как подполковник Левин, постоянно имеющие дело с оценкой человеческого состояния, докопаются до правды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193